– Да, ну как же! – саркастически подтвердил Куликов. – Для него, конечно, не стоит. Ну что, давайте теперь я вам расскажу про этого Чванина и почему Могилевич хочет закрыть его дело.
– Валяй, рассказывай, – согласился Гуров.
– Этот Чванин, как мне рассказали знакомые ребята из нескольких райотделов, – начал Куликов, – является правой рукой мэра Астапенко. Все деньги, которые Астапенко вымогает с предпринимателей, несут этому Коле, в его Центр поддержки культуры. Этот центр считается общественной организацией, и устав у них так составлен, что этот Чванин никому не подотчетен и может снимать деньги со счета без особых хлопот. А потом они перекочевывают в карман мэра. Получается, что тот вроде как ни при чем и ухватить его за руку очень трудно.
– Понятно, механизм известный, – сказал Гуров. – Так называемый «кошелек». Но при чем здесь Могилевич?
– Всем известно, что он водит тесную дружбу с Астапенко, – объяснил Куликов. – Думаю, Могилевичу немало перепадает из тех средств, которые стекаются к мэру. Поэтому он никогда не начнет дело против его ближайшего помощника. Едва Равиль это дело начал, Могилевич сразу его вызвал и велел это расследование прекратить. Хорошо, Прудников как раз в это время взял Ягудина к себе.
– Значит, говоришь, этот Равиль Ягудин – свой человек и ему можно доверять? – спросил Гуров.
– На все сто, – заверил Куликов. – Я ему позвоню, скажу, чтобы он на вас вышел. Только вы Полянскому про него ничего не говорите!
– Законы конспирации в нашей профессии – самое важное, – согласился Гуров. – К сожалению, это так: придется пока скрываться от начальства. И знаешь что – позвони Ягудину прямо сейчас. Если он не очень занят, может, он и ознакомит меня с ситуацией в прокуратуре, с делами, которые курировал Прудников. Не буду я ждать, пока это сделает его шеф. Да и потом, он может не захотеть сообщить мне о некоторых делах…
– Такое вполне может случиться, – согласился Куликов. – Хорошо, сейчас созвонюсь.
Он набрал номер и, когда ему ответили, сообщил, что находится вместе со знаменитым сыщиком Львом Гуровым.
– Ну да, тот самый! – подтвердил он своему собеседнику. – Только сегодня из Москвы приехал. Он тоже будет вести это дело. Нет, не в составе бригады, а сам по себе. Ну да, я тоже думаю, что хорошо. Я ему уже основное про наши дела рассказал, но он хочет узнать подробнее о ситуации в прокуратуре; вот я и подумал… Ты не против? Он готов хоть сейчас. Нет, с Полянским он будет встречаться вечером. Ага, я тоже думаю, что у вас неудобно… Где? Да, пожалуй… Хорошо, я ему так и передам.
Закончив разговор, следователь обернулся к Гурову и сообщил:
– Равиль сейчас освободится и готов с вами встретиться. Только он не хочет встречаться у них в прокуратуре. Он предлагает увидеться в одном недорогом кафе, куда он обычно ходит обедать. Там у него даже постоянный столик есть, в самом углу. Даже если кто-то его там с вами увидит, то не придаст значения: в лицо вас здесь никто не знает, так что подумают, что это кто-то из адвокатов или из судебного департамента. Заодно и пообедаете.
– Идея хорошая, – одобрил Гуров. – Давай рассказывай, как добраться до твоего ресторана, дай еще на всякий случай телефон твоего друга Равиля, и будем считать, что ты сегодня полностью ввел меня в курс дела. Так что можешь возвращаться к основной работе.
– Да, я поеду, – кивнул Куликов. – Будем продолжать знакомых Дегтяря допрашивать. Только не будет из этого толку… Может, вы чего узнаете…
Глава 4
Помощник следователя ждал Гурова у входа в ресторан. В отличие от Куликова Равиль Ягудин вполне отвечал принятым представлениям о сотруднике надзорного ведомства: он был гладко выбрит, подтянут и, что называется, без особых примет, так что Гуров его вряд ли бы вычислил среди входивших в ресторан посетителей. Однако Ягудин узнал его первым: как видно, они с Куликовым еще раз созвонились и следователь описал знаменитого сыщика.
Ягудин провел Гурова к угловому столику и подозвал официантку.
– Вы как к жареному мясу относитесь? – спросил он полковника.
– Хорошо отношусь, а если с гарниром – еще лучше, – ответил тот.
– Тогда, Надя, принеси нам две порции мяса с картошкой, – скомандовал Ягудин. – Ну, и пару салатиков. А потом… Вы, Лев Иванович, пить что будете?
– Если бы я приехал бумажки подписывать и охотиться, то заказал бы «Смирновскую», – ответил Гуров. – А раз мы собираемся работать, лучше всего подойдет крепкий чай.
– Совершенно согласен, – отвечал помощник прокурора и, обращаясь к официантке, закончил: – И два чая.
Вскоре на столе появились салаты, а затем и мясо. Тут Гуров вспомнил, что утром, договариваясь о встречах, как-то забыл позавтракать. Так что о делах первые пятнадцать минут не говорили – не до того было. И лишь когда принесли чай, Ягудин заговорил о том, ради чего они встретились.
– Куликов сказал, вы интересуетесь делами, которые курировал Прудников, – без обиняков сказал он. – Сейчас я вам их перечислю. Самое разработанное – дело Шейко.
– Это директор рынка, кажется? – спросил Гуров, показывая свою осведомленность.
– Да, он уже двенадцать лет возглавляет колхозный рынок. В деле целый ряд эпизодов: мошенничество, вымогательство, похищение человека и даже убийство.
– И что, все удается доказать? – спросил Гуров.
– Да, доказательная база добротная, – подтвердил Ягудин. – Владимир Егорович очень серьезно подходил к этому вопросу и неподготовленные дела никогда в суд не передавал. А это дело давнее, он его сам начинал вести.
– А Шейко давно арестовали? – продолжал интересоваться Гуров.
– А его не арестовали, – покачал головой помощник прокурора. – Только месяц назад взяли с него подписку о невыезде.
– Как так?! Почему? – изумился Гуров. Он прекрасно знал, что в случае подобных обвинений, да еще если есть серьезные доказательства, прокуратура запрашивает разрешение на арест в самом начале расследования. Чтобы человек, обвиняемый в убийстве, гулял на свободе и ничем не был стеснен – с таким он еще не сталкивался.
– Потому что тут особый случай, – ответил Ягудин. – Вот потому мы с вами встречаемся здесь, а не в моем кабинете. Дело это, надо сказать, два раза закрывалось. Начал его шесть лет назад еще Хижняк. Тогда Шейко обвиняли в присвоении чужого имущества. Обстоятельства такие: раньше, в советские времена, директором рынка был Квирквелия. А Шейко тогда всего лишь заведовал одним из складов при рынке. Во время приватизации Квирквелия, как и большинство директоров того времени, сумел скупить большинство акций и стал владельцем рынка – уже как акционерного общества. Было это в девяносто четвертом году: приватизация рынков проходила, если вы помните, позже, чем остальных учреждений торговли. А спустя три года Квирквелия вдруг, без всяких видимых причин, передал почти весь свой пакет акций Шейко, и тот стал хозяином рынка. Прудников, который вел это дело, был уверен, что налицо вымогательство: у Квирквелии накануне этой передачи акций вдруг куда-то исчезла дочь, и он даже писал заявление в милицию, но потом его забрал. Однако доказать факт вымогательства не удалось, бывший директор не стал давать показания на Шейко. Но поскольку новый владелец торопился и не считался с законом, он попутно нарушил права еще нескольких мелких акционеров, поэтому факт присвоения чужого имущества можно было легко доказать. Однако когда Прудников уже готов был передать дело в суд, Хижняк его закрыл.
– Из-за отсутствия улик? – предположил Гуров.
– Нет, из-за отсутствия состава преступления, – поправил его Ягудин.
– Поня-ятно… – протянул Гуров. – И что же было дальше?
– Шейко ходил героем, – продолжил рассказ Ягудин. – Избрался в депутаты городского собрания, речи там горячие произносил о торжестве законности и правах человека… Потом Хижняка у нас забрали, а новым прокурором назначили Прудникова. И Владимир Егорович открыл это дело вновь. Это было три года назад. Поручили его следователю Жилину из городской прокуратуры. И ему многое удалось. Удалось доказать факт похищения дочери Квирквелии, найти свидетелей. А потом всплыл эпизод с Рудаковым. Он владел магазином, который стоял на территории рынка. В один прекрасный момент Шейко решил забрать этот магазин себе.