Загадка красных гранатов - Иванов Антон Давидович

Антон Иванов, Анна Устинова

Загадка красных гранатов

Глава первая

ПРОПАЛА?!

– Я тебя умоляю, – говорила мама натягивающему куртку Ивану. – Не забудь, пожалуйста, на обратном пути купить в вагончике на улице Правды гранаты для бабушки.

– Да не забуду, ма, – отмахнулся тот. – За кого ты меня принимаешь?

– За тебя и принимаю, – сердито произнесла Инга Сергеевна. – Вечно тебе все приходится повторять по десять тысяч раз.

– Ничего подобного. – Иван сдернул с вешалки длинный шарф. – Мне одного раза всегда достаточно.

– Это когда дело тебя касается, – язвительно заметила мать.

– Ва-аня, – послышался из комнаты жалобный голос бабушки Генриетты Густавовны. – Кхе-кхе-кхе, – зашлась она от кашля.

– Мама, не напрягай голосовые связки! – тут же скомандовала Инга Сергеевна. – Я вполне способна все объяснить сама.

– Нет, Инга, ты обязательно что-нибудь перепутаешь, – простонала Генриетта Густавовна.

– Мама, не говори глупостей, – рассердилась Инга Сергеевна. – Что можно перепутать в четырех гранатах?

– Ах, многое! – драматически прохрипела Генриетта Густавовна и вновь закашлялась.

– Давай, давай, иди. – И Инга Сергеевна подтолкнула сына к двери.

Он с удовольствием последовал приказу – Луна там, наверное, уже заждался, однако Генриетта Густавовна, вновь преодолевая приступ кашля, воскликнула:

– Ва-аня, запомни, пожалуйста, четыре самых крупных и самых красных. Бледные не бери.

– Не возьму!

И, выскочив на лестничную площадку, он поторопился захлопнуть за собой дверь. Лифта Иван дожидаться не стал и стремглав бросился вниз по лестнице. Иначе матери может прийти в голову дать дополнительные руководящие указания. А их, по мнению Ивана, на сегодняшнее утро было и так достаточно.

Он прыгал вниз по ступенькам, а в голове навязчиво в том же ритме звучали слова: «Четыре крупных, самых красных, а бледных бабушке не брать!»

– Фу, привязалось!

Нажав кнопку кодового замка, Иван потянул на себя тяжелую дверь подъезда. Его обдало ветром. Настоящая февральская погода. Метель и мороз. Поежившись, он уткнулся подбородком в шарф и поспешил вдоль по Ленинградскому проспекту, мимо улицы Правды к дому номер двадцать шесть, где жил его друг и одноклассник Павел Лунин по прозвищу Луна.

– Привет, Пуаро, ты очень вовремя! – едва успев открыть дверь, воскликнул толстый розовощекий Павел. Кличку Пуаро придумал все тот же Павел. Потому что, по его мнению, называть Ивана Холмсом от фамилии Холмский было бы слишком банально. – А вовремя ты потому, – продолжал Луна, – что мать нажарила кучу пончиков. И мы как раз их собираемся съесть.

– Да я ненадолго, – предупредил Иван. – Только энциклопедию возьму.

– Абижжяешь, – с восточным акцентом неясного происхождения произнес Луна. – Ми так просто дарагих гостей нэ отпускаем. Пончик нэ кушаешь, энциклопедий нэ получаешь.

– Ах, вот в чем дело, – усмехнулся Иван.

– Именно в этом, – Павел перешел на нормальную речь. – А теперь пошли скорей жрать пончики. А то у меня от их запаха живот подводит. Не знаю, как ты, а я, например, не могу вынести, когда видит око, а зуб неймет.

Иван молча кивнул. А из толстого живота Павла раздалось подтверждающее урчание. Впрочем, ноздри Пуаро уже уловили потрясающий запах, доносящийся из кухни, и он, скинув ботинки и куртку, последовал за Луной по длинному коридору лунинской квартиры.

В кухне за столом сидели Лунины-старшие. А в центре стола возвышалась на блюде гора румяных пончиков, щедро посыпанных сахарной пудрой.

– Здравствуйте, Лилия Николаевна, Иннокентий Павлович, – на одном дыхании поприветствовал их Иван.

– И тебе того же, – улыбнулись родители Павла. – Садитесь скорей, пока не остыло, – добавила мама Луны.

А папа, откусив сразу половину пончика, с грустью произнес:

– Как вредно, но как вкусно. Хорошо, Лиля, что ты делаешь их очень редко.

И он жадно засунул в рот оставшуюся половину.

– Наоборот, очень плохо, что редко, – возразил ему сын, засовывая в рот целый пончик.

Иван последовал его примеру. Лилия Николаевна тоже решила не отставать от остальных. Весело бросив: «Прощай, талия!» – она принялась за пончики.

– И вообще, – с полным ртом изрек Луна. – Жить и есть нужно без мучений.

– А ты философ, как я погляжу, – Лилия Николаевна с усмешкою покосилась на сына.

– И совсем не философ, а обыкновенный практик, – возразил Павел, беря с блюда сразу четыре пончика.

Когда блюдо общими усилиями опустошили, мальчики удалились к Павлу в комнату. Потрепавшись с другом еще немного, Иван взял том энциклопедии, который требовался ему для доклада по зоологии, и пошел в переднюю одеваться.

– Может, еще посидим? – спросил Луна.

– Некогда, – вздохнул Иван. – Дома ждут. А мне еще гранаты нужно купить.

– Вооружаешься? – хмыкнул Луна. – От кого защищаться собрался, милитарист?

– Да это для бабушки, – в свою очередь, усмехнулся Иван. – У нее сейчас сильный грипп. Вот она и заказала гранаты, чтобы, когда будет бредить, в нас их метать. А если серьезно, они с матерью меня сейчас сожрут, – глянул он на часы. – Я ведь обещал вернуться быстро.

– С пончиками, Пуаро, быстро никогда не получается, – хлопнул его по плечу Павел. – Так прямо своим предкам и объясни. Они ж у тебя не звери.

– Но я же не знал, что мы пончики будем есть, – откликнулся Иван. – И обещал им быстренько туда и обратно. Все, Луна, убегаю.

И он, даже не застегнув куртку, вылетел в дверь. «Четыре крупных, самых красных, а бледных бабушке не брать!» – повторял он весь путь к фруктово-овощному вагончику на улице Правды. Поравнявшись с ним, Иван внимательно оглядел витрину. Гранаты в наличии имелись. Поэтому он радостно выпалил продавцу:

– Четыре крупных, самых красных, а бледных бабушке не брать!

Продавец, кажется, сильно удивился. Во всяком случае, высунув голову из окошка, он пристально посмотрел на Ивана масленисто-черными глазами.

– Вах! – наконец воскликнул он. – Какой большой мальчик! А почему такой большой?

Вопрос, по мнению Ивана, был абсолютно идиотский. И он сердито буркнул:

– Какой есть. Другого не нашли.

– Ну, не нашли, так не нашли. – Продавца, похоже, устроил такой ответ.

«Скучно ему тут, что ли? – подумал Иван. – Вот и задает всякие кретинские вопросы. Разговорчики завязывает».

Похоже, он попал в точку. Потому что разговорчивый дядька затараторил:

– Хорошие гранаты, спелые гранаты, кровь освежают, не пожалеешь.

– Вы лучше бы взвесили, – поторопил его Иван. – А то меня ждут.

– Сейчас, сейчас. Сделаем.

Продавец плюхнул на весы прозрачный пластиковый пакет с четырьмя крупными гранатами и назвал сумму. Иван расплатился и, схватив покупку, побежал домой.

У дома восемнадцать прямо возле его подъезда на тротуаре стояла машина «Скорой помощи». «К кому это, интересно?» – подумал Иван, и словно бы отвечая на его мысли, дверь широко распахнулась, санитары вынесли носилки, а за ними выскочила в распахнутой дубленке Инга Сергеевна.

– Мама, – кинулся к ней Иван. – Что случилось?

– Хорошо, что ты вернулся, – скороговоркой сказала она. – Бабушке стало плохо, у нее сердечный приступ, врач сказал, что обязательно нужно в больницу, поднимайся, папа дома, и до моего прихода никуда не уходи.

Мама умолкла и, чмокнув его в щеку, полезла в машину, где уже лежала бабушка на носилках. Иван мало что понял из сбивчивой речи Инги Сергеевны. И поглядывал то на машину, то на врача.

– Мама, а когда ты вернешься? – спросил он.

– Не задавай глупых вопросов. Откуда я знаю, – последовал раздраженный ответ, и мать захлопнула дверцу.

Машина отъехала. Иван, проводив ее растерянным взглядом, кинулся в подъезд. Уже поднимаясь на лифте, он сообразил: надо было отдать гранаты. Бабушка так их просила. «Хотя, – спохватился он, – может, она вообще сейчас ничего есть не может».

Не успел он нажать на кнопку звонка, как ему отворил отец. Вид у него был встревоженный, растрепанные ярко-рыжие волосы торчали в разные стороны.