Мужчина начал кривить губы, но вдруг передумал и вместо этого еще сильнее нахмурился. Затем, не сказав ни слова, он принялся отжимать низ подола ее юбки и стирать рукой краску с ее ног.
Кейт стояла не шелохнувшись. Она была потрясена. Ей казалось, что она снова превратилась в девочку, которая делала то, чего хотели другие. А ведь она когда-то приложила столько усилий для того, чтобы стать независимой!
Наконец Макмертри выпрямился и снова посмотрел на нее своими выразительными глазами. Верхнюю часть его овального лица обрамляли короткие волосы цвета песка, нижнюю покрывала двухдневная щетина. Его рубашка цвета хаки была наполовину расстегнута, и в вырезе виднелась загорелая грудь, покрытая светлыми волосками, и золотой ободок на кожаном шнурке.
Когда мужчина поймал направление ее взгляда, его губы сжались в тонкую линию. Желая как можно скорее начать деловой разговор, для которого она сюда пришла, Кейт расправила плечи, откинула с лица свои густые волосы, поправила очки на переносице и протянула Макмертри руку. Ей пришлось тут же ее опустить, потому что она заметила на своей ладони пятна краски. Наверное, она испачкала себе волосы и очки.
Но прагматичная сторона ее натуры сказала ей, что ничего страшного не произошло и она должна сделать то, зачем сюда пришла.
– Мистер Макмертри…
Он сердито посмотрел на нее:
– Вы никогда не слышали о том, что нужно стучать, перед тем как войти?
Кейт прищурилась. Возможно, причина его грубости вовсе не в том, что он переживает из-за смерти своего отца. Возможно, он всегда ведет себя как мужлан. Яблочко от яблоньки недалеко падает. Она в конце концов подружилась с Макмертри-старшим, но поначалу ей приходилось нелегко.
– А вы никогда не слышали о лопнувших барабанных перепонках? – бросила в ответ она.
Похоже, мужчина только тогда осознал, что музыка все еще грохочет. Он направился в противоположную часть комнаты и выключил стереосистему. Когда он вернулся, рубашка на его груди оказалась застегнута еще на две пуговицы. Крошечная частичка Кейт испытала по этому поводу разочарование.
– Спасибо, – слишком громко произнесла она, еще не привыкнув к тишине. – Вы всегда слушаете рок-музыку на всю катушку?
– Это лучше, чем напиваться.
Кейт нахмурилась. Как одно связано с другим? Глубоко вдохнув, она представилась:
– Я Кейт Диксон. А вы, я полагаю, Грант Макмертри?
– Судя по тому, как мастерски вы применяете дедуктивный метод, вы, наверное, далеко продвинулись в ваших исследованиях.
Кейт проигнорировала его сарказм:
– Вы не отвечали на мои звонки и электронные письма, поэтому я пришла к вам лично.
– Я это вижу. – Его взгляд скользнул по ее заляпанной краской блузке. – Простите, что испортил вам одежду.
Кейт пожала плечами:
– Она мне все равно не нравилась.
– Тогда зачем вы ее носите?
– Потому что в таком виде принято приходить на деловые встречи.
– Что вы предпочитаете носить в остальное время?
– Гидрокостюм.
– Ах да, тюлени…
Кейт мысленно поздравила себя с тем, что ей удалось перевести разговор в нужное русло. Если эта встреча пройдет неудачно, она многое потеряет. Речь идет не только о ее проекте.
– Мне нужно продолжать мои исследования, мистер Макмертри.
– В таком случае вам придется поискать другой пляж, мисс Диксон.
– Начальная стадия исследования была проведена здесь, поэтому я не могу менять местоположение. Как и колония тюленей, которых я изучаю. Они уже много лет приплывают в эту бухточку.
– Я знаю. Я здесь вырос.
Этот ответ ее обрадовал.
– Вы видели колонию, когда были ребенком?
Его веки опустились.
– Да. Я каждый день ходил смотреть на тюленей.
Кейт замерла:
– Правда?
Он пристально посмотрел на нее:
– Не стройте напрасных надежд, мисс Диксон. Это не означает, что я собираюсь сказать «да». Мой ответ по-прежнему «нет».
– Почему?
– Мне не нужна причина. В этом вся прелесть австралийской системы свободного землевладения. Моя земля – мои правила.
Тогда Кейт достала свой единственный козырь.
– На самом деле нет. – Его лицо стало мрачнее тучи, но она продолжила: – С формальной точки зрения это не ваша земля. Пока.
Его глаза сузились.
– Это правда?
– Мне сказали, что, согласно последней воле Лео, утверждение завещания займет шесть – восемь недель. До тех пор ферма будет официально принадлежать вашему отцу и наш с ним договор останется в силе.
Она очень на это надеется. Ей пришлось ужинать с одним неприятным типом, чтобы отблагодарить его за помощь в этом деле.
Кейт сложила руки на груди, словно боясь, что Грант Макмертри вырвет ей сердце. Он смерил ее ледяным взглядом, и оно заколотилось еще сильнее.
– Вы сомневаетесь, что у меня достаточно связей, чтобы ускорить этот процесс? Я юрист, мисс Диксон. Или, может, мне следует называть вас доктор Диксон?
– Доктор Диксон был моим отцом, поэтому я предпочитаю обращение «мисс». Если вам оно не по душе, можете звать меня Кейт. Впрочем, как бы вы меня ни называли, ничего не изменится. Мне сказали, что, даже если прибегнуть к махинациям с документами, утверждение завещания займет не менее шести недель.
– Я не прибегаю к махинациям, мисс Диксон, – произнес он враждебным тоном. – Я просто применяю законы.
Тип, с которым она ужинала, тоже юрист.
Выражение его лица изменилось.
– Думаете, за шесть недель что-то изменится?
– Возможно, ничего. Но возможно, вы убедитесь, что работа, которую мы делаем, важна.
– Для кого?
– Для науки. Для понимания того, как влияют хищники на изменение количества рыбы. Для будущей экологии океанов.
– Для вас.
Кейт глубоко вдохнула и выдохнула.
– Да, для меня. Это дело моей жизни.
И все, что у нее есть.
Макмертри фыркнул и цинично улыбнулся:
– Вряд ли через несколько лет вы повторите эти слова.
– Сколько вам? Сорок? – Она знала, что меньше.
– Тридцать пять.
Для такого успешного юриста, каким Грант Макмертри был представлен в Интернете, он слишком молод. Должно быть, он решительный и целеустремленный. Ее всегда восхищали эти качества.
– Когда вы были моложе, неужели вас ничего не интересовало настолько, что вы были готовы отказаться ради этого от всего остального?
Нахмурившись, Грант засунул испачканные краской руки в карманы. Когда он был моложе, он думал только о том, как бы поскорее убраться с этой фермы и избежать скучного будущего, которое ждало его здесь. Найти свой собственный путь. Ему потребовалось десять лет, чтобы понять, что он его не нашел. Еще девять он ждал знака, который указал бы ему на то, что делать дальше.
Этот знак он получил, когда на прошлой неделе ему позвонил мэр Кастлериджа и сообщил, что Лео не присутствовал на городском собрании, не подходил к телефону и не открыл ему дверь. Грант домчался до фермы за два часа вместо обычных трех, и они вместе взломали дверь дома Лео.
Прогнав неприятные воспоминания, Грант, чтобы не дышать краской, вышел вместе с Кейт Диксон на веранду. Ее облегающий пиджак, который он испортил, дал ему представление о ее стройной подтянутой фигуре. Кремовая блузка под ним оказалась скромной и непрозрачной, но под ней в вечернем свете западно-австралийского солнца хорошо угадывались очертания женственных форм Кейт. Большинство женщин, имеющих такую грудь, как у нее, воспользовались бы этим в своих целях.
В паху у него все напряглось. Нет, эта женщина не планировала его соблазнить. Ее наряд был строгим и подходящим для деловых переговоров, пока он его не испортил. А вот его расстегнутая рубашка совсем не годится для этой цели. Взгляд Кейт, задержавшийся на его груди, был красноречивее всяких слов. Он определенно не одет для приема гостей. Но он не приглашал Кейт Диксон, поэтому не собирается строить из себя гостеприимного хозяина.
– Не пытайтесь вызвать у меня сочувствие, мисс Диксон. Дело вашей жизни погубило моего отца.