Гуров промолчал, собирая бумаги и направляясь к двери.
– Или ты теперь будешь только руками водить? – идя за ним по пятам, не отставал Крячко.
– Заткнись, – коротко и емко произнес Лев. – Сейчас все объясню.
Орлов был у себя. Он сидел в кресле и попивал столь полюбившийся ему китайский чай. Секретарша Верочка, много лет знавшая и Гурова, и Крячко, и самого Орлова и привыкшая к их отношениям, не стала ни спрашивать, по какому они вопросу, ни докладывать самому генерал-лейтенанту, что к нему сразу двое визитеров.
При виде своих лучших сыщиков Орлов поднял голову и моментально отметил, насколько посерьезнело лицо Гурова по сравнению с ранним утром, когда они беседовали здесь же, в его кабинете.
– Я вижу, Лева, ты уже и Станислава в курс ввел? – оторвавшись от чая, решил похвалить Орлов своих подопечных. – Молодец. Ну, решили, что делать дальше?
– Да, – с непроницаемым лицом сказал Лев, усаживаясь в кресло.
Орлову что-то не нравилось в его лице, но он пока не мог понять, что именно, и повернулся к Крячко, надеясь получить от того объяснение. Станислав картинно развел руками.
– Оне нам не докладають! – вздохнул он. – Оне сами думають. Оне у нас мозг. А мы – так, намусорил ктой-то…
Гуров по-прежнему сосредоточенно молчал, и было видно, что он действительно о чем-то напряженно думает.
– Так что будем делать-то? – не выдержал Орлов.
– Ждать шестой труп, – наконец ответил Гуров.
Глава третья
В кабинете генерал-лейтенанта Орлова повисла пауза. У Крячко невольно отвисла губа. Он вообще знал только про один-единственный труп – Снежаны Кабановой, – а у Гурова откуда-то взялись целых пять, и он предлагал ждать еще и шестой. Но, уже давным-давно привыкнув к особенностям своего друга, Станислав решил занять позицию ветоши. Проще говоря, отойти в сторонку и переждать.
– Поясни, пожалуйста, – наконец проговорил Орлов. – Я, кажется, поручал тебе заняться одним трупом.
– Да, только он связан еще с четырьмя, – кивнул Лев, протягивая Орлову все полученные материалы. – Да не смотрите вы на меня волками, я сам ошарашен! Сейчас все объясню.
Орлов видел, что Гуров и впрямь сильно озадачен. И не просто озадачен: сыщик откровенно нервничал. И было отчего. Оказалось, что на протяжении последних четырех недель в Москве стали регулярно находить трупы молодых девушек. Собственно, трупов по столице полным-полно, за четыре недели среди них кого только не было – и девушек, и парней, и взрослых мужчин, и стариков, и даже детей. Что поделаешь, таковы реалии не самого лучшего времени.
Но несколько трупов стояли особняком. Все они были выброшены в мусорные контейнеры и при этом упакованы в синие полиэтиленовые пакеты – происходило это в разных районах Москвы, следовательно, и занимались ими разные отделения. Девушки были совершенно обычными. Никому и в голову не пришло связать их смерти между собой. Так бы и затерялись они в обычной череде других погибших, если бы четвертый труп не принадлежал Снежане Кабановой, дочери весьма известного и богатого человека, который, в свою очередь, возжелал, чтобы расследованием смерти его дочери занялся лучший сыщик Москвы. И этот лучший сыщик в данный момент, периодически переводя дух, обстоятельно делился со своими начальником и другом тем, что ему удалось выяснить.
И генерал-лейтенант, и Крячко, услышав первые фразы доклада Гурова, буквально обратились в слух. Крячко даже перестал изображать из себя пустое место и придвинулся ближе. А Гуров, периодически откидывая волосы со вспотевшего лба, уже успокоенный и сосредоточенный, деловито рассказывал…
При ближайшем рассмотрении сыщик выявил еще несколько общих черт: все девушки были молодыми, примерно одного возраста, физически крепкими, тела их были обнаженными. И все они были со странным набором травм и ранений. Вот на этом, собственно, сходство и заканчивалось, а дальше начинались сплошные расхождения.
Жертва, обнаруженная первой, скончалась от ударов тяжелыми предметами по голове. Удары были нанесены с большой силой, с обеих сторон черепа.
Вторая девушка погибла оттого, что ее тело как будто изрубили топором. У третьей на теле множественные ожоги, в некоторых местах даже обугливание.
– Четвертая, Снежана Кабанова, – продолжал Гуров, – умерла оттого, что ее тело было пронзено какими-то кольями.
– Черт знает что такое! – не выдержал Орлов и поежился. – Топоры, колья… Средневековье какое-то мрачное!
– Вот именно, – поддержал его Крячко. – Лева, а у тебя фантазия не разыгралась, часом?
– Нет, – спокойно ответил Гуров. – Мои фантазии тут ни при чем. Только факты. Я вам пересказываю то, что написано в заключении о смерти. Так судмедэксперты пишут.
– Хорошо, хорошо, давай дальше, – махнул рукой Орлов и потер виски.
– С экспертами я еще побеседую лично, – проинформировал его Гуров. – Но уже с уверенностью можно сказать, что это не просто травмы и ранения, а какие-то истязания. Дело осложняется тем, что опознать тела крайне сложно. Нужно будет дать фотографии на телевидение, может быть, кто-то все-таки опознает.
– А заявления об исчезновениях за последний месяц? – вновь подал голос Орлов.
– Петр, ты слишком много от меня хочешь, – вздохнул Гуров. – Я только-только приступил к этому делу. И уже выяснил такую важную деталь, как связь трупа Снежаны с еще четырьмя. Большего пока сделать не успел. Разумеется, мы рассмотрим все заявления о потеряшках.
И он посмотрел на Крячко, давая понять, что сильно рассчитывает на его помощь. Станислав промолчал, лишь слегка кивнув в знак того, что все понял и возражать и не думает. Гуров удовлетворенно кивнул и продолжил:
– При них не было ни документов, ни личных вещей. Как я уже говорил, девушки были полностью обнаженными. Пока не опознали ни одну, кроме Снежаны.
– Как, кстати, ее опознали? – спросил Крячко. – И почему?
– А это нужно у Петра спросить, – Гуров повернулся к своему начальнику. – Ему спасибо – он нам это дело сосватал.
Орлов покраснел, но оправдываться перед своим подчиненным не собирался.
– Ее опознал один из наших сотрудников при осмотре трупа в морге, – холодно пояснил он. – Фото Снежаны не раз появлялось в прессе, а лицо ее не было изуродовано, вот он и узнал девушку. Правда, прошло уже несколько дней, прежде чем он ее увидел, поэтому много времени оказалось потеряно. И хочу заметить вам, господа орлы-сыщики, что мы не выбираем дела, которые нам поручают, ясно? И будем заниматься теми, какие есть! Вопросы будут?
– Будут, – упрямо сказал Гуров. – Где сам Кабанов? Мне необходимо с ним побеседовать.
Орлов вздохнул.
– Я тебе дам его телефон, – стараясь говорить как можно небрежнее, произнес он. – И ты сам ему позвони и договорись о встрече. Идет?
– Идет, – насмешливо проговорил Гуров, протягивая руку.
Орлов, бормоча про себя: «Вот и слава богу», полез в стол и передал Гурову визитку Леонида Кабанова. Гуров со столь же насмешливым видом убрал ее в карман. Он знал о том, как не любит Орлов общаться с сильными мира сего, как старается всячески уклониться от тесного контакта с ними. Знал он и то, что Петр втайне завидует тому, как удается Гурову находить с ними общий язык. И то, что Орлов согласился взять это чужое дело об убийстве дочери известного бизнесмена, объясняется лишь тем, что генерал-лейтенант полностью рассчитывал на Гурова, надеясь, что ему самому никоим образом не придется пересекаться с Кабановым.
Разумеется, при этом Орлов, выполняя обещание, данное Гурову, не стал бы отсиживаться в сторонке: всю необходимую по работе помощь он ему обязательно окажет. Подтянет все силы, позвонит куда нужно, если потребуется. Да и Крячко рядом. Вот уж кому плевать – олигарх перед ним или бомж. Станислав тоже умел разговаривать с людьми, находить к ним подход; правда, получалось у него это совершенно по-иному, чем у Гурова. Два друга-сыщика вообще не были похожи между собой. Может быть, этим и объяснялась их многолетняя дружба и удачная профессиональная связка: оба как бы дополняли друг друга, и нехватка качеств одного восполнялась другим.