Виктор Дмитриевич невольно рассмеялся.
– Сладко поешь! Послушать, так все у тебя гладко, как у бабы на животе, а вот что будет на самом деле...
– То и будет, – важно сказал Швед. – Я в психологии разбираюсь. У меня все нити в руках. Главное, не отклоняться от намеченного плана.
– Тебя не хватятся?
– Я почтенный гость. Беседую с хозяином о лошадях, живописи и оккультных науках. У меня в бумажнике кредитные карты и валюта. В чем меня можно заподозрить? Что я нанимаю пацанов окна бить? Скажу, что отправлял телеграмму, а потом менял колесо – да мало ли, какие могут быть у делового человека причины? Одежда, чтобы переодеться, у меня в машине. Все будет тип-топ, Липа!
– Поверим тебе, – сказал Виктор Дмитриевич. – А ты, случайно, никому не говорил, что родом из этого города?
– Я не враг себе. Коренной москвич – кто бы сомневался! Здесь никто, ни один человек ничего про меня не знает. Кроме хорошего, разумеется. Так что за меня ты не волнуйся. Но я за тобой сегодня проследить должен. Все должно выглядеть естественно до последнего штриха!
– Неужели сам потащишься на кладбище? – усмехнулся Виктор Дмитриевич.
– Я черной работы никогда не боялся! – напыщенно произнес Швед. – Я не всегда был в шоколаде, и тебе это отлично известно!
Это заявление слегка насмешило Виктора Дмитриевича, потому что видок у Шведа был сейчас совсем не шоколадный. Да и его утверждение о любви к черной работе было сильно преувеличено. Виктор Дмитриевич действительно неплохо знал этого человека: всю жизнь тот проворачивал какие-то сомнительные комбинации, не брезгуя при этом подставлять других людей. Правда, самого Виктора Дмитриевича до сих пор это не касалось, и он относился к вероломству Шведа с пониманием. Каждый крутится, как может. Из-за этого Виктор Дмитриевич и вслух ничего комментировать не стал, а предложил перекусить, чем бог послал, прежде чем отправляться на встречу. Швед не возражал – после всех волнений у него разыгрался зверский аппетит. Они поели, слегка покемарили и в четыре утра, когда едва-едва начинало светать, осторожно вышли из дома. Дождь прекратился, но ветер как будто усилился. Он гнал и гнал по небу рваные черные тучи, никак не давая рассвету пробиться сквозь эту плотную завесу. Но это вселило в Шведа надежду, что к утру ветер разгонит тучи и под лучами солнца последствия дождя быстро сведутся на нет. Это было то, что нужно.
Машину свою Швед предусмотрительно оставил за квартал от дома Петровны. Никто не видел тем ранним утром, как двое мужчин, одетых точно грибники, уселись в темную иномарку. Город спал самым сладким предрассветным сном.
С приближением утра Швед все больше нервничал. Его начинали терзать сомнения, успеют ли подъехать те, кого он ждал, найдут ли они место, не перепутают ли маршрут, и достаточно ли верно выполнен заказ, сделанный им.
Они выехали за город и остановились на повороте главной дороги, на краю сумрачного, пропитанного влагой леса. Когда сквозь разрывы в тучах начал проглядывать белый, как молоко, свет, появился серый приземистый фургон с московскими номерами. Заметив стоящую на обочине машину, водитель помигал фарами. Швед помигал в ответ. Фургон подъехал. Из кабины выбрался коренастый сумрачный мужик в кожанке и на кривоватых ногах вразвалочку подошел к иномарке.
– Ну и чего сидим? – спросил он безо всякого пиетета. – Долго будем жопу греть? Мне еще обратно тачку гнать. У меня дел полно.
– Мне на твои дела плевать! – в тон ему ответил Швед. – Тебе хорошие бабки заплачены. Товар привез?
– А чего же я, для удовольствия в эту дыру ехал? – брюзгливо сказал коренастый. – В кузове товар. Можешь убедиться.
– И убежусь! – заявил Швед.
Он вылез из машины и вместе с хозяином фургона пошел проверять груз. Вернулся довольный и с облегчением плюхнулся за руль.
– То, что надо! – объявил он. – Хоть тут все сделали правильно. Теперь с размещением нужно решить вопрос, и дело в шляпе!
Он высунулся в окошко и махнул рукой сидящим в фургоне.
– За нами держитесь! – крикнул он. – Тут недалеко!
ГЛАВА 5
Как бы в компенсацию за треволнения и неприятности прошедшей ночи погода на следующий день установилась великолепная. Утром небо расчистилось, выглянуло жаркое солнце, запели птицы, и только легкий ветер и лужи на асфальте напоминали о ночной буре. «Замок» тоже зажил обычной жизнью, с поправкой, разумеется, на ожидающееся торжество. К некоторому недоумению Гурова и вопреки намерениям Водянкина, про ночное происшествие уже ночью знали все обитатели «замка». Узнали о нем и супруги Булавины. Но на этот раз обошлось без скорой. Более того, художник сразу же нашел Гурова и с пристрастием и любопытством расспросил его про все подробности. Он не поленился заглянуть в отведенные Гурову покои и убедиться, что окно действительно выбито, что ваза погибла, а в стене осталась приличная вмятина от стального шарика размером с голубиное яйцо.
– А ведь он основательно попортил бы вам анатомию, попади эта хреновина вам в лоб! – с непонятным восторгом объявил он Гурову, закончив осмотр. – Но с какой силой пущен снаряд! Это достойно восхищения! С такого расстояния и...
– Да, сноровка налицо, – согласился Гуров. – Сноровка и какое-то приспособление для метания.
– Думаете? – сразу загорелся Булавин. – Гм, это очень похоже на правду. Именно, приспособление. Например, праща, не так ли? Как у героев эпоса.
– Про эпос ничего не знаю. Да и на героя он не был похож. Улепетывал во все лопатки.
– М-да, пожалуй, в этой ситуации героем проявили себя вы, – согласился Булавин. – Хотя, конечно, чтобы защитить такую замечательную женщину, как ваша жена, не жаль и расстаться с жизнью, не правда ли?
– Не задумывался об этом, – почесал в затылке Гуров. – Кажется, Марии ничего не угрожало... Мне думается, что этот человек хотел что-то украсть. У вас тут много заманчивых вещей. Территория большая, а охраны практически нет. Наверное, у вас часто поворовывают?
– Не задавался таким вопросом, – надменно бросил Булавин. – Серьезного ничего до сих пор не было. Но я знаю, кто это! Это опять они!