Длинный, летний вечер, спешащие по своим делам редкие прохожие, воркующая на скамейке парочка. Идиллия. В такие вот вечера не хочется возвращаться домой. Лучше неторопливо гулять по ночному городу. В голове Виктора сверкнула мысль, срезать напрямик до Невского, нырнуть под арку Генштаба, пройти мимо Русского музея и выйти к Катькиному садику. Пройтись по старым улочкам, над неспешно текущей по каналам темной водой. Выкурить еще одну трубку на Марсовом поле, наблюдая за целующимися под старыми дубами парочками. Молодость вспомнить.
"О! Нашел старика!" — расхохотался Виктор в ответ своим мыслям. Всего то 31 год исполнился. Забавно, до этого момента он напрочь забыл о своем возрасте — семейные заботы, двое шебутных беспокойных малышей, вековечный, испортивший сограждан квартирный вопрос и бытовые неурядицы, служба, ответственность за боевой корабль и полсотни человек экипажа. А всего то оказывается, третий десяток разменял.
Впрочем, если так посудить — на подплаве в званиях растут быстро. Самые опасные корабли, в первую очередь для своего экипажа, самые жуткие условия во время похода и нулевая обитаемость. Старики у нас не задерживаются. Стариками у нас называют тридцатилетних командиров, таких как старший лейтенант Виктор Котлов.
В свое время в училище имени Фрунзе курсантам на лекциях рассказывали об истории подводного флота. Когда в еще царском флоте только-только появились первые подводные лодки вместе с кораблями возник вопрос: какое жалование положить офицерам? Тогда все делалось по ранжиру, по инструкции, как начальство утвердило. А вот штатов на подводников не было.
Говорили, штабные и финансисты и так рядили, и этак. Все не то. С одной стороны — много, не по погонам довольствие. А если иначе взглянуть — слишком мало выходит, под водой плавать, не зная всплывешь или нет, не каждый пойдет. Набирали в подплав самых отчаянных, а такие не только с противником, но и с начальством дерзко разговаривают.
В итоге вопрос решил один старый заслуженный адмирал. Некоторые баяли, будто не адмирал, а чуть ли не великий князь. Но это не важно. Выслушал адмирал спорщиков да и предложил: "А сколько сами запросят, столько им жалование и положите. Для казны ущерба не будет. Все равно потопнут".
Байка старая, жаль — те ставки ныне не действуют. Хотя честно, и при советской власти жаловаться было грех. Довольствие подводникам всегда выделяли по высшему разряду. Даже знаменитая винная порция сохранялась. Нынче ее назвали иначе, и обосновывали врачебной необходимостью. Но как бы там ни было, но вино подводникам выделяли исправно. В походе по 200 граммов на человека в сутки. Прочее довольствие тоже не задерживали, пусть не коммунизм, но жить можно, на семью хватает. Даже жилье выделяют вне очереди.
В свое время Котлов очень удивился, когда, перегнав корабль в Ленинград на Балтийский завод, узнал, что ему уже выделили неплохую коммуналку на Васильевском острове на все время ремонта. Остальные корабельные командиры тоже не остались на улице: или комната в городе, или отдельная квартира на территории военной части. Больше всего этому факту обрадовалась Леночка — переезд из Полярного в Ленинград она восприняла как настоящее чудо.
Виктор прекрасно понимал супругу, заполярье не самое лучшее место для молодой женщины, но служба есть служба. Задерживаться в Ленинграде сверх необходимости он не собирался. Влачить жалкое существование сухопутного моряка, видеть море только с берега было выше его сил. Да и какое это море?! Жалкая лужа, пресноводный залив, перекрытый со всех сторон берегами иностранных государств, лимитрофов, бывших российских колоний.
Другое дело — Север! Открытые морские просторы, незамерзающий порт, постоянные походы, научные экспедиции, прекрасные, сильные, открытые люди. Недаром сосед семьи Котловых старый помор Саша Авраменко говаривал: "На юге легче гнутся спины. Воздух севера делает свободным". Такова жизнь, недаром поморы никогда не знали рабства и крепостного права. Не жаловали они и туповатых, гонористых чиновников, не видевших дальше своего носа и все меривших своим карманом.
В тот вечер, Виктор Котлов с одной стороны грустил по Полярному, простым человеческим отношениям в бригаде подплава и штабе Северного Флота. И одновременно он не хотел уезжать из Ленинграда. Город Революции покорил его сердце еще во времена голодной и бесшабашной курсантской юности.
Большой город, широкие улицы и проспекты, непривычные пареньку из Нижненовгородской губернии каналы и мосты. Новые друзья, флот, первое знакомство с морем, будоражащие кровь рассказы наставников о дальних походах. И любовь! Танцы по вечерам, свидания с местными скромницами и совершенно случайная встреча с Еленой. Случайная на первый взгляд.
Только потом, через несколько лет, уже после окончания училища, получения Виктором первого в жизни назначения на флот и женитьбы они поняли, что встреча была неслучайной. Это было зимой, подводная лодка задерживалась в море, отмеренные сроки возвращения вышли, связи с кораблем не было. Один из первых кораблей советского флота, не особенно надежная техника, зимнее штормовое море, случиться могло все что угодно.
На берегу начали беспокоиться, только когда прошли три дня с предписанного срока возвращения из похода. Поднявшиеся в небо гидропланы тщательно обыскивали прилегающую акваторию. Командующий бригадой подплава запросил помощь у штаба флота, но корабли не были готовы к выходу в море. С большим трудом удалось в авральном темпе снарядить и вывести из Полярного два сторожевика.