Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу «Атланты держат небо…». Воспоминания старого островитянина файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Александр Моисеевич Городницкий
Атланты держат небо: Воспоминания старого островитянина
© Городницкий А.М., 2020
© ООО «Яуза-каталог», 2020
© ИП Петровский И.В., 2020
Предисловие
Моя память с возрастом, как и слабеющее зрение, делается дальнозоркой – я начисто забываю события недавних дней и неожиданно для себя отчетливо вижу разрозненные картинки довоенного детства. Так, например, мне ясно вспоминается, как в 1936 году с Андреевского собора, неподалеку от которого стоял наш дом на Васильевском острове, срывали кресты. Примерно в то же время была взорвана часовня Николы Морского на мосту Лейтенанта Шмидта, до революции носившем название Николаевский в честь императора Николая I. Но то ли постройка была крепкой, то ли взрывчатку пожалели, а вышло так, что распалась она на три большие части, которые долго потом разбирали вручную. На освободившемся месте собирались установить памятник лейтенанту Шмидту, руководителю восстания на крейсере «Очаков» во время революции 1905 года, но помешала война. Отец рассказывал, что мы с ним как-то проходили мимо взорванной часовни и я спросил у него: «Папа, когда ее склеят?»
Я родился на Васильевском острове и вполне могу считать себя островитянином. Первые зрительные воспоминания связаны для меня с такой картиной: в начале моей родной улицы, перегораживая ее, сереют грузные корпуса судов, а над крышами окрестных домов торчат корабельные мачты. Мог ли я в далеком довоенном детстве представить, что мне посчастливится несколько раз обогнуть земной шар, плавать во всех океанах и даже купаться во всех, в том числе и в Северном Ледовитом (правда, там не по своей воле), высаживаться на берега многочисленных островов от Северной Атлантики до Антарктиды, неоднократно опускаться на океанское дно в подводных обитаемых аппаратах?
Ненастным ноябрьским днем 1982 года в небольшом сибирском городке Ялуторовске, неподалеку от Тюмени, в Музее декабристов, устроенном в старой, почерневшей от времени избе, в которой жил долгие годы ссыльный Матвей Иванович Муравьев-Апостол – брат казненного Апостола Сергея, я увидел странный экспонат. Это была старая толстостенная винная бутылка из темного стекла. Уже не надеясь вернуться в столицу, Матвей Иванович, забытый всеми, положил в эту бутылку записку о себе и уже ушедших из жизни друзьях-декабристах, а бутылку спрятал под половицу возле печки. Как будто не томился в ссылке в заснеженном сибирском городке, а тонул в бурном штормовом океане. Он был уверен, что про их поколение никто давно не помнит. Бутылку с запиской нашли уже в ХХ веке…
В 2005 году мной вместе с профессиональными «киношниками» была начата большая работа над документальным автобиографическим фильмом «Атланты держат небо…», 34 серии которого были закончены только в 2009 году. Мне пришлось снова входить в дома и квартиры, где я когда-то жил, ездить в города, где я бывал молодым, разыскивать старых друзей, большинство из которых умерли или уехали за рубеж, и я понял, что поиски прошлого – вещь неблагодарная. Под объективом оператора я сидел на подоконнике в узкой комнате на пятом этаже дома на Мойке, 82, где прожил с родителями более десятка лет, смотрел на Исаакиевский собор напротив, пытаясь вспомнить свою юность, и ничего не испытывал, кроме тоски по ушедшим и острой ностальгии по себе. И все-таки мне хотелось бы повторить попытку Муравьева-Апостола и бросить свою бутылку в бушующий океан времени.
Несколько лет назад на концерте в Санкт-Петербурге я получил записку: «Уважаемый Александр Моисеевич! Кто были ваши любимые авторы песен, когда вы учились в школе?» Автор записки наивно полагал, что авторская песня была в нашей стране и в годы моего детства. Смешная эта реплика заставила меня с грустью подумать о том, что минувший век, с которым связана большая часть моей жизни, стремительно и невозвратно уходит в прошлое и становится историей, обрастая легендами и небылицами.
Я – представитель поредевшего поколения «шестидесятников», перешагнувший через рубеж тысячелетий, дожил до времени, когда песни и стихи как будто перестали быть нужны. Те наивные и хрупкие идеалы, которые манили нас в недолгую пору хрущевской оттепели и зыбкое неоднозначное время горбачевско-ельцинских перестроек, оказались призрачными. Авторитарная система, диктатура коррумпированной бюрократии, пришедшая на смену неустойчивой и слабой демократии 90-х годов прошлого века, становится все более циничной и беззастенчивой. Телеэкраны, радиоэфир, газеты, журналы и Интернет наполнены криминалом, кровью и цинизмом. Мракобесие, заведомая ложь и ксенофобия набирают силу при явном попустительстве властей. Всеобщая усталость, раздражение и разочарование достигли опасного предела.
Тихая, требующая глубоких раздумий стихотворная строка, негромкое звучание гитарной струны, приглашающее к доверительному разговору, – все это осталось в прошлом и сегодня как будто не востребовано. Песен в стране не слышно. Эфир заполнен попсой и так называемым русским криминальным шансоном. Телеэкран забит третьесортными полицейскими фильмами. Через эфир и экран идет последовательная «дебилизация всей страны». Уместно вспомнить, что когда в средневековом Датском королевстве хотели отравить короля, то капали ему яд именно в ухо. Для чего это делается? Не потому ли, что дебилами легче управлять?
Для меня Родина – не только страна, где я родился, но и эпоха, в которой я вырос и жил. И меня невольно охватывает ностальгия по невозвратно миновавшему времени «поющих шестидесятых», поре недолгих юношеских надежд и первой волны гласности, вызвавшей к жизни среди прочего такое странное явление, как авторская песня, по ушедшим из жизни друзьям. По своей основной профессии я геофизик. Значительная часть моей жизни связана с экспедициями. Более семнадцати лет я проработал на Крайнем Севере и около тридцати принимал участие в океанских экспедициях. Большая часть моих коллег по работе и экспедициям уже ушла из жизни, и мне хотелось бы вспомнить о них.
Эта книга – воспоминания не о «себе, любимом», а скорее о людях и минувшей эпохе, в которой мне довелось жить и работать.
Васильевский остров
Что могу я сказать о родном моем Питере?Не пристало в любви объясняться родителям,С кем с момента рождения жили обыденно,Без которых и жизни бы не было, видимо.Я родился вот здесь, на Васильевском острове,Что повязан и днесь с корабельными рострами,На Седьмой, не менявшей названия линии,Где бульвар колыхался в серебряном инее.Я родился за этой вот каменной стенкою,Меж Большою Невой и рекою Смоленкою,Под стремительных чаек надкрышным витанием,И себя называю я островитянином.Что могу написать я сегодня о Питере,Облысевший старик, «гражданин на дожитии»,Сохранивший упрямость мышления косногоПосреди переменного мира московского?Переживший эпоху Ежова и Берии,Я родился в столице Великой империи.Я родился в заштатной советской провинции,Населенной писателями и провидцами.Вспоминаю ту зиму блокадную жуткую,Где дымился наш дом, подожженный «буржуйкою»,И пылали ракет осветительных радугиНад подтаявшим льдом развороченной Ладоги.Переживший здесь чувство и страха, и голода,Полюбить не сумею другого я города.Испытав ностальгии страдания острые,Полюбить не сумею другого я острова.Что могу написать я сегодня о Питере?Я хочу здесь остаться в последней обители,Растворившись в болотах его голодаевых,Где когда-то с трудом выживал, голодая, я.