Благодаря этой дорогостоящей военной разработке Пенемюнде превратился в самую передовую экспериментальную площадку в мире. В сосновом бору были расчищены огромные участки, созданы испытательные установки, лаборатории и цеха. По распоряжению фон Брауна началась работа по строительству экспериментального завода для массового производства ракеты «А-4», которое должно было начаться в сентябре 1941 года.
В Пенемюнде была создана не имевшая аналогов в мире по мощности аэродинамическая труба диаметром 40 сантиметров. Здесь также возвели электростанцию, завод по производству жидкого кислорода и множество разных цехов, и все было окутано покровом строжайшей секретности. В военных кругах, впрочем, выражалось сомнение, что война продлится достаточно долго для того, чтобы Германия получила хоть какую-нибудь выгоду от Пенемюнде.
В октябре 1939 года начало поточного производства неиспытанной пока ракеты «А-4» было перенесено на май 1941 года. Характеристика ракеты была такова – 100-процентное попадание в зону 1100 х 550 ярдов на расстоянии 170 миль. Примерная цель – Уайтхолл. Генерал-майор Карл Бекер, руководитель военного ведомства, был осторожен: на встрече с генералом Халдером он говорил о разработке «А-4» как о «перспективе на 3–4 ближайших года». Однако в ноябре Гитлер пришел к выводу, что в этой войне ракеты ему не понадобятся. В списке приоритетных разработок Пенемюнде отсутствовал, и только после неудачи в «битве за Англию», в ноябре 1940 года, Гитлер распорядился воскресить проект. Уже через четыре месяца разработке ракет была присвоена категория «SS», что означало в Германии наивысший приоритет.
Материальные затраты были огромны. Представленный из Пенемюнде бюджет на 50,4 миллиона рейхсмарок был отклонен и в конце концов урезан вдвое. Была подготовлена новая программа, в соответствии с которой первый испытательный запуск ракеты должен был состояться уже в феврале 1942 года, а массовое производство налажено двумя месяцами позже, однако из-за недостатка рабочей силы программа эта оказалась невыполнимой.
Стратегам, знакомым с достижениями пилотируемой бомбардировочной авиации, ракета «А-4», с ее дорогостоящим механизмом, экзотическим топливом и боеголовкой весом в одну тонну казалась бесполезной и нелепой тратой времени и денег, однако за разработкой ракет стояла армия и артиллерийский офицер, а в его глазах «А-4» являлась воплощением абсолютного оружия: какими ничтожными представлялись снаряды, выпущенные по Парижу в 1915 году по сравнению с однотонной боеголовкой «А-4»!
Гитлер был настроен скептически. Когда в начале марта 1942 года его новый министр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер вкратце изложил ему основные вехи проекта, Гитлер велел Дорнбергеру написать теоретическое обоснование промышленных инвестиций на производство перекиси водорода для заправки 3000 ракет «А-4» ежемесячно. Если бы обоснование не было убедительным, перекись передали бы германскому флоту на его нужды и проект по разработке «А-4» оказался бы свернут.
В ставке Гитлера еще шло обсуждение проекта, а первый опытный образец «А-4» в Пенемюнде постигла неудача: 18 марта 1942 года, после трех недель детальных тестов, во время испытания камеры сгорания взорвалась первая ракета. На следующий день ВВС потребовали разрешения провести «теоретическое расследование» для выяснения целесообразности проекта по разработке ракет. Шпеер твердо стоял на своем, и Гитлер поддержал его, однако снова выразил желание увидеть обоснование снабжения ежемесячного запуска 3000 ракет.
Полковник Дорнбергер был встревожен не столько неудачей первой ракеты «А-4», сколько чрезмерностью запросов Гитлера. «А-4» была сложным оружием, и он не видел возможности налаживания массового производства в столь крупных масштабах. В середине апреля появился его меморандум «Предложения по применению ракет дальнего радиуса действия «А-4».
Гитлер настаивал на своих требованиях, более того, увеличил число выпуска ракет до 5000 единиц в месяц. Дорнбергер предупредил его, что это совершенно невозможно. Обеспечение производства 2700 тоннами перекиси водорода не было проблемой по сравнению с 75 000 тоннами жидкого кислорода, продукта, создать запасы которого не представлялось возможным. В год реально было обеспечить выпуск только 26 000 тонн.
К тому же, если бы массированный удар предполагал запуск 100 ракет за восьмичасовой штурм, требовалось осуществить боевую подготовку трех ракетных батальонов. Этот откровенный меморандум привел военное ведомство в замешательство, и для вящей секретности было выпущено всего 30 его экземпляров.
В это время в Пенемюнде шла работа над вторым опытным образцом «А-4». В последние дни апреля 1942 года ракету поместили на испытательный стенд. Запустили двигатель, чтобы проверить работу системы впрыска топлива, а 14 мая состоялось первое испытание ракеты. На следующее утро, когда сверкающая ракета возвышалась на пусковой установке в центре испытательной площадки VII, в небе над Пенемюнде показался разведывательный самолет британских ВВС. Установленная на нем фотокамера запечатлела мирный пейзаж Пенемюнде и «интенсивные строительные работы».
Британцы все еще ничего не подозревали.
Целый месяц инженеры Пенемюнде хлопотали над вторым образцом ракеты, меняя камеру сгорания, настраивая телеметрический контроль. 13 июня 1942 года в 11.52 громкоговорители на испытательном полигоне начали отсчет, а тысячи иностранных рабочих были заперты в своих бараках «для их же собственной безопасности». Ракета величественно поднялась над стартовой площадкой и устремилась в свинцовое небо, однако вскоре начала медленно вращаться и отклоняться от курса. Все еще вибрируя, она исчезла в облаках.
Радары отслеживали ее подъем до высоты 16 000 футов. Она уже преодолела звуковой барьер, как вдруг ее двигатель смолк.
Через девяносто тревожных секунд после отрыва от земли ракета с гулом прошила низко нависшие облака и рухнула в море в миле от испытательной площадки. Вторая ракета фон Брауна потерпела неудачу.
Шпеер не скрывал своего разочарования, когда через десять дней прибыл в ставку Гитлера, чтобы доложить об исходе испытаний.
Гитлер высказал сомнение, что ракета вообще когда-нибудь сможет принять участие в боевых действиях. Его мысли, казалось, блуждали где-то далеко. Он больше интересовался разработками германской авиации, среди которых были управляемые бомбы «Fritz-X», а также истребители «Me-163» и «Me-262» – с ракетным и реактивным двигателями соответственно. Эти разработки казались ему более многообещающими.
Вскоре, уже 16 августа, была запущена третья ракета фон Брауна. Ракета оставалась стабильной в течение первых четырех секунд полета, затем отключилась внутренняя система электропитания, а вслед за этим и телеметрия. Глухонемая ракета неожиданно взревела в высоте, за ней потянулся неровный инверсионный след. На высоте 35 000 футов на скорости, более чем вдвое превышавшей скорость звука, двигатель внезапно смолк, и ракета взорвалась.
Проведя всесторонний анализ трагедии, ведущие инженеры Пенемюнде, включая доктора Тиля, пришли к выводу, что внезапная потеря ускорения разрушила топливные баки, и высвободившееся топливо, в свою очередь, разрушило ракету.
Это очередное разочарование переполнило чашу терпения некоторых подчиненных фон Брауна, и многие стали высказываться против неуемного молодого инженера. Фон Браун, безразличный к сложившейся вокруг него беспокойной обстановке, вернулся в свое конструкторское бюро в Четвертом блоке и продолжил работу над усовершенствованием своего детища.