Глава 1
Летти Бедоуз и ее приятельница мисс Фитзсаймонс заканчивали завтрак, когда дворецкий появился в утренней гостиной, неся поднос с почтой. Главное, что интересовало Летти в этом обычном, изо дня в день повторявшемся событии, — это весточка от Тома, ее младшего брата, который вот-вот должен был окончить Оксфорд. Бросив быстрый взгляд на поднос, она сразу заметила конверт с парламентским штемпелем, позволявшим пользоваться бесплатной доставкой корреспонденции, и недовольно поморщилась. Ее знакомство с пэрами и членами Парламента было весьма поверхностным. Единственный из ее знакомых, кто пользовался привилегией пересылать почту через Парламент, был лорд Хавергал, а от него-то она меньше всего хотела получить письмо.
Мисс Фитзсаймонс, порывшись в почте и не отыскав ничего лично для себя, занялась просмотром конвертов, предназначенных для подруги.
— Есть письмо от Тома. И еще одно для вас, мистер Бедоуз, — бросила она игриво, протягивая послания.
Виолетта Фитзсаймонс была, конечно, странное существо, но даже она не могла бы всерьез принять свою компаньонку за мужчину. Это была одна из ее шуточек, которую она неизменно повторяла всякий раз, когда лорд Хавергал в очередной раз писал своей опекунше мисс Летисии Бедоуз. Дело в том, что Хавергал был абсолютно уверен, что Л. Бедоуз был мужчиной и соответственно адресовал ей письма как мужчине.
Летти с досадой отложила в сторону письмо Хавергала и вскрыла конверт от Тома; ей не терпелось узнать, чем на этот раз брат хочет блеснуть в Оксфорде. Том всегда был безупречно опрятен в одежде, но письма его были вечно в пятнах от чая, вина, варенья или, по меньшей мере, заляпаны чернилами. На этот раз было похоже на варенье.
Виолетта Фитзсаймонс с нетерпением ждала, что же Том хочет от сестры теперь.
— Жилеты, — читала Летти отрывками. — Те, что у него есть, стали такими грязными, что не поддаются чистке, и карманы порвались. Я, пожалуй, пошлю ему несколько гиней из моего пособия. Не могу же я допустить, чтобы он производил неблагоприятное впечатление в университете. Он скоро кончает и должен выглядеть модно одетым, когда будет искать работу в Лондоне.
— Тому пойдет материал в полоску, — сказала Виолетта, и взгляд ее устремился вдаль, словно она пыталась разглядеть своего любимца в элегантном полосатом жилете. — Узкая полоска делает фигуру стройной, — пояснила она. — Я не хочу, конечно, сказать, что Том недостаточно строен. Он уже утратил полноту, которой обладал в детстве.
— Возможно. Тому исполнился двадцать один год, он является законным владельцем этого надела в пятьсот акров, того, что называется Лорел-холл.
Вдруг мисс Бедоуз подумала, что Виолетте неплохо было бы испытать эффект полосатой ткани на себе. В свои тридцать пять лет она начала приобретать вид солидной матроны. Излишний вес очень выгодно оттенял черты ее привлекательного лица: щеки сохраняли вид юношеской округлости, карие глаза светились лучистыми искорками, волосы только слегка, почти неуловимо, были припущены инеем. Но когда она поднималась в полный рост, фигура выдавала ее солидный возраст.
Мисс Бедоуз лишний вес не угрожал. С момента отъезда Тома ее тело окрепло, мышцы стали более упругими, чем раньше, когда она была совсем юной девушкой. Еще бы, ведь все заботы о поместье легли на ее плечи. Мистер Нортон, единственный мужчина, принимавший в ней живой интерес, часто говорил, что она «слишком худа». Но на его мнение нельзя было серьезно полагаться: его любимыми животными были поросята, и у него был извращенный вкус. Однако она стала замечать в последнее время, что знакомые люди при первой встрече с ней и Виолеттой принимали их за ровесниц.
Но она, Летти, была все же на семь лет моложе, и ее такое положение несколько угнетало. Зеркало подсказывало, что хотя в ней не было уже прошлого очарования юности, ее ни в коей мере нельзя было назвать увядшей. Виной всему, как она полагала, была ее манера держаться — слишком солидная для ее возраста. Когда год тому назад скончался их отец, она осталась единственной хозяйкой поместья Лорел-холл. Поначалу неуверенность в поведении и некомпетентные распоряжения не внушали прислуге большого желания ей повиноваться. К счастью, она быстро это поняла и изменила стиль поведения.
Теперь Летти научилась держать себя с достоинством опытной, зрелой хозяйки. Гладко зачесанные назад черные вьющиеся волосы хорошо подчеркивали точеный носик и уверенную посадку головы. Разлетные брови, серые глаза и приятная улыбка дополняли портрет. Ее платья, всегда сшитые из дорогого материала, хотя и не по последней моде, в узком кругу жителей Ашфорда считались совершенством. Мистер Нортон постоянно говорил, что ее несколько высокомерная манера держать голову придавала ей аристократизм, что выгодно отличало ее от других женщин их круга. А Виолетта не скрывала раздражения, когда Летти со всех сторон делали комплименты по поводу ее умения держать себя, она считала, что этот вид ей придавала привычка командовать, а вовсе не аристократизм.
— Что пишет лорд Хавергал, Летти? — нетерпеливо спросила Виолетта, не дав Летти даже прочитать письмо.
Летти читала, время от времени произнося отрывочные фразы:
— Его охотничий домик…Костуолд… хочет сохранить ценную собственность… обновить краску… возможность прикупить десять акров… Тысяча фунтов, — говорила она, складывая письмо с тем же ощущением неловкости, которое она постоянно испытывала, читая его просьбы.
— Лорд Хавергал тратит огромное количество денег, ты не находишь? сказала Виолетта, неодобрительно покачивая головой. — Когда его кузен Гораций оставил ему двадцать пять тысяч, в семье говорили, что для Хавергала это капля в море, учитывая его состояние. Тем не менее, он не перестает осаждать тебя и хочет забрать всю сумму сразу.