– Но ведь мы состаримся и умрём, – выкрикнул пузатый мужичок, больше смахивающий на Колобка Сходство с персонажем сказки ему придавала совершенно лысая голова.
– Нет, – успокаивая людей, произнесла Ольга. – Последние двадцать лет велись научные исследования, суть которых состояла в том, чтобы объект икс вырвать из привычного хода времени, скрыть и заставить появиться спустя долгие годы. Даже если во время консервации объекта в место, где он стоит, ударит ядерная ракета, ничего не случится, поскольку объекта в данный момент не будет в этой точке пространства. Я не могу объяснить это, поскольку на борту всего несколько физиков, а остальные не поймут ничего. Так что просто поверьте на слово. Для людей, законсервированных в ковчеге, один сутки, проведенные на объекте, будут равняться двум годам, по году за каждые двенадцать часов. Всё будет как всегда, каждый будет заниматься обычным делом, просто спустя какое-то время автомат отключит системы, управляющие потоком, и объект вернётся в нормальный мир.
– И каковы проценты удачи эксперимента? – подал голос Аркадий, так и не открывая глаз. – Сколько у вас удачных перемещений? И насколько большие были объекты?
– Вероятность, что всё пройдёт хорошо, составляет восемьдесят один процент. Было проведено несколько экспериментов на людях, все испытуемые благополучно покинули поток спустя год. Неодушевлённый объект пребывал в потоке четыре года.
– Что ж, восемьдесят один лучше, чем семьдесят, но хуже, чем девяносто, – весело крикнул из конца салона тот самый медик с растрёпанными волосами и в майке с черепом. – Мне бы такие проценты на рулетке, я бы, на хрен, никуда не полетел.
Последняя часть фразы потонула в одобрительном гоготе.
– В чём причина консервации объекта именно сейчас? – снова поднял руку майор.
– Причина консервации – в нестабильности в мире. По данным наших аналитиков в ближайшее время может случиться ряд техногенных катастроф, которые приведут к полному исчезновению человека как вида. Мы – последний резерв человечества или просто лучший его резерв.
– Почему именно мы? – спросил Аркадий.
– Вас отбирали из тысяч кандидатов. Вы лучшие в какой-то из областей: медицины, науки, военного дела. Вы надежда, последняя надежда. Ну, а если ничего не случится, что ж, тогда вы увидите далёкое будущее.
Раздалось несколько смешков, но в полумраке салона Мечислав не смог разглядеть, кто смеялся. Но общий настрой людей, сидящих в самолёте, ему понравился. Все испытывали возбуждение, всех ждало что-то новое. Они смогут увидеть мир через пятьдесят лет. Если, конечно, будет что и кому видеть.
– Что из себя представляет ковчег? – спросил кто-то из сидящих впереди.
– Ковчег – это бывшая военная база в сердце Алтайских гор, она имеет наземный комплекс и шесть подземных уровней, уходящих на глубину более ста метров.
– А что останется на месте базы, когда она уйдёт в поток? – спросил тот же голос.
– Ничего, – просто ответила Ольга, – исчезнет огромный массив, состоящий из земли, скал и строений.
– Тогда напрашивается следующий вопрос, – подал голос Аркадий, – что будет, если ландшафт за время нашего пребывания в потоке изменится?
– По тестам и расчётам, база займёт то же положение, что было до ухода в поток. Даже если через пятьдесят лет там окажется степь, база появится под землёй и на земле без разрушений, то есть займёт устойчивое место в пространстве. За возвращение будет отвечать компьютер. В его задачу входит расчёт координат и замещение предметов в наиболее выгодной для ковчега позиции. В любом случае компьютер выберет оптимальные координаты и вытеснит всё лишнее, мешающее восстановлению привычного положения. Единственное, что может помешать нормальному восстановлению и выходу из временного потока, если Земля, как планета, будет уничтожена.
Вопросов больше не последовало.
Майор закрыл глаза. Жутко хотелось спать, он так и не успел выспаться перед разбудившим его звонком, но тяжёлые мысли не давали забыться. А что, если куратор права, и все остальные обречены. Что будет дальше? Цивилизация погибнет, и на их плечи ляжет обязанность по её восстановлению. Он не готов к такой ответственности. Что, если, выйдя из ковчега после расконсервации, он увидит безжизненную пустыню, в которой ничего не может выжить, или огромную ядерную помойку на месте лесов, полей и городов? Как он будет себя чувствовать, зная, что семь миллиардов людей погибло?
Если бы он сидел чуть ближе к Ольге и другим учёным, прибывшим с ней, то стал бы свидетелем очень интересного разговора.
– … что ж, теперь я согласен, что не стоило говорить им всей правды, – очень тихо, почти шёпотом, произнёс пожилой мужчина.
Куратор ковчега кивнула.
– Я всегда придерживалась этой мысли. Не стоит им знать, что мы никогда не вернёмся в этот мир. Эксперименты с потоком привели к совершенно неожиданному результату: мы вместо путешествия во времени нашли новый дом. Там мы сможем начать всё сначала.
Сидящий рядом с ней учёный согласно кивнул.
– Вы – сильная женщина. Вы отказались воспользоваться правом и включить мужа в проект. Мне-то уже всё равно, жена умерла, детей так и не завели, но вы?
– Что – я? – ухмыльнувшись, спросила Ольга. – Да, я бегу! Бегу туда, где мы никогда не сможем быть вместе, и я счастлива. У меня никогда бы не хватило сил сказать ему, что я его не люблю, или что ухожу от него. Мы давно чужие люди. Слишком много лжи и недомолвок… Как вы думаете, стоит их брать в новую жизнь? Через несколько месяцев, проведённых в ковчеге, мы выйдем совершенно в другой точке пространства. За шесть лет изучения того мира – можете называть его параллельным – мы не видели ни людей, ни других разумных существ. Равнины, горы, леса, океаны – и ни следа человека. Нам дан уникальный шанс. Уже перед вылетом я получила сообщение от профессора Соколова. – Она достала из сумочки КПК и протянула собеседнику.