«И все они здорово нервничают, – запоздало понял он. – Ничего удивительного: они, как и я, не знают, почему здесь оказались. Но это, похоже, не единственная причина для беспокойства».
Узнать эту причину он пока не мог, а потому обратил свое внимание вовне, стремясь объять им зеленокорые деревья, дымчатое небо над головой и низкую траву, похожую на крапиву, под ногами.
Невзрачный мир, решил Бен, испытывая разочарование. Немногим лучше, чем на корабле. Впрочем, Бетти Джо Бем говорила о необычных формах жизни за периметром колонии. Так что вряд ли можно экстраполировать на всю планету впечатление от этого крошечного участка. Надо поглубже вникнуть в суть, надо побывать вдали от колонии. Это и всех остальных касается. A что еще тут делать? Только изучать обстановку, по крайней мере, до получения инструкций со спутника. «Надеюсь, скоро прибудет Морли, – подумал Бен. – И тогда мы сможем начать».
К его правому ботинку подобрался жук, замер на несколько секунд, а затем достал миниатюрную телевизионную камеру. Объектив покачался и нацелился точно в лицо Бену.
– Привет, – сказал он жуку.
Тот, явно удовлетворенный, убрал камеру и пополз прочь.
«Для кого он это сделал? – удивился Бен. – Или для чего?»
Он поднял ногу, подчиняясь глупой мысли раздавить жука, но в последний миг передумал. Подошел к Бетти Джо Бем и спросил:
– Когда вы прибыли, здесь уже были жуки-наблюдатели?
– Они появились после того, как были построены дома. Мне кажется, жуки безобидны.
– Но вы в этом не уверены.
– А что от нас зависит? Мы их сначала уничтожали, но тот, кто их делает, присылал новых.
– Вам бы не мешало проследить до гнезда, или что там у них, и разузнать…
– Не «вам», мистер Толчиф, а «нам». Вы – такой же объект операции, как и все остальные. И вам известно ровно столько же, сколько и нам, не больше и не меньше. Вот получим инструкции, тогда, возможно, и поймем, чего от нас хотят – или чего не хотят – люди, по чьей воле мы здесь собрались. Не исключено, что мы здесь как раз для изучения местной живности. Посмотрим. А пока не желаете ли кофе?
– Давно вы уже тут? – спросил Бен, когда они сидели у пластиковой стойки мини-бара и потягивали кофе из сероватых пластмассовых чашек.
– Первым прилетел Уэйд Фрэйзер, психолог, примерно два месяца назад. Остальные прибывали совершенно беспорядочно. Надеюсь, скоро мы увидим и Морли. Не терпится выяснить, для чего нас тут собрали.
– Уверены в том, что Уэйд Фрэйзер этого не знает?
– То есть? – растерянно заморгала Бетти Джо Бем.
– Он – первый. Ждал остальных. В смысле нас. Что, если это тайный психологический эксперимент под управлением Фрэйзера?
– Мы боимся не этого, – проговорила Бетти Джо Бем. – Нам не дает покоя одна страшная мысль: нет явного смысла в нашем присутствии на планете, как нет и возможности покинуть ее. Каждый прибыл на носаче, это было обязательным условием перевода. Ну а носач на обратный рейс не рассчитан. Без посторонней помощи нам не выбраться нипочем. Может быть, это тюрьма, мы такой вариант обсуждали. Может быть, каждый из нас что-то совершил, или кто-то так полагает… – Она встревоженно смотрела на него добрыми серыми глазами. – Мистер Толчиф, а вы ничего плохого не сделали?
– То есть?
– Вы не преступник?
– Насколько мне известно, нет.
– С виду обыкновенный человек.
– Спасибо.
– В том смысле, что на злодея не похожи.
Она встала, прошла по тесной комнате к буфету.
– Как насчет «Сигрэмс В. О.»?
– Отлично, – обрадовался Бен.
Они сели пить кофе с канадским виски. Вскоре пришел доктор Милтон Бабл, заметил их и тоже расположился у стойки.
– Второсортная планета, – заявил он Бену без околичностей, кривя небритое плоское лицо. – Самая что ни на есть второсортная. Спасибо, – буркнул он, принимая чашку кофе из рук Бетти Джо Бем. Глотнул, по-прежнему с гримасой отвращения. – Что это? – вскинулся он и обнаружил бутылку «Сигрэмс В. О.». – О черт! – разозлился еще пуще доктор. – Зачем портить кофе? – Он отставил чашку и нахохлился.
– Я думала, вам поможет, – объяснила Бетти Джо Бем.
– А ведь забавно, – сказал доктор Бабл. – Я о том, какая здесь подобралась компания. Вот послушайте, Толчиф. Я тут уже месяц и до сих пор не нашел собеседника. По душам поговорить не с кем. Каждый целиком занят собственной персоной, до других ему никакого дела нет. Конечно, вы, Бетти Джо, исключение.
– Я не обижаюсь, – сказала Бетти Джо Бем. – Это правда. Мне нет дела ни до вас, Бабл, ни до кого другого. Хочу только, чтобы меня оставили в покое. – Она повернулась к Бену. – В нас просыпается любопытство, когда кто-нибудь совершает посадку… как было, когда прилетели вы. Но после того как мы немного послушаем новичка… – Она взяла из пепельницы сигарету и молча затянулась. – Без обид, мистер Толчиф, но с вами будет так же, как со всеми остальными. Предсказываю. Пообщаетесь с нами какое-то время, и… – Она помолчала, хватая правой рукой воздух, как будто физически вылавливала подходящее слово. – Возьмем Белснора. Он способен думать только о холодильнике. У него фобия: а ну как сломается агрегат? Тогда всем нам конец. Белснор верит, что только работа холодильника не дает нам свариться. – Говоря, Бетти Джо Бем жестикулировала кистью с сигаретой.
– Он вполне безобиден, – заметил доктор Бабл.
– Так мы тут все безобидны. – Бетти Джо Бем снова обратилась к Бену: – Мистер Толчиф, а знаете, чем я занимаюсь? Таблетки глотаю. Сейчас покажу. – Она раскрыла сумочку и достала пузырек. – Вот, гляньте, – повертела она пузырек перед Беном. – Синие – стелазин, я его употребляю как противорвотное. Вообще-то у него другое предназначение, это прежде всего транквилизатор, при суточных дозах менее двадцати миллиграммов. В большем количестве – антигаллюциноген. Но мне оба этих свойства ни к чему. Так вот, проблема в том, что стелазин расширяет сосуды. Бывает, после дозы мне трудно стоять. Гипостаз… вроде так называется.
– Поэтому она принимает еще и сосудосуживающее, – проворчал Бабл.
– Вот эти белые малютки, – показала Бетти Джо Бем, – метамфетамин. А зеленые капсулы…
– В один прекрасный день из них вылупятся очень необычные птенцы, – пообещал доктор Бабл.
– Вы это к чему? – спросила Бетти Джо Бем.
– Просто они похожи на разноцветные птичьи яйца.
– Понятно. Но все равно, странно от вас такое слышать. – Сняв крышку с пузырька, Бетти Джо Бем высыпала на ладонь несколько пилюль. – Красные – это, конечно, пентабарбитал, снотворное. Желтенькие – норпрамин, блокирует седативное воздействие тиоридазина на центральную нервную систему. А вот эта квадратная оранжевая таблетка – новинка. Пять слоев, каждый срабатывает в свое время, по принципу периодического действия. Очень эффективный стимулятор ЦНС. А вот это…
– Тиоридазин успокаивает центральную нервную систему, а она его принимает заодно со стимулятором ЦНС, – вмешался Бабл.
– А они не гасят друг друга? – спросил Бен.
– Ну… можно сказать и так, – кивнул Бабл.
– Не гасят, – ответила Бетти Джо Бем. – Я способна почувствовать разницу, субъективно. И точно знаю: таблетки мне помогают.
– Она даже литературу специальную читает, – сообщил Бабл. – Носит с собой справочник по психиатрии, с описанием побочных эффектов, противопоказаниями, дозировкой и прочим. О своих любимых таблетках знает не меньше, чем я. Да пожалуй, не меньше, чем производители. Покажите ей таблетку, любую таблетку, и она расскажет, что это за лекарство, и для чего предназначено, и… – Он рыгнул, уселся на стуле повыше и рассмеялся, а затем сказал: – Помню один препарат, так у него побочные эффекты – вы не поверите – конвульсии, кома и затем смерть, это при передозе. А в справочнике, сразу после конвульсий, комы и смерти, сказано: возможно появление зависимости. Как вам нравится такой антиклимакс? – Он снова засмеялся, а потом засунул в ноздрю смуглый волосатый палец. – Странный мир, – прошептал доктор. – Очень странный.