— Всегда к вашим услугам, — густым баритоном ответил Генри Трент.
Его сардонический тон и взгляд черных глаз вызвали на бледных щеках Хилари легкий румянец. Подцепив одной рукой стул, на котором обычно сидела медсестра, он ловко развернул его и сел, положив сильные руки на прямую спинку.
— Как вы себя чувствуете?
Хилари растерялась, не зная, что ответить. Еще минуту назад она чувствовала себя великолепно, а сейчас так, словно только что пришла в сознание. Но выдавать себя она не собиралась, плевать ей на его сверлящий взгляд.
— Значительно лучше, спасибо! — Она вымучила улыбку. — А завтра мне станет совсем хорошо и можно будет выписываться.
— Медсестра сказала, что все ваши близкие родственники живут в Австралии. — Генри словно и не расслышал ее последнюю фразу. — Выходит, за вами некому ухаживать. Это печально.
Хилари промолчала, лихорадочно сопоставляя факты и детали своего пребывания в палате. Теперь ей стало понятно, почему медсестра болтала с ней днем битый час, задавая по ходу разговора странные вопросы. Из вежливости Хилари отвечала, хотя и чувствовала подвох. После ухода назойливой медсестры у нее остался в душе неприятный осадок. И сейчас Хилари тоже стало не по себе, но она не подала виду и равнодушно пожала плечами.
— Зачем мне няньки? Я взрослая девочка.
— Взрослая девочка, довольная уже тем, что осталась в живых, попав под автомобиль, — вздохнул Генри. — Итак, все ваши родные живут в Австралии, а сами вы приехали в Лондон совсем недавно. Должен отметить, что новичку этот город может показаться весьма негостеприимным. Легко заскучать.
Значит, сердце не обмануло меня, медсестра шпионила на Генри Трента!
Что же до чопорного Лондона, где легко впасть в тоску от одиночества, то это обстоятельство Хилари не пугало. На протяжении минувших полутора лет, показавшихся ей адом, случались периоды, когда она с радостью отгородилась бы от мира стеной. Вот почему ответ ее и прозвучал вполне естественно:
— Я не боюсь жить одна, мне это не в тягость.
— Вы заблуждаетесь, не обманывайте себя! — спокойно и холодно заметил Генри, не сводя с нее проницательных черных глаз.
Она попыталась собраться с мыслями и придать голосу решительность.
— Я очень признательна вам, мистер Трент, за все, что вы сделали для меня, но…
— Я же просил, чтобы вы обращались ко мне по имени, — во второй раз перебил он Хилари, сохраняя невозмутимый и самоуверенный вид.
Его откровенно покровительственный тон уже бесил Хилари. Она сделала глубокий вдох и отчеканила:
— Я не нуждаюсь в посторонней помощи и поэтому хочу поскорее покинуть клинику. Я вполне самостоятельный человек.
— Да вы не можете самостоятельно даже перейти лондонскую улицу, — бархатным голосом, скрывающим стальное упрямство, возразил Генри. — Свидетельством этому может служить мой автомобиль.
От изумления и возмущения Хилари раскрыла рот. Но пока она подбирала слова для достойного ответа, Генри обезоружил ее ослепительной белозубой улыбкой.
— Похоже, мы с вами снова ссоримся из-за пустяков. Давайте прекратим этот глупый спор, Хилари!
Почему же его проникновенный и мягкий голос не внушает мне ни капли доверия? Нельзя быть такой мнительной, упрекнула себя Хилари, ведь он — воплощение благожелательности и доброты: поместил меня в сказочно комфортную больничную палату, выразил готовность оплатить все расходы на лечение, искренне беспокоится о моем самочувствии… Вот только почему в его присутствии во мне нарастает тревога? Почему я чувствую себя беззащитной и уязвимой перед этим большим, сильным и загорелым мужчиной, настоящим самцом, источающим убийственный шарм и магнетизм?
— Но я не считаю наш спор пустячным, — собравшись с силами, заявила она, отлично осознавая, что не сумеет его переубедить. — Я привыкла сама оплачивать свои счета и ни от кого не зависеть.
— Прекрасно! — воскликнул Генри. — Любопытно только узнать, каким образом осуществите вы свои принципы в сложившейся ситуации, не имея работы?
Хилари с трудом сдержала желание высказать этому рафинированному зазнайке все, что она о нем думает, и попыталась дать хладнокровный ответ. Однако это оказалось совсем не просто.
— У меня имеются сбережения на черный день, — наконец процедила она сквозь зубы. — Врач полагает, что на восстановление сил потребуется около месяца. Потом я найду работу и начну возвращать вам долг.
— Вы, по-моему, работаете с детьми? — Он пытливо взглянул ей в глаза.
Медсестра потрудилась на славу! Но стоит ли ее винить? Не лучше ли было самой прикусить вовремя язык?
— Я дипломированная учительница, — с достоинством ответила Хилари. — И до того, как перебраться в Лондон, два года проработала в школе.
— Надеюсь, вы захватили с собой диплом и рекомендательные письма?
— Естественно!
Чутье подсказывало Хилари, что ее собеседником движет отнюдь не праздный интерес. Куда же он клонит? Разговор обретал все более подозрительный оттенок.
— Чудесно! — оживился Генри. — Пожалуй, мы могли бы одним махом решить несколько проблем. Но прежде позвольте уточнить: вы действительно намерены компенсировать мне все расходы?
— Разумеется! — не задумываясь ответила Хилари.
Ей менее всего хотелось оказаться в долгу у такого человека, как Генри Трент. Лечение в этой клинике наверняка стоит уйму денег. Несчастный случай произошел исключительно по ее вине, да и машина скорее всего нуждается в основательном ремонте. Конечно, его стоимость покроет страховка, однако от этого ей не станет легче. Надо же было так вляпаться! Хилари хотелось взвыть.