Вот и теперь Гуров с Крячко переглянулись, и Станислав подмигнул другу.
– Тогда у меня тоже будут вопросы. Точнее, пока один, – проговорил Орлов и обвел друзей строгим взглядом. – Что делать-то будем? Или, как выразился Лева, сидеть и тупо ждать, когда появится шестой труп?
Гуров уже собирался было ответить, но, желая помочь другу, влез Крячко и спросил:
– Кстати, а почему все-таки ты заговорил про шестой труп? Откуда тебе известно, что он будет? И почему шестой? У нас пока только четыре жертвы…
– Смотрите, – вновь посерьезнел Гуров. – Все убийства совершались в ночь с пятницы на субботу. Вот, я специально просмотрел и сопоставил дела. Первая девушка была найдена утром в субботу, это было семнадцатого сентября. Другая – двадцать четвертого. Следующая – уже первого октября, это также была суббота.
– И Снежана Кабанова была обнаружена восьмого утром. И это тоже была суббота, – подхватил Орлов. – Значит, она последняя жертва! Так?
– Нет, не так, – качнув головой, вновь озадачил его Гуров. – Снежана Кабанова на самом деле не последняя жертва, а предпоследняя. Вот, глядите…
И полковник положил на стол генерал-лейтенанта листок бумаги. На нем гуровским почерком был написан список девушек. Всего их было пять. Последняя значилась безымянной, а труп ее был обнаружен пятнадцатого октября, в субботу, также в мусорном баке, в районе Таганки. Именно о смерти этой девушки Гуров слышал в телевизионных криминальных новостях. Район был центральным, видимо, поэтому материалы и попали на телевидение. Крячко с Орловым, нахмурив брови, по очереди внимательно посмотрели список и молча положили его на стол.
– Я, услышав о том, что тело Кабановой нашли в мусорном контейнере, сразу вспомнил об этом, – продолжал рассказывать Гуров. – И, естественно, поднял все материалы. Так вот, последняя девушка – ее пока никто не опознал – умерла оттого, что ее просто расплющило с двух сторон. Как будто ее здоровенной машиной переехало… И, судя по всему, причина смерти всех этих несчастных девушек – одна и та же. А следовательно, и убийца один…
– Что же это получается? – тихо спросил Орлов, поднимая голову. – Маньяк завелся?
– Не знаю, – уклончиво ответил Гуров.
– По всему выходит, что маньяк, – мотнул головой Крячко. – Во-первых, все жертвы бабы. То есть я хотел сказать – девушки. Во-вторых, он их убивает в определенный день недели. В-третьих, они все были голые.
– Но не изнасилованные, – поднял указательный палец Гуров. – И вообще, как-то, мне кажется, маньяк в эту схему не вписывается…
– Очень даже вписывается! – не согласился Крячко. – Как раз и орудия убийства подходят – топоры, колья… Типичный маньяческий набор!
– А ожоги? – спросил Орлов.
– А он, может, ее сжечь хотел, как ведьму, – не растерялся Крячко. – На то он и маньяк!
– Как ему удалось убить их таким способом? – задумчиво сказал Гуров, словно разговаривая с самим собой. – Ведь тело Снежаны не просто истыкано ножом, оно словно попало в какие-то тиски! Как будто его пронзили с двух сторон неким механизмом, в который вмонтированы длинные, заостренные на конце предметы округлой формы, похожие на колья или огромные гвозди.
– Во-во, он и механизм сконструировал! – ухмыльнулся Крячко. – Может, у него там целая гильотина или эта… как ее… Черт, забыл! Совсем недавно же читал в газете, что было такое орудие пыток в Европе, давно еще, как раз где-то в Средние века. Типа шкафа в виде женщины. Туда помещали жертву, причем стоя. А с обеих сторон находились длинные гвозди, которые пронзали ее тело. Потом, после смерти жертвы, дно открывалось, и тело сбрасывалось в воду. Прямо безотходное производство, я аж восхитился! Забыл только, как называется. Бабское какое-то название…
– Железная дева, – подсказал Гуров.
– Во, точно! Железная дева.
– Кошмар какой! – снова поежился Орлов. – Ты что же, Станислав, всерьез думаешь, что кто-то соорудил в наше время такое?
– А почему бы нет? Что, в наше время конструкторов мало?
– Зачем? – Повернувшись, Гуров посмотрел прямо в лицо Крячко, и сделал это столь резко, что Станислав невольно отпрянул.
– Что значит – зачем? – хмыкнул он, почесав затылок. – Он маньяк!
– Тогда зачем ему конструировать всякие сложные механизмы? Он мог просто зарезать свою жертву.
– А ему, может, хочется поизощреннее! Может, он воображает себя инквизитором?
– Но ранения первого трупа совсем не похожи на инквизиторские пытки, – напомнил Гуров. – Девушка получила несколько ударов по голове. Точнее – три. Два справа и один слева. Как будто ее камнем ударили или еще чем-то тяжелым. И, кстати, последняя жертва также умерла от черепно-мозговых травм.
Крячко насупился и задумался, наскоро ища объяснение. Однако быстро придумать подходящую версию ему не удалось, и он уже ловил на себе ядовитый, победный взгляд Гурова. Но тут как раз вмешался Орлов и тем самым спас Станислава.
– Так, хватит препираться! – слегка хлопнул он ладонью по столу. – Гадать и строить всякие фантастические предположения можно сколько угодно. Вы давайте факты ищите и уже на их основании версию выдвигайте. Я вас русским языком спросил – что собираетесь делать? Вы мне пока на него не ответили!
– Работать собираемся, Петр. Работать, – спокойно сказал Гуров. – Каждый шаг расписывать не собираюсь, поскольку это дело ты доверил мне. Правильно?
Орлов нахмурил брови и чуть опустил глаза.
– Лева, тебе прекрасно известно, насколько я вообще тебе доверяю. И не просто доверяю – я в тебя верю.
– Лева, ты практически бог! – не удержался от иронического замечания Крячко. – Смотри, Петр в тебя верит. Ты хотя бы можешь быть уверен в том, что ты есть!
– И когда тебе, Станислав, надоест паясничать? – спросил Орлов.
– Никогда! – весело ответил Крячко. – Иначе я превращусь в такого, как ты: вечно вздыхающую и охающую старую бабку.
– Ну ладно, язык-то попридержи! – прикрикнул Орлов. – Ты в моем кабинете все-таки, а не на кухне у меня сидишь.
– Молчу, Петр Николаевич, молчу! – кивнул Крячко, чинно сложив руки на коленях. – Я просто удивился твоей склонности к громким словам. Такого раньше за тобой не водилось, это под старость развилось.
Орлов ничего не сказал, только раздраженно несколько раз махнул кулаком в сторону Крячко – уймись, мол, делом нужно заниматься.
– Только я вас очень прошу – не слишком увлекайтесь средневековыми романами! – погрозил пальцем Орлов.
При этом он не смотрел на Крячко, но Станислав и так прекрасно понял, к кому относятся замечания генерал-лейтенанта. Отказываться от своей версии ему совершенно не хотелось. Мало того, что она казалась ему очень красивой, так она еще и позволяла поскорее приблизиться к полной разгадке этого дела. И так просто расстаться с ней Крячко не желал.
– Почему фантастические? – засопротивлялся он. – Помните дело о битцевском маньяке, который собирался убить шестьдесят четыре человека, по числу клеток на шахматной доске? Вот кому еще такое придет в голову?
– Ладно, Станислав, не горячись, – решил Гуров утихомирить приятеля. – Разумеется, версию о маньяке мы проверим. Вот если хочешь, можешь сам ею и заняться. Хотя пока что я хотел поручить тебе более рутинную и прозаичную работу.
– Ну, хозяин – барин! – тут же сказал Крячко. – Ты у нас начальство, можешь приказывать.
– Я не приказываю, а прошу. И не заедайся, пожалуйста, – поморщился Гуров. – Работы и так предстоит выше крыши, ты еще будешь капризничать.
– Не буду, – успокоил его Крячко. – Давай-ка пойдем помозгуем, с чего будем начинать. Вернее, продолжать, потому что ты уже начал.
– Идите уже! – спровадил поскорее их Орлов, обрадовавшись, что разногласия между сыщиками не привели к ссоре, что неоднократно случалось. И тогда работа продвигалась с большим трудом, поскольку каждый из оперов-важняков обладал своим упертым характером.
Гуров и Крячко покинули кабинет генерал-лейтенанта.