Ангел быстрого реагирования - Александр Рудазов страница 8.

— Эх, времена упадка... — пожаловался Вендерович птицам.

Лебедям явно не нравился этот старик. Неправильный он какой-то, только и знает, что болтать, а им даже крохи в воду не бросил. Стая дружно дала понять, что таким гостям она не рада, и начала прогонять Якуба шипением. Тот, в свою очередь, показал им фигу и пошёл дальше. К этому времени народу, собравшемуся на берегу, значительно прибавилось. В толпе Якуб узнал одного старичка, которо­го время от времени видел в парке возле санатория. Норма­льный человек, хотя и учёный. Как же его звали? Михал... Михал Рабинович! Только не из тех Рабиновичей, о кото­рых придумали столько анекдотов — Якуб уже спрашивал его об этом. Михал работал учителем в техникуме, а сейчас отдыхал на пенсии.

— Что дают? — поинтересовался экзорцист. Старичок оглянулся.

— Ах это вы, пан Вендерович,— обрадовался он собе­седнику.— Да вот, знаете ли, утопился один из этих оболту­сов. Его только что выловили полицейские водолазы. Какая трагедия! Скажу пану по секрету, здесь творится что-то страшное. Вся шея у мальчонки синяя, словно его кто-то душил. А к тем синякам прилип какой-то зелёный шлейф, но не водоросль. Гадость невероятная! Труп уже запакова­ли в мешок и сейчас, по-видимому, ждут моторную лодку. Говорят, что его повезут в Сероцк делать вскрытие в морге.

— Зелёный шлейф, говоришь? На желе похожий? — серьёзно спросил Якуб.

— Вы перехватили у меня это сравнение прямо изо рта! Мерзость полнейшая.

Якуб зажмурил глаза. Что-то всплывало из глубокого колодца его памяти. Воспоминание было окутано туманом, но всё же он кое-что увидел: еще ребёнком Якуб сидел в Войславицах на берегу реки и слушал истории старожи­лов-рыбаков. Те рассказывали о чём-то похожем, отпуги­вая байками проворных мальчуганов от своих удочек. Но о чём конкретно они рассказывали тогда, вспомнить пока не удавалось. Якуб, который в санатории был обречён на жизнь в обществе интеллигентов, сам того не замечая, ино­гда вёл себя культурно. Он вынул из кармана огрызок про­стого карандаша, наслюнявил его и на обложке медицин­ской карточки каракулями записал перечень улик, чтобы ночью, на свежую голову, обо всём поразмыслить. Всё рав­но по ночам его мучила бессонница. Хотя зачем дожидать­ся ночи? И Якуб, почувствовав себя Шерлоком Холмсом, направился в сторону пристани. Он удобно устроился на бетонных ступеньках, разулся и опустил ноги в прохлад­ную воду. Воспоминания посвежели. Та-ак, нечто подоб­ное уже случалось однажды. В Уханях это было, а может, и в Войславицах, да, скорее всего, в Войславицах. Дело было у ручья, что возле замка. Ручей ещё называли Чёрной без­дной. Вроде бы и небольшой был на вид, но глубокий и слишком уж мрачноватый. Но что именно там произошло, новоявленный сыщик припомнить пока не мог. «Да,— по­думал он с горечью,— глоточек из моей фляги — для вос­становления памяти — был бы сейчас очень кстати». От тяжких раздумий его отвлёк диалог двоих, проплывавших мимо на лодке.

— А я говорю вам, что это дело рук психопата. И ведь, заметьте, это уже не первый случай.

— Да вроде как седьмой за три года.— Голос принадле­жал женщине среднего возраста и телосложения. «На­верное, учительница», — подумал Якуб. Учительница в широкой шляпе продолжала своим эффектным голосом: — Я здесь уже не первый год, знаете ли, отдыхаю. И всегда, всегда топились только детишки. И всегда их находили с этими жуткими и огромными синяками на шее. Ну прямо как от удушья.

— И все они были вымазаны той зелёной гадостью,— добавил кто-то третий.

— Поговаривают, что чаще всего люди гибли после за­хода солнца.— Это снова был первый голос— Но никогда в их крови не обнаруживали алкоголь. Ну я бы ещё могла по­нять, если какой-то пьяница сдуру влез в воду, посколь­знулся, а выплыть уже не смог. Но как вы объясните мне тот факт, что в прошлом году утонул парень из яхт-клуба? Ведь никто не станет убеждать меня в том, что он не умел плавать.

— А тот скаут, помните? Вошёл по пояс в воду, а потом внезапно пропал, как будто в яму провалился. Только в этом месте слишком мелко, да и дно ровное.

— Говоришь, что люди это видели? Значит, свидете­ли-то были!

— Ага, половина их отряда, или как там они себя назы­вают. На окончание смены хотели голышом в полнолуние искупаться. Так первый и доплавался. А следы — те же.

— Только не говорите мне, что это акула-людоед заплы­ла в пресные воды!

— Акула, может быть, и не заплыла, а вот псих или из­вращенец с ластами, в подводной маске и с кислородным баллоном за спиной — так очень может быть.

— Если бы это был извращенец, то... хм... того... следы были бы другие.

— Ага, как же, так тебе полиция всё и расскажет. Знаешь, как это бы статистику им подпортило? Меня лично в этой истории интересует сюжет с тем зелёным шлейфом.

— И что тут интересного? — опять подключилась к раз­говору женщина в большой шляпе.— Наверняка это ка­кой-то осадок со дна.

— Ну что вы такое говорите? Какой ещё осадок?! В жиз­ни не видал зелёного ила.

— А может, это неизученная разновидность водорос­лей?

— В таком, извините меня, болоте? Скорее всего, дело в том, что соседняя фабрика сбрасывает сюда производст­венные отходы. Пошла химическая реакция и...

— А вдруг из-за этих отходов водоросли одичали?

— Ну это уж слишком! Не станете же вы убеждать меня в том, что водоросли душат людей?

Якуб посмотрел на свои часы и немного испугался. До начала обеда оставалось меньше пятнадцати минут, а ему ещё надо было переодеться. С большим сожалением он оторвался от подслушивания разговора и бегом направился в сторону домиков. Еле успел. В столовой все продолжали комментировать недавнее происшествие, но из этих разго­воров Якуб не выловил для себя ничего нового. Сразу же после обеда на пороге столовой Вендерович наткнулся на своего лечащего врача. Терапевт с дивной фамилией Меш­ков затащил его в свой кабинет.