Надо было бы вырваться, но он опасался за свою куртку – Лёля держала ее очень крепко. Скорее рукав оторвется, чем эта зануда.
– Не трогай дуб, – уже потребовала, а не попросила девочка. – А то плохо будет. Всем.
Антоха все-таки вырвал рукав.
– Да что плохо-то? Еще спасибо нам скажут, если мы его повалим! Вон рабочие целый день ковырялись…
Лёля покачала головой. Тут он понял, что оправдывается перед этой ненормальной, и рассвирепел.
– Да что будет-то?! Что?!
– Я не знаю, – сказала она тихо. – Но будет плохо.
Антоха фыркнул и зашагал к своему дому. Хуже всего, что он и сам в глубине души чуял, что не надо трогать дуб, что права Лёля. «И что теперь? – сердито подумал он. – Получать пенделя на сходке? Ну уж нет!»
* * *
Весь следующий день он провел бегом. Севка то и дело посылал Антоху то в магазин за ацетоном, то в аптеку за какими-то таблетками, то опять в хозмаг за всякой ерундой… Антоха злился про себя – неужели трудно было сразу сообразить, что понадобится?! Но возмущение держал при себе. Рогов в состоянии творческого подъема вообще мало что соображал. А если его, не дай бог, вывести из этого состояния – пиши пропало. Зависнет на полдня. В такие мгновения он напоминал какого-то жирафа-мутанта: глаза пустые, бессмысленные, только большая голова на длиннющей шее слегка покачивается.
Хорошо еще, что роговские родители с младшим братом Севки укатили по случаю хорошей погоды на дачу к Волковым – а то пришлось бы врать про домашнюю работу по химии. И удачно, что часть реактивов обнаружилась у Севки в кладовке, где он оборудовал настоящую лабораторию, иначе Антохе пришлось бы в два раза активнее бегать по магазинам.
А еще Антоху безумно раздражала Лёля. Она больше не пыталась с ним заговорить, просто сидела на скамейке у подъезда и смотрела в землю унылыми, как лужи, глазищами.
Наконец все необходимое было отобрано и проверено (Севка долго смешивал какие-то жидкости и придирчиво изучал получившийся при этом белый осадок).
– Потянет! – важно сказал Севка.
Антоха воодушевился, но оказалось, что это только начало. Дальше пошла работа нудная и кропотливая: Севка перелил содержимое большой вонючей бутыли в эмалированную кастрюлю и принялся аккуратненько растворять в ней таблетки, принесенные из аптеки.
– Да высыпь ты их все сразу! – не выдержал Антоха.
– Нельзя, – замогильно ответил Севка. – Реакция экзотермическая… Если перегреется – рвануть может.
После растворения таблеток Севка отволок кастрюлю в ванную, накидал в нее льда из холодильника и принялся понемногу доливать ацетон. Антоха взвыл от бессилия. К счастью, тут позвонил Мишка и поинтересовался, почему их нет в сетке – ему не с кем в «Контру» погонять. Антоха обрадовался Мишке как родному и потребовал, чтобы тот немедленно пришел к Севке. Честно говоря, он не только искал собеседника на время, пока Севка химичит. Судя по приготовлениям, взрывчатка должна была получиться тяжеленной, не самому же ее тащить? Переноска тяжестей – работа как раз для Беркина. А человек он надежный, хотя и медлительный.
Мишка, узнав о грандиозных планах по взрыву дуба, искренне восхитился и полез смотреть за манипуляциями Севки. Они с Антохой застали Севку за странным занятием – он держал под струей воды тряпицу, в которую было что-то завернуто, время от времени подносил ее ко рту, лизал, задумывался и возвращал тряпицу под струю.
– Ты чего? – удивился Мишка.
Севка вместо ответа тут же сунул ему тряпицу:
– Лизни!
Мишка покосился на Антоху, получил от него подбадривающий кивок и только после этого лизнул.
– Ну как? – спросил Севка. – Некисло?
– Не-а.
Севка радостно закрыл кран.
– Все! – заявил он. – Теперь сушить будем.
И развернул тряпицу. В ней оказался мокрый белый порошок.
«Не так уж ее и много получилось, – подумал Антоха, – зря Мишку звал».
– Бикфордов шнур нужен, – сказал Севка. – Надо еще кое-куда сбегать…
«Нет, не зря Мишку звал», – подумал Антоха и вытолкнул Беркина вперед.
– Сходи в киоск, – продолжил Севка, изогнувшись на манер вопросительного знака и глядя Мишке куда-то в живот, – и купи газет.
– Сегодняшних? – уточнил Мишка.
– Любых, – отмахнулся Севка, – бумага нужна.
Как только увалень Мишка притащил «любых газет», Севка достал из загашника селитру, пропитал ею бумагу и скрутил из них почти настоящий бикфордов шнур.
Тем временем взрывчатка высохла. На сей раз Севка стал ее плавить. Антоха уже изнемогал от нетерпения. Даже медлительного Мишку долгие приготовления замучили.
– Может, в «Контру»? – робко предложил он, наблюдая за манипуляциями Севки.
Они сыграли, но не в «Контру», а в «Как достать студента», причем за клавиатурой сидел Антоха, а Мишка в меру экспрессивно болел, осторожно размахивая руками – в памяти еще было свежо воспоминание о том случае, когда Мишка случайно свалил с полки какой-то нужный Севке слишком хрупкий макет.
Но тут снова появился Севка и отправил Мишку в гастроном за древесным углем, Антоху – в гаражи за соляркой, а сам взялся за напильник и алюминиевую трубку…
…Когда к вечеру бомба была готова, все трое уже и не рады были, что взялись за это дело.
– Может, завтра рванем? – жалобно попросил Севка.
Он вдруг почувствовал, что дико устал. Антоха малодушно поколебался, но потом вспомнил о пенделе и твердо сказал:
– Никаких завтра! Вот поедим – и пойдем!
Заметив неуверенность на лицах Севки и Мишки, добавил любимую присказку:
– Что думали – в сказку попали?
* * *
– Хорошо, а как мы все это в школу затащим? – спросил Севка, сосредоточенно жуя бутерброд.
– Через внутренний двор, – сообщил Антоха. – Я уже все продумал.
На самом деле ничего он не продумал и сейчас соображал на ходу.
– Мы подтаскиваем все это к воротам, я иду в школу, говорю Василичу, что забыл кроссовки в раздевалке на физре. Он бухтит, но меня пускает. Я бегу типа в раздевалку, он со мной не пойдет, ему будет влом. И я несусь и открываю изнутри запасной выход. Там без ключа можно открыть, я знаю. Потом звоню тебе и, выходя из школы, забалтываю сторожа. За это время ты, Севка, вбегаешь в школу, несешься во внутренний двор, Мишка через ворота передает тебе все, что нужно. Все, что не влезет, придется нести на руках. Я выхожу, отпускаю сторожа и через пять минут присоединяюсь к вам. Все понятно?
– А может, не надо? – жалобно спросил Севка, поняв, что шуточки закончились.
– Надо, – пресек попытки увильнуть от операции Антоха.
По дороге в школу Антон все время радовался, что сообразил позвать сильного Мишку. Тот тащил самую большую коробку, сопел, но упорно шел вперед, срезая углы газонов и перелезая через небольшие ограждения, которые оказывались на пути. Антон с Севкой несли все остальное и еле за ним успевали.
Когда дошли до школы, все прошло почти по плану, даже лучше, потому что сторож смотрел футбол и не собирался отвлекаться ни на что – даже на вопрос, какого лешего Антон приперся в школу на каникулах, да еще и в такую поздноту. Открыл дверь и пошел смотреть дальше. В это время можно было пару самосвалов разгрузить и в школу пронести, потому что телевизор ревел так, что услышать что-то было просто нереально.
Антон был в удивительно вздернутом состоянии. Нервы натянуты до предела, все чувства обострены. Он даже разговаривать стал отрывистыми короткими фразами.
Мишке:
– Копай!
Мишка как заведенный стал копать яму, чтоб заложить туда бомбу.
Севке:
– Время?
– Минут десять, чтоб все установить. Потом поджечь и прятаться.
– Хорошо.
Севка хмуро огляделся:
– Боюсь, окна повылетают…
– А ты не бойся! – рявкнул Антон. – Ты работай.
Антон уже мысленно прошел точку невозвращения. И теперь, даже если б сильно захотел остановиться и задуматься над тем, что он делает, уже бы не смог. Словно какая-то сила поселилась в нем и руководила всеми его поступками.
Загрузили, отошли, раскатав шнур. Антон взял в руки спички.