– А вам лучше не быть таким бесчувственным. – Сердце Мэдди учащенно барабанило.
Выражение лица Джека оставалось неизменным. Его полуприкрытые веками бесстыдно чувственные глаза глядели на нее до тех пор, пока по ее телу не пробежала весьма приятная дрожь.
Быстро заморгав, она поерзала на твердом пластиковом сиденье.
Этот человек не только чрезвычайно сексуален, он еще и прав.
Ради ребенка Мэдди должна держать эмоции под контролем, как бы трудно это ни было.
Мэдди ослабила пальцы, которыми держала чашку, и нашла в себе силы успокоиться.
– Сегодняшний день стал шоком для нас обоих, – призналась она, – но, поверьте, я хочу только одного: чтобы о Боу заботились так, как понравилось бы Далии. – Она снова наклонилась вперед, взмолившись, чтобы Джек услышал ее. – Вы нужны ему.
На его щеке дважды дернулся мускул.
– Похоже на то. – Джек допил кофе.
Мэдди всю жизнь вращалась среди бизнес-партнеров отца; будучи студенткой университета, она встречалась с сыновьями очень влиятельных людей. Но ни один из них не пробуждал в ней таких сильных эмоций.
Эмоции были одновременно негативными и ужасающе позитивными.
Мэдди смотрела на Джека и понимала, что он ее интригует. Широкоплечий и мускулистый, твердо стоящий на земле, он был великолепен. Его жесты и речь говорили об уверенности, уме, превосходстве и отстраненности.
У ангела, спящего в коляске, не было ни одного родственника, кроме Джека. Будь у Мэдди возможность, она не оставила бы Боу у дяди.
Укрыв одеялом спящего ребенка, Мэдди посмотрела, как мягко поднимается и опускается его грудь, затем тихо произнесла:
– Мне нужно кое-что вам сказать. О данном мной обещании.
Джек посмотрел на платиновые наручные часы:
– Слушаю.
– Я пообещала, что не отдам вам Боу до тех пор, пока вы не будете готовы его принять.
Пока сердце Мэдди барабанило у ребер, мужчина напротив нее медленно нахмурился и скрестил руки на груди:
– Я признаю, мне понадобится время, чтобы свыкнуться с… – Он откашлялся и заговорил резче: – Вам лишь следует знать, что я не отказываюсь от своих обязанностей. Мой племянник ни в чем не будет нуждаться.
Этого недостаточно.
Отвернувшись от ребенка, Мэдди сцепила руки на коленях и встретила властный взгляд Джека.
– Я обещала Далии, что оставлю вас с Боу тогда, когда вы привыкнете друг к другу. Полагаю, у вас большой дом, – поспешно добавила она, – и я с радостью оплачу все расходы.
Его холодный взгляд стал вопросительным. Он резко поднял голову, и прядь черных волос упала на его выгоревшую от солнца бровь, а уголки губ изогнулись в подобии улыбки.
– Мне нужно проверить уши. Я вас правильно понял? Вы приглашаете сами себя пожить у меня?
– Я никуда себя не приглашаю. Я передаю вам пожелание вашей сестры. Я говорю о том, что дала обещание.
– Ну, так не пойдет. – Он тряхнул головой. – Ни за что на свете.
Мэдди распрямила плечи. Пусть Джек огромный и устрашающий, но упрямство – ее второе имя. Она решила сменить тактику:
– Ребенок ко мне привык. Я знаю, что ему нужно. В ваших же интересах позволить мне помочь вам привыкнуть друг к другу.
– Я найму няню.
Он сказал это не моргнув глазом, и ее сердце замерло.
Сегодня утром Далия сказала, что ее брат по-прежнему живет в Лидибруке и не женился после смерти своей жены. Конечно, ему придется нанять няню. Но что за женщина станет присматривать за Боу? Окажется ли она суровой или доброй и опытной? Будет ли она нежно его хвалить или станет бить его по рукам, если он забудет сказать «пожалуйста»?
– Мисс Тайлер… – В его взгляде промелькнула доброта, когда он поправился: – Мэдди. Вы уверены, что без вас не обойдутся?
Злое чувство, которому она не смогла найти название, заставило ее вздернуть подбородок.
– Будьте уверены, если мне удастся убедиться, что Боу будет счастлив, я уйду с чистой совестью и с радостью благословлю вас обоих.
– Но ведь мне не нужно ваше благословение.
Стараясь не забывать о том, что Джек единственный здравствующий родственник мальчика, она уступила:
– Полагаю, что не нужно. Похоже, вам вообще ничего не нужно, особенно эта стычка. – Скрестив руки на груди, она встретила его твердый взгляд. – Я права?
Когда Джек вместо ответа одарил ее взглядом своих удивительных глаз, в глубине которых плясали золотистые искорки, Мэдди почувствовала сильное возбуждение. Уняв трепет, она поднялась.
Если она уйдет, то ничего не добьется, но на сегодня с нее хватит. Для описания его привлекательности более всего подходил термин «животный магнетизм». Джек Прескотт был уникален, чрезвычайно хорош, но совсем не гуманен. Черта с два Мэдди уйдет, не сказав ему об этом.
– Я уважала Далию, – выдавила она, к ее горлу подступил болезненный ком. – Я любила ее как сестру, но не могу представить, о чем она думала, когда решила доверить вам этого драгоценного ребенка…
Ее глаза жгли невыплаканные слезы. Мэдди покатила коляску к выходу. Джек окликнул ее, но она не обратила на него внимания. Он заинтересован в благополучии ребенка не более чем она в том, какая команда выиграет в чемпионате по метанию дротиков. Пусть летит обратно к своим опаляемым солнцем красным равнинам, а она останется с Боу в цивилизованном мире. Так или иначе, ребенок не должен расти среди пустоши.
До двери оставалось совсем немного, но в следующую секунду перед Мэдди выросла мощная фигура Джека, который закрыл ей проход. Он поставил ноги на ширину плеч и уперся кулаками в бока.
Мэдди раздраженно ухмыльнулась: «Ну, я добилась хоть какой-то реакции».
– Куда вы идете?
– Вам-то что за дело? – Она повернула коляску, чтобы обойти его, но он снова преградил ей путь.
– Вы и представить не можете, какое мне до этого дело.
Но Мэдди надоели слова. Она снова поехала вперед. Джек в очередной раз передвинулся. Он прищурился, она устало вздохнула:
– Я старалась говорить с вами рассудительно. Я пыталась добиться от вас понимания. Я даже попробовала воззвать к вашим лучшим качествам. Теперь я сдаюсь. Вы победили меня, Джек Прескотт. – Она подняла руки. – Вы выиграли.
– Я не знал, что мы соревнуемся.
– Мы начали соревнование в тот момент, когда вы меня увидели.
Джек хочет, чтобы она ушла? Миссия окончена. Если бы Далия слышала их препирательство, не осудила бы подругу.
– Итак, вы передумали? – спросил он, и она мило улыбнулась:
– Если вы будете любезны и посторонитесь.
– А ребенок?
– Мы оба знаем, что вы думаете по поводу заботы о Боу.
Уголок его рта приподнялся в язвительной усмешке.
– Вы думаете, что просчитали меня, да?
– Мне жаль, что я не могу сказать, будто у меня это вызывает малейший интерес. Но, боюсь, я испытываю столько же любопытства к вашему характеру, сколько вы его проявили сегодня в своему племяннику.
Пока Мэдди кипела от злости, Джек секунду буравил ее пристальным взглядом, затем его надменности немного поубавилось.
– Что вы предлагаете?
– То, что вы жаждете получить. Я избавлю вас от любых обязательств и возьму у вас Боу. – Она сможет его вырастить в любви, лояльности и подарит ему миллион других ценных качеств, которых определенно нет у этого человека. – И, если вы беспокоитесь по поводу того, что я стану просить финансовой поддержки, просить я ее не буду. Я скорее стану мыть посуду по пятнадцать часов в сутки, чем возьму у вас хоть пенни.
Напряжение в воздухе усилилось. Джек опустил загорелые руки:
– Как вы переносите маленькие самолеты?
Она открыла рот, затем сомкнула губы. О чем он говорит? Неужели он не слышал того, что она сказала?
– Я прилетел сюда на двухмоторном самолете, – продолжал он. – В нем есть место для пассажиров, но некоторых укачивает в маленьких самолетах. – Его губы изогнулись в усмешке. – Хотя у меня ощущение, что вы не из слабаков.
– Я говорила серьезно…
– Вы говорили о том, что обещали Далии, – прервал он ее, затем понизил голос, заметив любопытные взгляды окружающих – Мне не нужно, чтобы вы меня понимали. Поверьте, вы этого не захотите. Я хочу, чтобы вы исполнили свое обещание. Я желаю быть полезным этому мальчику. Я хочу, чтобы у него был дом. – Его зеленые глаза искрились при искусственном освещении. – Поедемте с нами в Лидибрук.