Часть 1
1
Дежурный поцелуй, прощальный взмах руки, и я начал привычный путь по улице Рылеева. Обогнул Спасо-Преображенский собор, по улице Пестеля дошел до Фонтанки, перешел на другой берег по Пантелеймоновскому мосту и дальше – по набережной Мойки. У Капеллы свернул на Дворцовую, потом – по Адмиралтейскому проспекту, мимо Исаакиевского собора, миновал Сенатскую площадь и по Якубовича без всяких приключений добрался до Крюкова канала. Вдоль Новой Голландии по набережной дошел до улицы Декабристов и вот я уже почти дома.
Жаль только, что подняться в квартиру у меня не получилось. Помешали обстоятельства в лице старого знакомого.
– О, Костик, привет! – крикнул Варламов, едва меня увидев. – Куда идешь?!
– Домой.
– И чем заниматься собираешься?
Никаких планов на вечер я не составлял. Поэтому пожал плечами и брякнул первое, что пришло в голову:
– Телевизор смотреть буду.
Варламов вылупился на меня, как на диво-дивное, обошел кругом и заключил:
– А с виду, вроде, всё в порядке.
– Да ты не так понял! – попытался я оправдаться. – Просто нет у меня планов. Почему бы не глянуть, что в мире творится?
– Я так и понял. Конечно. Где ж еще новости узнавать, как не по телевизору? Тебе сколько лет? Не девяносто, случаем? Нет?
– Не девяносто. Тебе-то какая разница, что я делать буду?
– Грустно видеть, как погибает человек, – ответил Варламов. – Хотел тебя отвлечь от суровой правды жизни. А ты, вон, телевизором увлекся. Ну, не буду мешать…
– Да ладно, Паша. Давай посидим где-нибудь, поговорим.
Варламов явно обрадовался моей идее. Он покрутил головой, в надежде сразу же увидеть место, где можно непринужденно расслабиться, не нашел такого и спросил:
– Куда пойдем?
– Да как обычно – в рюмочную Планкина, а ты что думал?
Варламов посмотрел, будто я открыл ему суть вещей, стукнул по плечу и громким шепотом сказал:
– Точно!
Мы дошли до Английского проспекта, спустились по ступенькам и оказались в зале. Интерьер, полностью соответствующий современным модным тенденциям динамичности, ничем не выделялся среди тысяч других питейных заведений. Стены, обшитые самосветящимися панелями с регулировкой цвета и интенсивности свечения. Потолки с противопожарной защитой. Мелкие механические подавальщики. Конечно, за дополнительную плату можно заказать и настоящую живую официантку и полюбоваться на ее формы, аппетитно вылезающие из тесного мини-платья, но мы-то пришли сюда не деньги на ветер спускать. Мы общаться пришли. Так что привычно ткнули в меню подкатившего подавальщика, выбрав пару пива с вялеными осьминогами, и устроились за столиком.
В общем, обычная встреча, ничего из ряда вон. У меня даже мыслей не возникло, что может иначе повернуться. Если б не повелся на его подначки, то поговорили, пива выпили и разошлись бы по домам.
Вот зарекался же с Варламовым спорить!
Потому что себе дороже получается. О чем бы ни спорили. Знаю, что он в споре победит, а всё равно ведусь.
Сначала мы общие вопросы обсуждаем. О жизни, о разных интересных случаях, о работе, о женщинах, само собой. Или в другом порядке – как получится. А тут вдруг на совершенно необычную тему перешли. Для нас необычную. Историческую. Дескать, кто прав, кто виноват. Я о таком вообще стараюсь не говорить: не заметишь, как на личности перейдешь и в ухо схлопочешь. Если о таинственных случаях, тогда еще куда ни шло: тайна потому и тайна, что о ней мало кто знает. Что хочешь, то и выдумывай. О тайнах до посинения спорить можно и всё равно спокойно разойтись, при своем мнении оставшись. Но Варламов о другом разговор повел. Я даже не сразу понял.
Дескать, то, что мы сейчас о прошлом знаем, никак с действительностью не сообразуется. Дескать, всякий политик историю под себя переписывает. И не только политик. Народ еще больше перевирает. Мифологизация истории, так сказать. И деревья выше были, и воздух чище, и люди благороднее, и вообще золотой век закончился с нашим рождением.
С воздухом, безусловно, так и есть. Хотя не всегда. От местности зависит и от века. Когда паровые машины углем топили, всё вокруг в саже было. Ею и дышали, а о вреде здоровью никто не думал. Но это так, мелочи. А вот терроризма действительно не было. Самолеты никто не захватывал.
Тут я уж не смог смолчать и начал Варламову возражать:
– Не было тогда самолетов. Все на лошадях ездили. И захват лошади разбоем называли.
– Сейчас тоже так называют. Не об этом я.
– А о чем?
– О наших представлениях. Что ни возьми для примера, всё не так происходило. Иной раз вообще непонятно – почему народ событие наизнанку вывернул. По документам – одно, а по памяти – совсем другое. Не знаешь, кому и верить. Тысячи людей помнили, что у нас в Елисеевском была люстра. И когда их убеждают, что не было – возмущаются. Дескать, документы подделаны, фотографии старинные отретушированы, а владельцам вообще веры нет, потому что они враги народа. Умопомрачение на людей находит.
Мне бы остановиться, мимо ушей пропустить, так нет: решил свое доказать.
– Некоторые события изучены вдоль и поперек, а никаких расхождений с памятью не наблюдается.
– Это ты про что? Пример приведи!
Я и брякнул, не думая:
– Декабристы! Восстание! Там всё понятно.
– Восстание? Да что ты о нем можешь знать?!
– То же, что и все.
– Именно. То есть, ничего.
– Как это ничего?! Почему это ничего?! Я всё знаю!
– Ну, давай, просвети меня, – и смотрит этак ехидно. Дескать, всё, что ты скажешь, я заранее знаю и давно уже ответ подготовил. Как же! Слыхали.