– Так давай прямо сейчас оближем и проглотим! – оживилась я. – У меня сегодня отгул, так что до вечера я совершенно свободна. Только должна еще купить Масе новую лошадь. Давай посидим в кондитерской, а потом ты поможешь мне приобрести скакуна.
На том мы и порешили, договорились встретиться у меня через полчаса и закончили телефонный разговор. Настроение мое заметно улучшилось. Перспектива повидаться с подругой и полакомиться вкусненькими пирожными отчасти примирила меня с суровой действительностью, в которой ежедневно и еженощно гибнут люди и лошади.
Ирка пришла, когда я от нечего делать смотрела местные новости производства своей родной телекомпании, хохоча и матерясь вперемежку.
Вадик с Асланом расстарались, сляпали на диво развеселый репортаж о нашем ночном переполохе. В пересказе Ослика ИО события минувшей ночи выглядели натуральным водевилем, а манера изложения сильно напоминала знаменитый детский стишок. Текстовка к сюжету звучала примерно так:
В роли «жильцов в состоянии ужаса» я, между прочим, увидела на экране и саму себя, и Коляна с завернутым в одеяло Масянькой, и пенсионеров Крутиковых с их внучкой, песиком и котиком. Семейству Крутиковых не хватало до комплекта только крысы Лолиты, чтобы образовать полноценную актерскую труппу для инсценировки популярной сказки про репку. Очень эффектно смотрелась в кадре подружка покойного Алика Дыркина – высокая, атлетически сложенная девица в тугих джинсах и кружевном бюстгальтере, с избытком заполненном крепкой молодой грудью, на которой уютно покоилась лохматая голова нетранспортабельного Алика. Держа своего снулого кавалера под мышкой, мускулистая бодибилдерша в дезабилье эффектно продефилировала перед камерой, и ушлый Вадик не упустил возможности сделать пару весьма эротичных крупных планов.
Оператор снял и шарики, которые спасли из плена бесхозного чемодана отважные представители спецслужб. Дотошный Ослик не поленился под утро позвонить в ГУВД и выяснил, что шары были наполнены вовсе не зарином, а обычным гелием.
Рассмотрев на шариках логотип – стилизованное изображение летящей ласточки, я догадалась, что чемодан, из-за которого поднялась такая суматоха, вероятно, принадлежал Дыркину. Алик работал в туристической фирме «Ласточка», фирменный логотип которой был мне хорошо знаком: в прошлом году я ваяла для этой конторы небольшой рекламный ролик. Только тут я вспомнила, что в ближайшие выходные Алик звал нас на шашлыки по поводу своего дня рождения. Так-так… Вчера, значит, Дыркин праздновал его на работе, а потом тет-а-тет с той самой мускулистой девицей… С ума сойти, выходит, что парень умер в собственный день рождения! Не весело, мягко говоря.
– Что за фигню ты смотришь? – вместо приветствия спросила Ирка, влетая в мою квартиру, как торпеда.
Из прихожей она безостановочно проследовала в комнату и с разбегу упала на диван.
– За тобой гонятся? – спросила я, своевременно отодвигаясь в уголок, чтобы подруга меня не придавила.
Ирка весит ровно сто кило. Причем этот вес она считает идеальным и очень им гордится. Ее любящий муж величает супругу «мое золотко» и пребывает в непреходящем восторге от того, сколь велик его персональный золотой запас. А еще Моржик называет Ирку «заинькой» и «птичкой», что очень трогательно и столь же смешно, если попытаться вообразить себе крольчиху или синичку весом в центнер. Как говорится в известном анекдоте, хорошо, что такие птички не летают…
– Никто за мной не гонится, я просто торопилась, чтобы успеть к началу своей любимой передачи, – ответила Ирка, торопливо щелкая кнопочками пульта. – Если ты не возражаешь, мы с тобой пойдем дегустировать пирожные после просмотра, ага?
– Угу, – буркнула я, понимая, что даже появись у меня возражения, они не будут услышаны.
Ирка – великолепный экземпляр Телезрителя Обыкновенного Среднестатистического. Она с наслаждением смотрит именно те передачи, которые пользуются популярностью у аудитории в целом. Не нужно проводить никаких соцопросов – достаточно поинтересоваться мнением Ирки, и можно с уверенностью составлять рейтинги телепрограмм!
– Что смотрим? – зевнув, поинтересовалась я.
На экране мельтешила безвкусная пестрая заставка: в светящихся геометрических формах угадывались пятиконечные звезды и концентрические круги мишени.
– «Фабрику героев», – ответила подруга, сбрасывая туфли, чтобы залезть на диван с ногами.
– Что за фигню ты смотришь! – не удержавшись от комментария, повторила я недавнюю реплику подруги.
– Ты что? Классное шоу, просто суперовская программа! Лучшая из того, что делается на местном телевидении! – не согласилась Ирка.
Я молча проглотила нелестную оценку своей собственной работы на городском новостном канале.
– Десять участников – мужики, бабы и даже одна старушенция Мафусаиловых лет – оспаривают друг у друга титул «Герой месяца» и прилагающийся к нему денежный приз, – продолжала восторгаться интригой «классного шоу» моя подруга – Телезрителюс Вульгарис.
– И что нужно делать, чтобы стать этим месячным героем? – лениво полюбопытствовала я.
– Ясно что: героически проявлять себя в экстремальных ситуациях!
Сразу после начальной заставки пошел коварно подмонтированный к ней затяжной рекламный блок, и Ирка позволила себя отвлечься от экрана, чтобы просветить меня:
– Представь: этих соискателей неожиданно для них самих ставят в сложную жизненную ситуацию и скрытой камерой снимают их реакцию. Потом по телевизору показывают сделанную запись, и зрители оценивают, как вел себя испытуемый: как герой или как последнее дерьмо.
– Небось сплошные подставы, – пожала я плечами. – Я-то знаю, как это делается на телевидении! Написали сценарий, отрепетировали, отсняли пару-тройку дублей, потом грамотно смонтировали – и оп-ля, экспромт готов.
– Да ни фига подобного! – обиделась за создателей любимого шоу Ирка. – Я тоже в курсе того, как это делается. Если хочешь знать, я сама пыталась пройти предварительный отбор для участия в передаче. Уверяю тебя: никакого сценария мне никто не давал. Просто велели стоять ровно в полдень на углу Наждачной и Большевицкой в рыжем парике и с пухлой сумкой на плече. Парик и сумку дали.
– И что? – мне уже было интересно.
– И ничего, – сокрушенно вздохнула подруга. – Пока я топталась на углу, подлетел ко мне сзади какой-то шпендик на мопеде, сдернул с плеча ту самую сумку и укатил в голубую загазованную даль.
– А ты? – я уже смеялась.
– А я осталась стоять, как придорожный столб! Потом-то мне объяснили, что нужно было предпринять героические усилия для возвращения сумки и задержания воришки. Мол, если бы я оглушила ворюгу диким ором или, к примеру, сбросила бы к чертовой матери свои каблуки и со всей силы запустила одной туфелькой сорок первого размера в спину удаляющегося грабителя, то прошла бы кастинг милым делом. Кстати, мне сказали, что на этот случай у парня, исполнявшего роль грабителя, на спине под курткой был привязан металлический поднос.
– Ирка, знаешь, что смешнее всего? Что ты ведь на самом деле однажды героически задержала воришку на мопеде! Только в роли дуры на тротуаре тогда была я, – откровенно захохотала я, – а ты красиво подрезала его на своей «шестерке» и на раз произвела отъем моей собственности. Помнишь?
– Ну, на этот раз я, во-первых, была без машины, а во-вторых, меня здорово смущала мысль о том, что кто-то снимает все происходящее. Я пыталась найти взглядом скрытую камеру и потеряла время.
– Наверное, ты не хотела поворачиваться к камере задом? – обидно веселилась я. – Хотела сняться в наиболее выигрышном ракурсе?