Не имея осадных машин, Бонифаций и Балдуин всё ещё штурмовали ворота, отметившись заметными потерями. Особенно отличился маркграф, так как у ворот Святого Романа было сосредоточено почти всё ополчение и некоторая часть добровольцев из числа жителей. Люди Деметры укрылись – малая часть на подворье, а остальные на кораблях, которые специально ждали их вблизи бухты.
Ближе к вечеру Эрик атаковал со стороны города ворота Святого Романа и, разбив значительную часть ополчения, вынудил остальных отступить. Потрёпанные силы Бонифация устремились в город по дороге, ведущей к акведуку, практически потеряв управление. Князь же выдвинул роту к Влахерни и помог Балдуину, который и так уже практически взял ворота. Остальные же силы налаживали процесс патрулирования территории, которую выбрал себе для оккупации князь. В частности, в неё отошла вся земля, что лежала по правую руку от реки Ликус. Хитрость заключалась в том, что там находились только бедные кварталы, которые не прельщали остальных предводителей крестоносцев, ожидавших богатой добычи от центральных областей города.
Но мир жесток к романтикам, а потому ожиданиям Бонифация и Балдуина, увы, было не суждено реализоваться, так как, кроме императорского дворца, весь центр города был разгромлен и ограблен задолго до начала штурма. Именно поэтому Эрик так стремился к установлению личного контроля за ближайшим к своему подворью портом, где уже с обеда шла энергичная погрузка ценностей на корабли торговой компании Деметры. Само собой, ценный груз доставляли в крытых повозках. Естественно, за массовыми грабежами и разбоем в Константинополе стоял Эрик фон Ленцбург, который аккумулировал всё ценное из украденного на территории своего подворья. Впрочем, остаётся ещё один вопрос: зачем Эрик занял самые бедные кварталы? На самом деле ответ на данный вопрос предельно прост, и лежит он ниже обыкновенного популизма. Эти районы – самые густонаселённые, и если князь сможет спасти этих людей от резни, традиционной при разграблении, то получит хорошее к себе отношение значительной части населения города. Иными словами, получит в будущем очень неплохой козырь. Он для этих людей станет героем, так как не только не грабил, но и другим не дал. Да и порядок на улицах поддерживал.
Организовав патрулирование улиц и поддержание порядка на оккупированной территории, князь стал заниматься вопросом развёртывания центра помощи голодающим, который раскинулся возле цистерны Мокион. Хлеба у Эрика не было в достаточном количестве, поэтому он раздавал вяленую рыбу и солёные овощи, которые привезли заранее на подворье в большом количестве. Эти и иные меры дали весьма позитивный результат. Так что, пока 4–6 апреля по всему городу творился сущий ад – грабили, убивали, насиловали, – в зоне оккупации князя был покой и тишина. Ради этого он даже блокпосты поставил на всех пяти мостах через реку и десяти воротах.
Утром 7 апреля был взят и разграблен древний район Стратегион, защищённый самой древней крепостной стеной. А уже в обед началось заседание совета по выбору императора новой империи. Дело в том, что Бонифаций заключил с дожем Энрико Дондоло сделку, по которой четвёртая часть империи передавалась выборному императору, – оного выбирали по шесть человек от венецианцев и крестоносцев. Эрик был в составе выборной группы от крестоносцев, а Телеф, старший брат Деметры, – в группе от венецианцев. Таким образом, у князя было два голоса, которые он использовал в пользу Балдуина. Это вызвало поначалу негодование Бонифация, но объяснение, впрочем, его остудило: «У графа есть наследник, а у вас нет. Негоже оставлять империю без наследника». Конечно, Эрик лукавил, так как Бенно, сын Марии, был его сыном, и он искал выгоды прежде всего для него, но таких вещей никто из собравшихся не знал. В общем, ругаться предстояло ещё долго. Поэтому 10 апреля, оставив Телефа своим представителем, он погрузился на ждущие его корабли и отбыл в сторону Аттики, дабы заняться полезным делом, то есть продолжить грабежи. Особенно стоит отметить тот факт, что Деметра напрягла все силы для вывоза константинопольского приза в Боспор, куда оказалось проще и быстрее вывозить, чем в Венецию. Подсчёт общей стоимости трофеев был пока затруднён. Как и в Фессалониках, особыми статьями шли книги, в первую очередь списки с античных авторов, и скульптуры. Но в Константинополе картина была противоположной: если книг было вывезено больше трёх тысяч, то скульптур практически не было, так как христианские деятели успели их либо изуродовать, либо уничтожить.
Афины встретили Эрика очень агрессивно и даже не дали пришвартоваться в порту Пирея, осыпая корабли стрелами со стен. Пришлось огрызаться арбалетными залпами, но, так как смысла теперь вступать в бой с ходу не было, эскадра князя ушла мористее. Эффекта неожиданности, который так удачно помог в благородном деле разграбления Фессалоник, тут не получилось – князя ждали. Как ни странно, но высадке в некотором удалении от города никто не препятствовал, лишь к концу дня к укреплённому частоколом полевому лагерю дружины прибыл посланник с письмом. Пересказав сообщение на воротах постовому, посыльный остался ждать ответа. Эрику предлагали встречу, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Он не стал тянуть и тем же вечером встретился с парламентёрами от города. Пообщались. Ситуация оказалась препаршивейшей. Местный руководитель не только не отправил свои войска на помощь Алексею, но и налоги уже большей частью оставлял себе последние лет пять. Поэтому в городе насчитывалось около пятидесяти наёмных воинов из числа германских и французских бедных рыцарей и до тысячи городской стражи. В то время как у князя было всего три роты полного состава общей численностью около шестисот человек. Правда, собственно бойцами были только первые две, так как третья была артиллерийской. То есть в её составе числилось восемь хиробаллист и две сотни человек для их эксплуатации и боевого прикрытия. Соответственно, нормальные бригандные доспехи были только у первых двух рот, а третья довольствовалась кольчугами поверх плотно стёганных акетонов. Не самый лучший расклад, ибо князь стремился максимально избежать потерь.