4.
С Копца и нашей авиации мои воспоминания переключились совсем на другое. Мне вдруг в голову пришла вообще идиотская мысль, что как раз сегодня мой день рождения. Нет, вообще-то я родилась в конце августа, но с учетом того, что я перенеслась назад не только без малого на семь десятков лет, но и еще на пару месяцев, то как раз сегодня мне исполнилось двадцать биологических лет. Обычно в день рождения мама пекла вкусный пирог, а папа шел на рынок и выбирал большой и сладкий арбуз килограмм на 15. К нам на дачу приезжали родственники и мои друзья. По мере прибытия все подключались к настольному теннису и к старинным играм вроде крикета и «серсо», причем играли и взрослые и мы. А к обеду, когда все уже были в сборе, на террасе накрывался большой раздвижной стол, и начиналось торжество. Эх, славное было время, которое я не умела ценить. А теперь вот в качестве подарка могу получить только несколько осколков разной формы и пару фингалов от летящих в разные стороны камней.
Плюнув на эти воспоминания, я переключилась на современные проблемы. Сдаем Минск. И ведь вины нашего Западного фронта в этом практически нет. Менее, чем через час, после начала артобстрела и первого авианалета наши войска уже вступили в бои. Мосты взорвали почти все. Если не ошибаюсь, то немцы смогли захватить в целости и сохранности только один мост. Но они, заразы очень быстро сумели навести понтонные переправы – все-таки двухлетний опыт боевых действий что-то значит. А потом повалила такая масса войск, что нам все время приходилось пятиться. Но самое неприятное оказалось в том, что основной удар пришелся не на нас, а севернее, в Прибалтике. Там после двух дней боев немцы захватили Вильнюс и далее пошли, как по широкой магистрали. Почему там так провалились наши, пока никто не знает, но оценка Жукова о ширине прорыва очень похожа на правду. А сил и, что главное, транспортных средств для нанесения ударов с фланга, по словам товарища Жукова, у нас просто нет. Вот и приходится медленно, но верно отступать. Единственный небольшой плюс пока лишь в том, что немцы постепенно растягивают свои коммуникации. А с учетом того, что железнодорожные пути мы тоже успели как следует повредить, скорость их продвижения вглубь страны скоро должна замедлиться. И на Юго-Западном фронте у них тоже не все гладко. Так что шансы их как следует затормозить все-таки есть.
А вот самолеты уже летят назад. Нашу машину, слава богу, не заметили, а больше тут не было объектов для бомбежки, поэтому они бомбили где-то дальше. Мы вылезли из воронок и пошли к машине. Слава богу, что бомбардировщики ее не заметили, но дальше дорога метров на двадцать так была перепахана предыдущими бомбежками, что пришлось нам с майором вручную перетаскивать машину с Лешей за рулем к тому месту, с которого уже можно было ехать. Попыхтели, но справились. И еще через час мы уже были в штабе. Поскольку меня тут кое-кто знал, то к Кузнецову я попала почти сразу. Вручила ему пакет и стала ждать. Он нетерпеливо пакет разорвал, прочитал и посмотрел на меня.
– Вы знаете, товарищ Северова, что в этом пакете?
– Главное знаю, товарищ генерал-лейтенант. Тут приказ об оставлении Минска.
– Вот именно. Мы все время отступаем, и теперь командующий приказывает сдать столицу Белоруссии. Как мы жителям в глаза смотреть будем?
– Будем надеяться, что они нас поймут. И еще будем верить, что через какое-то время мы сюда вернемся уже окончательно. Вот тогда и насмотримся друг другу в глаза.
– Да, если бы не знал вас лично, то ни за что бы не поверил в такой приказ.
– Вот товарищ Жуков поэтому меня сюда и послал.
– Ладно, идите, отдохните и в обратный путь.
– Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант?.
– Слушаю вас.
– Как дела в 85-й дивизии?
– Дивизия сражается изо всех сил, но вот генералу Окулову не повезло. Два дня назад во время внезапного прорыва немцы подобрались почти вплотную к его штабу, и его тяжело ранило. Вчера самолетом Окулова вывезли в Москву. Будем надеяться, что там его вылечат.
Вот тебе и раз! Я от огорчения чуть не села в присутствии генерала. Бедный Федор Савич. Хитрый, умелый, осторожный, но не уберегся, и вот теперь в госпитале врачи будут бороться за его жизнь. В расстроенных чувствах я вышла от командарма, и тут меня окликнули.
– Товарищ Северова, Анна Петровна.
Ко мне подошел незнакомый капитан.
– Вы меня не знаете, но я хорошо знаком с вашим мужем. Помните, он как-то звонил мне, просил, чтобы я о вас поговорил с командармом по поводу поездки в 85-ю дивизию?
– Подождите, припоминаю. Вы Гена?
– Так точно. Вы о супруге что-нибудь слышали?
– Пока нет. Тут все время такая неразбериха, что нагружать кого-то своими личными делами пока не считала возможным.
– Ну так я вас порадую. Два дня назад Вася был жив и здоров, хотя на лицо заметно спал. Он со своими людьми присоединился к 85-й дивизии и участвовал в боях под Гродно. Именно он отправлял в тыл товарища Окулова.
– А где он сейчас?
– На данный момент не знаю. А вы по-прежнему порученец командующего фронтом?
– Так точно.
– Хорошо, если еще раз встречу, то передам ему от вас привет и скажу, где вас искать.
– Гена, большое спасибо. Век буду вам благодарна.
Я козырнула и пошла к машине. Отдыхать буду в машине на обратном пути. Смолицкого мне ждать не нужно – он дальше сам разберется, что и как. Кстати, автомат майор, по зрелом размышлении, забрал с собой, а гранаты оставил. Ну и правильно. Тут он, если что, еще себе раздобудет, а нам в дороге могут пригодиться, тем более, что мы с Лешей обратно поедем вдвоем.