– Я вижу, вас несколько смущают эти забавные картинки, – сказала она с хмельной улыбкой.
– Ничуть! – весело ответил Пафнутьев. Его вдруг охватила легкость, он понял эту женщину, понял ее состояние, ее истеричный вызов.
– Снова включить? – спросила она, протянув руку к пульту.
– Чуть попозже, – сказал Пафнутьев. – Все-таки мы с Васей живые люди, да, Вася? – обратился он в Вохмянину, который чувствовал себя куда растеряннее, нежели Пафнутьев. – Возьмем да и потеряем самообладание, да? Нам это запросто – впасть в неистовство, да, Вася?
– Этот товарищ – из милиции, – ответил Вохмянин на немой вопрос Объячевой.
– Из прокуратуры, – поправил Пафнутьев.
– Что же вас всех так взволновало, что вас растревожило? – спросила женщина.
– Ваш муж был заметной фигурой в городе. Мне кажется, это не простое преступление.
– Да? – удивилась женщина. – Надо же... Простите, как вас зовут?
– Павел Николаевич, с вашего позволения, Пафнутьев.
– Пафнутьев? Не слышала.
– А вас, простите?
– Зовите Маргаритой. Хотя по отчеству Анатольевна, но я не люблю свое отчество. Вы в самом деле не хотите, чтобы я включила телевизор? Это «Красная шапочка». Очень милый фильм, наивный такой, даже невинный... Выпить хотите? – она взяла со столика бутылку виски.
– С удовольствием! – неожиданно для себя сказал Пафнутьев, но, когда спохватился, было уже поздно – Маргарита протягивала ему стакан из толстого граненого стекла, на треть наполненный золотистым виски.
«Из дорогих, – заметил Пафнутьев. – Бутылка явно тянет на мою зарплату». Но стакан взял легко, уверенно, даже охотно, чем несколько озадачил Маргариту – у нее, видимо, о работниках прокуратуры было другое представление.
– А ты, Вася? – спросил она у Вохмянина.
– Придется, наверно.
– Конечно, придется, – женщина оживилась – проводить эту ночь в полном одиночестве с бутылкой виски под стоны похотливых жеребиц и жеребцов было достаточно тягостно. – За упокой! – почти весело сказала она. – Царство небесное, мир праху, земля пухом... Ну и все, что полагается в таких случаях.
Пафнутьев выпил виски до дна, чем опять приятно удивил Маргариту, вернул стакан на столик, оглянулся, куда бы присесть.
– Садитесь, – женщина похлопала узкой ладошкой по диванчику рядом с собой.
– Не помешаю? – уточнил Пафнутьев.
– Наоборот, – словцо прозвучало странное, объяснить и понять его Пафнутьев сразу не смог, решив, в конце концов, что это было просто первое из подвернувшихся. Но, уже сев, он вдруг обнаружил, что полы халата мило так соскользнули с колен Маргариты и, похоже, кроме этого халата, на ней ничего не было. Она сидела, закинув ногу на ногу, и тощеватые ее коленки светились в полумраке несколько вызывающе. Но Вохмянин, похоже, привык к подобным зрелищам, и уходящая куда-то в глубь халата Маргаритина нагота нисколько его не трогала. – Закусывайте, – Маргарита придвинула поближе к Пафнутьеву небольшое блюдце с подсохшими маслинами. – Вы любите с косточками или без? – спросила женщина, видимо намереваясь затеять светский разговор.
– Никогда об этом не думал, но, наверное, все-таки с косточками, – сказал Пафнутьев, неожиданно вспомнив, что Халандовский когда-то угощал его маслинами с косточками.
– Правильно, – одобрила Маргарита. – У вас прекрасный вкус.
– Во мне все прекрасно, – отчаянно сказал Пафнутьев, впрочем, вполне возможно, что это уже виски подало свой хмельной голос из глубин его организма.
– Похоже на то, – согласилась Маргарита.
– Видите ли, – Пафнутьев решил, что вежливое вступление пора заканчивать и надо переходить к делу. – Я сегодня у вас по довольно печальному поводу... Ваш муж, Объячев Константин Александрович, некоторое время назад... убит.
– Может, не будем сегодня о нем? – капризно спросила Маргарита. – Нельзя же постоянно думать, говорить об одном человеке!
– Но человека-то нет! – ошарашенно произнес Пафнутьев. – Убили бедолагу.
– Убить-то убили, – протянула Маргарита, опять наполняя свой стакан. – Да вот человека ли... А? Вам добавить?
– Чуть попозже, – привычно ответил Пафнутьев, чтобы не огорчать женщину резким отказом. Вроде и согласился, а вроде и отверг столь лестное в других обстоятельствах предложение.
– Как хотите, – и Маргарита одним глотком опорожнила четверть стакана.
– Видите ли, Маргарита, – Пафнутьев опять начал осторожно подбираться к причине своего появления в доме, – убит человек, ваш муж. Моя задача – найти убийцу.
– Найти убийцу? – удивилась Маргарита. – И все?! И в этом вся ваша проблема! Вася! – обернулась она к Вохмянину. – Поможем человеку, найдем ему убийцу, а?
– Отчего же, можно.
– Я гожусь? – спросила Маргарита, чем повергла Пафнутьева в полное оцепенение.
– Вы хотите сказать, что сами убили своего мужа?
– Упаси боже! Как вы могли подумать такое! Я просто предложила себя на роль убийцы. Чтобы в эту ночь мы все чувствовали себя свободными, раскрепощенными...
– Но вы его не убивали?
– Костю? Нет. Сегодня я его не убивала.
– А раньше?
– Раньше убивала. Каждый день с утра до вечера. А он убивал меня. Мне кажется, только этим мы и занимались в жизни. А, Вася?
– Вполне возможно, – Вохмянин неизменно вел свою линию – со всем соглашался, ничего не отрицал, но и ничего не подтверждал. Видимо, Маргарита иного от него не ожидала, поскольку ни разу не переспросила, не потребовала более ясного отношения к своим словам.
– Маргарита, – Пафнутьев снова попытался вернуть разговор на нужное направление. Он уже почти не надеялся на успех и потому спросил напрямую: – Маргарита, как вы думаете, кто мог убить вашего мужа?
– Костю? Да кто угодно. Вася, ты бы мог убить Костю?
– Отчего же... Если бы стояла такая задача...
– И знал бы за что, да? – Маргарита проявила вдруг неожиданную цепкость мысли.
– Нашел бы, – усмехнулся Вохмянин маленьким своим, почти женским ртом.
– А что, долго пришлось бы искать причину?
– Да нет... Она всегда под рукой.
– Но это не ты его убил? – продолжала терзать телохранителя Маргарита.
– Нет, не я.
– И жалеешь об этом?
– Не то чтобы жалею, – опять начал юлить Вохмянин, но Маргарита выручила его, перебила жестко и резко:
– А я жалею.
– О чем? – у Пафнутьева, кажется, голова пошла кругом.
– Что не я убила его на этот раз.
– Объячева и раньше убивали?
– Вася, сколько на него было покушений?
– Не то три, не то четыре... Я участвовал в двух.
– В покушениях? – в голосе Пафнутьева явно прозвучала беспомощность.
– Нет, в предотвращении покушений. Я же телохранитель, а не киллер.
– И за что вам хотелось убить Объячева? – спросил Пафнутьев у Вохмянина.
– Разве я в этом уже признался? – он широко открыл маленькие свои глазки и посмотрел на Пафнутьева с явным торжеством. – Нет. Я просто беседую с женщиной, которая потрясена смертью любимого мужа, держится из последних сил и старается хоть как-то ответить на ваши вопросы. Да, чтобы выжить в эту страшную ночь, она выпила виски, может быть, сделала лишний глоток или два... И когда завтра вы скажете ей об ее же словах, она их не вспомнит.
– Наверняка не вспомню, – Маргарита смотрела на Пафнутьева насмешливо и совершенно трезво.
– Ну вы даете, ребята! – растерялся Пафнутьев. – Так много знать о жизни в этом доме, так легко и свободно говорить обо всем... Может быть, вы просто назовете имя убийцы?
– Ищущий да обрящет, – нараспев протянула Маргарита библейские слова и потянулась к бутылке. Почти не глядя, она плеснула виски во все три стакана и, отставив бутылку, повернулась к Пафнутьеву с широкой радушной улыбкой. Зубы у нее были свои, хорошие зубы, правильной формы, но великоваты. Какая-то легкая, едва уловимая хищноватость проглядывала в Маргаритиной улыбке. – Выпьем? – спросила она. – За ваш успех! Или слабо?
– Нет, не слабо, – сказал Пафнутьев. – Простите, в доме труп... Чокаться вроде неловко.
– Не будем! – азартно произнесла женщина и опять одним большим глотком опрокинула виски в себя.
Вохмянин выпил медленно, как бы отцеживая зубами посторонние примеси. А встретившись взглядом с Пафнутьевым, моргнул в сторону двери: дескать, уходим, больше мы здесь ничего не добьемся – баба пьяная и вот-вот отключится.