– Ох уж эта Бекки… Вот если кто-то и способен достать меня нравоучениями, то это она. Причем из лучших побуждений. Я ее очень люблю, но… Нет, проводить столько времени под одной крышей, к тому же еще строить общий быт… Приноравливаться не к мужчине, а к подруге… Брр! Увольте!
– Как скажешь. Оставим эту тему. Надеюсь, сегодня мы закрыли с тобой много не нужных тебе тем.
– Да уж будем надеяться.
– И я могу быть спокоен, зная, что ты крепко спишь дома, не названивая на автоответчик Дигори?
Паола вспыхнула.
– Да с какой же стати?! Мы, кажется, все выяснили. И решили, что он меня недостоин.
– Вот и умница. Если ты уже закончила с десертом, собирайся, я отвезу тебя домой.
– Думаю, что не нужно, – помолчав, ответила Паола.
– Почему?
– Хочу побыть одна, подумать… Возьму такси.
– И, как всегда, надумаешь много лишнего. Не дури. Я отвезу тебя.
– Не обижайся, Дилан.
– Чем я помешаю твоим думам? Мы можем даже не разговаривать в машине.
– Я просто хочу побыть одна.
– Без глупостей?
– Без глупостей.
– Но я перед сном позвоню тебе?
– Зачем?
– Узнать, как ты там. Как держишься.
– Я, кажется, не больна и не при смерти. – Паола удивленно приподняла одну бровь.
Выходило это у нее очаровательно. Дилан с трудом подавил в себе желание расцеловать ее в обе щеки.
– Как скажешь. Ты и впрямь молодец. Если что – звони, не стесняйся.
– Ну конечно, позвоню. Ты ведь мой самый лучший друг. – Поднимаясь, Паола задела ладонью руку Дилана. – Пока, – ласково попрощалась она и, как при встрече, вновь поцеловала его в щеку.
Дилан остался сидеть за столиком кафе.
Он провожал хрупкую фигурку Паолы взглядом, пока она не затерялась среди спешащих по улице людей.
Если бы он только мог рассказать ей о своих чувствах…
А Паола, уже сидя в такси, вспоминала свое случайное прикосновение к ладони Дилана. Оно почему-то теплом отзывалось в теле, было неожиданно приятным. Паола не могла вспомнить, были ли такие прикосновения раньше. Наверняка были, просто она не придавала им такого значения. А сейчас разволновалась…
Да и как эти прикосновения могут быть не приятными? Он ведь ее лучший друг. Один из самых близких людей. Верный, надежный. Тот, кто всегда рядом. Независимый, свободный, но родной и веселый, умеющий всегда решить любую ее проблему, даже на словах. Разложить все по полочкам, расставить все по своим местам. Паоле всегда становилось радостней и проще жить после общения с Диланом.
Пусть даже непродолжительного. Пусть даже по телефону. Даже в коротком сообщении Дилан умел находить точные и нужные слова, которые приободряли Паолу в случае необходимости.
К сожалению, таких случаев было больше, чем хотелось бы самой Паоле.
И, конечно, таких случаев было больше, чем ей казалось.
Но этих случаев было намного меньше, чем хотелось бы Дилану…
2
Рано утром Дилана разбудил звонок.
Он ворвался в его сон, заставил проснуться, но первые несколько секунд Дилан еще не понимал, ни кто он, ни где он находится.
Окончательно освободившись от остатков сна и сообразив, что звонит городской телефон, Дилан взял трубку.
– Алло?
– Дилан! Привет! Ты не спишь? Ну, то есть я тебя не разбудила? – Это была Паола.
Любой другой, позвонив в такую несусветную рань и разбудив Дилана, обязательно выслушал бы весьма нелестный отзыв о себе. Любой, кроме Паолы.
Ей Дилан мог простить все.
Ну или почти все. Кроме, разумеется, самых страшных проступков.
– Разбудила. Но, может, уже пора вставать? – слабо попытался пошутить он.
Голова еще ничего не соображала.
– Скажи, пожалуйста, а который сейчас час?
Паола на другом конце провода смутилась.
– Ну… вообще-то половина шестого утра.
– Половина шестого?!
– Прости, я не подумала.
– Боже, и это в уик-энд, – простонал Дилан. Искушение зарыться лицом в подушки было велико. Но он пересилил себя. Переложив трубку в другую руку, он подтянул одеяло к плечам.
– Прости, пожалуйста. – Голос Паолы стал совсем расстроенным. – Досыпай. А я позвоню тебе днем. Ну, или вечером. Или же звони сам, когда выспишься.
– Погоди, ничего страшного. Я уже почти проснулся, – заверил ее Дилан. – Выкладывай, что там у тебя стряслось. – Он снова закрыл глаза.
Единственной ниточкой, связывавшей его с реальностью и не позволявшей провалиться обратно в утреннюю дрему, остался голос Паолы в трубке.
Паола, обрадовавшись, что на нее не сердятся, с энтузиазмом вернулась к своей насущной проблеме.
– Понимаешь, я всю ночь не могла сомкнуть глаз!
– Это ты зря, – сонно пробормотал Дилан.
– Наверное. Может, мне заварили слишком крепкий чай. А может, я просто объелась в кафе. Да еще вечером состоялся разговор с родителями. Не то чтобы они так уж сильно выпытывали у меня все подробности разрыва с Дигори, но кое-что объяснить пришлось. Кажется, они не очень рады, что я снова свалилась на их шею. Но куда деваться? Я ведь единственный ребенок.
– Столь же непутевый, сколь и любимый.
Бормотание Дилана сквозь сон уже было еле слышным.
– Что?! Дилан, алло?! Я тебя не слышу! Ты там спишь, что ли?!
– Нет, что ты. Ни в коем случае. И чем же завершилось ваше собрание?
– Опять шутишь. Да ничем особенным. Спрашивали, какие у меня планы на жизнь. Мол, университет закончен, чем думаешь заниматься, чему хочешь посвятить себя? Ну и все в таком же духе.
– Одним словом, ничего нового.
– Да, ничего нового.
– И что же ты им отвечала?
Паола вздохнула.
– Не знаю… Сказала, что мне нужно еще немного подумать, окончательно определиться…
– Но ты хоть озвучила им конкретные варианты, которые рассматриваешь?
– Нет, конечно.
– Чудо ты.
– А что я могу поделать? Да, я выбрала факультет по душе, да, мне было интересно учиться. Но как представлю, что придется каждое утро вставать в определенное время, работать от звонка до звонка, а возможно, и дольше…
– Можно ведь выбрать и частичную занятость, – предложил Дилан.
Все это они уже не раз обсуждали. Дилан прекрасно знал ответы Паолы на все свои вопросы. Знал он также и то, что не услышит сегодня ничего нового.
– Тебе хорошо говорить, – отозвалась Паола, – ты у нас вундеркинд. Закончил в семнадцать лет закрытую школу, да и там успел прослушать несколько университетских курсов. Учась в университете, уже открыл свое дело. Небольшое, правда, но все-таки…
Дилан подхватил:
– Потом расширил его, продал и живет на доходы от его деятельности, негодяй!
– А я, – печально вздохнула Паола, – даже и не знаю, на что гожусь…
– И училась ты для общего развития, получается.
– Получается, что так, – печально согласилась она.
– Тебе не жаль родительских денег, затраченных на твое обучение?
– Они тоже спрашивают меня об этом.
– И что же ты им отвечаешь?
– Пожимаю плечами. Делаю виноватое лицо. Обещаю задуматься и пересмотреть свою жизненную позицию.
По мнению Дилана, Паоле вовсе не обязательно было работать (а учиться – исключительно по желанию). Он считал, что Паола создана для того, чтобы приносить в жизнь окружающих радость, делиться своей жизнерадостностью и счастьем.
Счастьем, которое, подобно искристому голубому морю, так часто плещется в глазах Паолы.
Поэтому Дилан не мог со всей серьезностью относиться к подобным разговорам. Он не был заинтересован в том, чтобы Паола нашла свое жизненное призвание и наконец-то крепко встала на ноги. Потому что сама Паола нисколько не была в этом заинтересована.
Дилана вполне устроило бы, если бы Паола сделала своей жизненной миссией приносить радость и счастье в его, Дилана, жизнь.
Конечно, она делала это в рамках их дружбы.
Но это совсем, совсем не то…
– Ты отвлек меня от темы! – сердито воскликнула Паола.
– Ах да, извини. Причина, по которой тебе понадобилось непременно разбудить меня?..
– Так вот! Я все не могла уснуть, думала о случившемся. И под утро меня осенило!
– Будет очень интересно услышать, – отозвался Дилан.
– Дигори тут совершенно ни при чем! Я просто захотела замуж. Хочу семью, свой дом, мужа, с которым будет легко и радостно.