Димка осторожно заглянул под подол повязка… Фу-ух. Все на месте.
Значит, превратил в мужика. Судя по всему, дикаря. А одежду, значит, в нечто больше подходящее дикарю. В набедренную повязку. Пока все логично. Безумно, но логично.
Всплыла мысль о сумасшествии. Всплыла и уплыла обратно. На ровном месте с ума не сходят. Тем более сразу до таким ярких и реальных галлюцинаций.
Взамен приплыли две другие мыслишки: наркотики и гипноз. Видения от наркотиков, конечно, будут и яркие и реальные и примерещиться может все что угодно. Может, Владимир Мартович чем-то наркотическим дунул? Или загипнотизировал?
Димка скосил глаза: старый способ проверки окружающей действительности на реальность. Реальность послушно раздвоилась. Мысли поплыли вслед за первой.
Ноги от сидения на корточках начали затекать. Димка вытянул их… Ого! Вот это ласты! Расшлепанные босые ступни, с квадратными ногтями на квадратных пальцах. Ноги по волосатости не отставали от остального тела, и по мускулистости тоже. Тут только живот подкачал: круглый, похожий на туго накачанную резиновую подушку…
«На качка я не очень похож… Кстати! А на кого я вообще похож?»
Зеркала поблизости не было, методом ощупывания удалось установить немногое: уши похожи на человеческие, кажется слегка мохнатые (особой чувствительностью новые пальцы не отличались). Волосы на голове — жесткий ежик. Нос, кажется, крупноват и мясист. Лоб выпуклый, с хорошими крупными надбровными дугами… Короче, ясно, что несимпатичный, а вот насколько… Подождем до ближайшего ручья, хоть в отражении на воде будет ясно.
Димка попытался подняться… Черт, ни руки ни ноги не слушаются. Вернее, слушаются, но неправильно. Да еще и глаза подводят. Поднимаешь руку, она оказывается левее, чем ожидал, а судя по ощущениям тела — еще и выше. Пытаешься поставить — вместо этого резко ударяешь пяткой в землю. А глаза ее вообще не видят, хотя она должна быть в поле зрения…
Ощущения — как у водителя, который после о-очень долгой поездки за рулем тяжелого грузовика сел в малолитражку. Все не так, все! Значит, будем тихонечко, осторожненько учиться управлять новой «машиной».
Димка потерпел еще одну неудачу при попытке встать на ноги, плюнул и решил двинуться на четвереньках. Не стоит, совсем не стоит продолжать сидеть здесь и ждать людей. Наверняка они не обрадуются, увидев в своих владениях голого волосатого урода. Вопросы «как, почему и как жить в новом теле» оставим до более знакомых мест. В идеале — до дома. Братья и отец примут и такого. А там вшестером что-нибудь придумаем. Главное — до дома добраться. Тронулись…
Свежеиспеченный урод встал на четвереньки и пополз вперед. В буквальном смысле «куда глаза глядят». Поле где-нибудь да кончится, а где именно из него выбираться — непринципиально. Стоп!
Нос, ставший неожиданно чувствительным, подал сигнал «Вода!». Димка явственно почувствовал желание пить и запах протекающего неподалеку ручью. Шевельнувшиеся уши даже уловили журчание… Шевельнувшиеся???
Димка осторожно шевельнул правым ухом… Левым… Обеими… Действительно, шевелятся. Забавно. Поползли дальше.
С шорохом приминая колосья, Димка развернулся как кабан в камышах и двинулся в сторону ручья. Попить, заодно и свою нынешнюю рожу увидать…
Левой, правой, левой, правой, раз, два, три, четыре. Руки-ноги слушались все охотнее, по крайней мере уже оказывались там, где ожидаешь их увидеть. А вот попытка подняться опять потерпела фиаско. Ну что ж, не все сразу. Левой, правой, левой, правой…
Колосья внезапно кончились, разогнавшийся Димка вывалился на берег небольшого ручейка. Вялое течение должно было дать вполне четкое отражение.
«Ну что, Димитрий, смотри, на кого ты теперь похож.»
Димка оглянулся. За ним по полю пролегла широкая полоса примятых колосьев. Да уж, хозяева явно не обрадуются…
«Не тяни, смотри!»
Осторожно подползя к краю, Димка посмотрел на свое отражение…
Мда-а…
Отражение вообще не воспринималось как свое. Если от тела особенно не откажешься — руки-ноги ты видишь — то к своему лицу человек не привыкает никогда. Любой видит свое лицо гораздо реже, чем лица своих близких. А ту рожу, что выглянула из ручья, Димка однозначно видел впервые, как своя она однозначно не воспринималась, и поэтому рассматривал он ее с отстраненным любопытством исследователя-натуралиста.
Да. Не лицо, именно рожа. Ничего человеческого в ней не было.
Длинная, вытянутая, плоская.
Смуглая кожа, неожиданно гладкая и неожиданно безволосая.
Маленькие глаза-бусинки, черные и испуганные.
Кустистые рыжие брови мощно выступают вперед. Над ними — высокий лоб с рядами горизонтальных морщинок, за ним — рыжий ежик волос.
Тонкие губы… Димка улыбнулся… Ух ты! Клыки не такие знатные как у бабуина, но тем не менее загрызть можно…
Уши пошевеливались круглыми локаторами, то прижимаясь к голове, то выступая как ручки у кастрюли. Уши почти человеческие, только пушок по верхнему краю, как у нерадивых сотрудников из «Понедельник начинается в субботу» Стругацких. Да, читал…
Посредине нечеловеческой рожи торчал нос. НОС. Здоровенный, свисающий вниз мясистым огурцом, он очень походил на орган обоняния обезьян-носачей.
Димка сел… Потом подскочил и пошарил сзади. Нет, слава богу, хвоста не было. И на том спасибо. Ну, Владимир Мартович, дай только добраться до тебя, пожалеешь, что на свет родился.
«Понятно, что с такой рожей закосить под своего не удастся. Нигде. Разве что среди йети. Именно за «йети-ть твою мать, волосатую фигню» тебя и примут. В лучшем случае — напугаются и убегут. В худшем — устроят веселую игру под названием «Догони и пристрели лохматую чуду-юду». Однако не будем отчаиваться. Скорректируем планы с учетом вновь открывшихся обстоятельств.»