Я кивнула. Несколько месяцев назад это было на первых полосах всех газет.
– Супермаркеты – новое направление для «Гибсон и Грив», – продолжал Фин. – Имя нашей фирмы всегда ассоциировалось с эксклюзивными товарами, Леке решил, что надо попробовать себя и в этом сегменте. Он хочет изменить имидж компании на более демократичный. Думаю, что смогу быть в этом полезен.
– Уверена, что должность директора по связям с общественностью очень вам подходит, – постаралась я подбодрить Фина.
– Думаю, мы оба знаем, что это ерунда, – сказал он, резко подаваясь вперед. Я невольно отпрянула, словно отброшенная невидимой волной. – Я директор только на словах. Леке хочет, чтобы я позировал перед фотокамерами, а все дела будет вести пиар-менеджер… Как его?.. Джон?
– Джонатан Паф.
Стоило мне произнести это имя, как сердце забилось сильнее, а язык прилип к нёбу.
– Точно! Рожденный в костюме.
В его голосе угадывались пренебрежительные нотки.
Мне это было неприятно. Я уже стала испытывать к нему симпатию, но очень болезненно отношусь к критике в адрес Джонатана.
«По крайней мере, одежда Джонатана всегда соответствует обстановке», – подумала я, неодобрительно посмотрела на футболку Фина и сухо произнесла:
– Джонатан отличный работник.
– Не сомневаюсь. Будь он плохим работником, его бы здесь не держали. – На лице Фина появилась ядовитая усмешка. – Прекрасно! Значит, у меня будет немного работы.
– Зачем же вы согласились, если не хотите ничего делать?
– Почему же не хочу? У меня есть кое-какие мысли, Леке, правда, о них не знает. Я собираюсь стать частью компании. Я думаю об увеличении ассортимента товаров, хочу наладить новые связи здесь, в нашей стране, и за рубежом. Собираюсь заняться вопросами охраны окружающей среды. Проводить семинары и обучать персонал. Только я представляю себе это немного по-другому. Надо больше внимания уделять людям. Мы все – звенья одной цепи. Не важно, что один собирает чай на Шри-Ланке, другой раскладывает его по полкам в Шеффилде, а третий покупает его в Свиндоне. Нужно налаживать связи между людьми, а не думать только о прибыли.
Я слушала Фина и грызла ноготь на большом пальце. Это ужасная привычка, от которой никак не могу избавиться. Всегда так делаю, когда нахожусь в замешательстве.
– А вы уже обсуждали это с братом?
– Еще нет. Нет. – Фин покачал головой. – Прежде всего я хочу узнать вас получше.
– Меня? Зачем?
– Да разве не ясно? Чтобы чего-то добиться, мне нужна своя команда, в которой я могу быть абсолютно уверен.
– Я готова работать в вашей команде.
На следующее утро я просматривала почту, когда Фин, между прочим опять с опозданием, появился в офисе. Интересно, он когда-нибудь слышал о рабочем дне с девяти до пяти?
В офисе Фин провел не более двух часов и умчался на встречу со своим продюсером.
– Между прочим, я прочитал все письма, вас это должно порадовать, – сказал он и убежал.
День шел за днем. Но Фин вел себя все так же неорганизованно.
Вот и сегодня было уже начало одиннадцатого, и я размышляла, когда съесть пончик, который до работы купила в «Отто», чтобы не оказаться в дурацком положении. Фин мог приехать в любую минуту. Меня злило, что я никогда не знаю, где он находится. Мой шеф всегда появлялся так же внезапно и стремительно, как исчезал.
Когда Фин, улыбаясь, вошел в кабинет, я недовольно посмотрела поверх очков и спросила, не сдержав раздражения:
– Где вы были?
– Послушайте, вы нацепили все это, чтобы показать свою деловитость?
– Что «это»? – нахмурилась я.
– Строгие очки на цепочке, безупречный костюм… – А эти стянутые в пучок волосы?.. Давайте распустите их, встряхните головой и скажите, что сурово накажете меня за опоздание.
Никогда не встречала таких людей, как Фин. От его шуток я совершенно терялась.
– К чему это вы?
– Не важно. Так что вас интересует?
– Я спросила, где вы были. Уже начало одиннадцатого.
– Решил заехать в один из универмагов поговорить с персоналом. Очень полезно узнать, что они думают. А разве я должен спрашивать разрешения?
Я поджала губы.
– Дело не в том, чтобы спрашивать разрешения. Могли бы просто сообщить о своих планах. Я ваш помощник и всегда должна знать, где вы находитесь. Тут дело принципа.
Фин взял с моего стола папку с почтой, равнодушно просмотрел бумаги и бросил обратно. Я стала складывать журналы и конверты, чтобы они не лежали безобразной кучей.
– В чем дело? – спросила я, поймав его насмешливый взгляд.
– Не знаю… – Фин покосился на стопку почты. – Кажется, верхний конверт лежит на миллиметр левее положенного.
– Не вижу повода для сарказма, – парировала я.
– Простите, простите! – Фин поднял руки. – Это всего лишь еще один вид услуг, которые мы предлагаем.
Я удержалась от комментариев, пытаясь вернуться к начатому разговору:
– Надо выработать план действий. Во всем требуется система.
– Система?.. – Фин произнес это слово так, будто слышал впервые. – Отлично! Что предлагаете?
– Будь у меня ваш мобильный телефон, я могла бы позвонить, если возникнет необходимость.
– Абсолютно верно! Записывайте прямо сейчас.
Я взяла еженедельник – потом внесу всю информацию в компьютер, а сейчас запишу по старинке.
– Теперь просмотрим список встреч. Я должна знать план вашего рабочего дня с точностью до минуты.
Сев на стул и положив еженедельник на колени, я вопросительно посмотрела на Фина.
– Что вас интересует?
– Все.
– Вы, как всегда, правы.
У Фина была очень насыщенная общественная жизнь. За вечер он успевал посетить два-три мероприятия. Полная противоположность моим вечерам, которые я проводила перед телевизором, крася ногти или наблюдая, как Энни собирается на свидание с Марком. И еще я скучала по Джонатану.
– Все больше убеждаюсь, как хорошо иметь помощника, – признал Фин, когда мы закончили.
Я сделала вид, что не заметила иронии в его голосе, и многозначительно посмотрела на часы.
– Вам лучше не опаздывать. До начала совещания у Лекса осталось пара минут!
– Как я понимаю, это вы не хотите, чтобы я опоздал. – Фин уселся поудобнее и вытянул ноги.
Я еле дождалась, пока он уйдет. Практически вытолкав его из офиса и убедившись, что закрылись двери лифта, я быстро достала пончик.
Офис Лекса находился прямо над нами. Как только я услышала, что лифт остановился и над моей головой простучали шаги, я помчалась на кухню готовить кофе.
Довольная, что наконец осталась одна и все так удачно складывается, я откусила кусочек пончика. Мое настроение сразу улучшилось. В этот момент дверь открылась, и вошел Фин Гибсон.
– Я забыл папку… – начал он и замер, уставившись на меня, сидящую за столом с полным ртом и пончиком в руке. – Ага! Вот я вас и застукал!
– Вы же ушли, – смущенно пролепетала я, пытаясь стереть усы из сахарной пудры.
Меня страшно разозлило, что шеф застал меня за тем, чем настоящему профессионалу не подобает заниматься на рабочем месте.
– Теперь я понимаю, почему вы так хотели, чтобы я поскорее ушел. Кто бы мог подумать, что Самма Кертис, сама разумность, питает слабость к пончикам! Приятно сознавать, что и у вас есть слабые места. – Он наклонился ко мне: – Кто-нибудь еще знает об этом?
– Это не слабость! Просто утром мне обязательно надо съесть что-нибудь сладкое, чтобы голова лучше работала.
– Вот я и узнал о ваших недостатках. Очень рад. – Фин, казалось, меня не услышал. – Как и все люди, вы не можете противостоять искушению.
«Теперь это вопрос чести, я просто обязана доказать Фину, что он не прав!»
Следующим утром я отказалась от пончика и ограничилась капучино, несмотря на настойчивые уговоры. «Это будет новая жизнь. Я прекрасно смогу работать и без порции сахара. И правда, что за глупая привычка!»
Я убеждала себя в этом всю дорогу до офиса. Но, пока ждала лифт, подумала, что нет ничего плохого во втором завтраке. Кто сказал, что есть пончик в офисе аморально, что это противоречит офисной этике? Я ругала Фина. Он заставил меня чувствовать себя виноватой. Настроение было испорчено на весь оставшийся день.