– Успела, – понуро согласилась Алиса. – Никому.
– То есть совсем, – уточнил Максимов.
– То есть да. – Алиса решительно кивнула, и было видно, что, невзирая на страх, эта решимость непоказная.
«Любопытный маньяк, – подумал Максимов. – Интересно, он задумывается над тем, кого убивает?»
– А голос мужчины, звонившего вам…
– Незнакомый.
– А теперь внимание, Алиса. Опишите как можно подробнее и точнее этот голос. У вас техническое образование, вас трудно обмануть. Использовалось ли при разговоре устройство, позволяющее менять тембр или интонацию? Действительно ли голос принадлежит мужчине? Подумайте.
– Да издумалась уже вся, – передернула Алиса плечами. – На работу, не поверите, в бигудях пошла – пришлось в подворотне снимать… Этот голос действительно принадлежит мужчине. Молодому мужчине – от двадцати до тридцати лет. Выразительный такой голос. Никакого устройства нет – слишком явственное дыхание – сиплое такое, натужное, с хрипами в глубине горла… Первый раз он показался мне дрожащим – то ли пьяным, то ли сильно усталым. А второй и третий звучал пронзительно – проникновенно так. Вроде и негромко, но очень доходчиво и… ужасно. Вы когда-нибудь видели фильмы ужасов? Способны представить сиплый механический голос в телефонной трубке, от которого мороз по коже? – Алиса втянула голову в плечи и принялась переживать все заново.
Сотрудники молчали. Очевидно, пытались вспомнить не самые бездарные ужастики и наиболее удачные эпизоды, когда действительно было страшно.
– Хорошо, Алиса, – с душевным сопротивлением принял непростое решение Максимов, – мы попробуем разобраться с вашей проблемой.
– Возьмем на себя ваши заботы, – съязвил Вернер.
– О финансовой стороне поговорим позднее. Один из наших сотрудников будет постоянно находиться при вас – в качестве гаранта безопасности. Мера принудительная – боюсь, ее не избежать. В случае вашего отказа мы будем вынуждены распрощаться. Сотрудник опытный, Алиса, всесторонне подготовленный (Екатерина картинно схватилась за животик, а Вернер, который, собственно, и имелся в виду, внезапно принял задумчивый вид). А сейчас, Алиса, все посторонние выйдут из этого кабинета, останетесь только вы и Екатерина Сергеевна – наша сотрудница, прошу любить и жаловать, – и вы без утайки опишете ей всю вашу личную жизнь за последние два года – вплоть до косого взгляда из подворотни, который вы ненароком перехватили в позапрошлую пятницу, вынося мусор. А все остальные пойдут обедать.
Час спустя они с Екатериной стояли у окна и на сытый желудок наблюдали, как Вернер под локоток уводит Алису подальше от агентства. Склонился к виску, что-то шепчет, и, похоже, не без пользы – Алиса кокетливо отвечает, спинка прямая, а бедра начинают совершать плавно-округлые движения.
– Очень хочется помахать ему платочком. Но не оглянется же, гад, – с горечью заметила Екатерина. – Угадай с трех раз, почему, узнав о своей исторической миссии, наш Вернер перестал брюзжать?
– С трех раз я не угадаю, – ухмыльнулся Максимов, – попытаюсь с пяти.
Все дело в «изюминке», которую Алиса упорно и небезуспешно скрывает. Но у старого бабника Вернера глаз набит. «Послужной» список Алисы Верницкой не такой многотомный, как, скажем, у Дарьи Асламовой, но в монашки ей пока рано. Все студенческие интрижки можно смело опустить – было и прошло, кто упомнит? Законным мужем не обзавелась. Проживает в двухкомнатной квартире на улице Дачной. Год назад еще молодой, неопытной выпускницей крутила двухнедельный романчик с начальником смежного отдела – бородатым, похожим на потомственного ичкерийца, – завершившийся горючими слезами в подушку и проклятием всего рода мужского. Искрометная интрижка с коммерсантом Придорожным – писаным красавцем. Явился в бюро с просьбой спроектировать за живые деньги помпезные ворота на дачу и не смог проигнорировать страдающее за кульманом создание. Отвез в гостиницу – в «нумера», где и покусился на половую неприкосновенность. Продолжалось это удовольствие не больше месяца, и в один прекрасный день красавчик испарился. По жене, видать, соскучился. Долговязый губошлеп, бросивший девушку в парке, – некто Денис Лысенко, считающийся на данный момент ее бой-френдом. Исключительно на безрыбье. Работает ведущим попсовой радиостанции, к Алисе относится неоднозначно (порой по-свински), но в принципе не бросает. Хотя и может – в поклонницах недостатка не испытывает. Любят безмозглые барышни этого говоруна с мокрым ртом. Есть еще некий Эдик, персонаж из разряда отвергнутых. А вот этот тип Алису порядком напрягает. Раньше вместе работали – кульманы впритык стояли. Был уволен за пьянку (а запой повлек роман Алисы с начальником смежного отдела). С тех пор практически не работает, продолжает пить, часто звонит, просит невозможного, а то и вовсе сидит часами под окнами на детской площадке, мечтая об аудиенции. По следу неопрятного Ромео и отправился Олежка Лохматов, сопроводив уход недоуменным: «И чего они нашли в этой мымре? Я бы с ней и за тысячу рублей не стал…»
Екатерина, отойдя от окна, внезапно заскучала. Подчеркнуто медленно перекладывала бумажки с края на край, выразительно смотрела на Максимова. Потом приблизилась с пластичностью пантеры, стала сдувать с начальника пылинки. Вскоре ему это надоело.
– Уходи, Екатерина, – злобно рыкнул Максимов, – и больше никогда не влюбляйся. Надеюсь, этот роман не затянется, как «Война и мир»? Брысь отсюда. Но сотовый не выключай – вдруг в бой ввяжемся.
Озарившись лучезарной улыбкой, сыщица чмокнула Максимова в нос и унеслась. А он придвинул к себе телефон. Номер РУВД набирался тяжело, с пробуксовками. Капитан Корнеев уже был введен в курс событий сотрудницей агентства «Профиль» («И большая просьба – никогда больше не звонить во время обеда»). Да, коллеги в Заельцовском с ситуацией ознакомлены. Да, имеется особая папка, на которой вот-вот чего-нибудь напишут. Но это не значит, что они все бросят и начнут усиленно опекать потенциальную жертву – дел невпроворот. Скоро смотр – выявление лучших по профессии. Начальство жмет – планы не выполняются (по отлову террористов, наркоманов, проституток и беспризорных). «Глухариная стая» опять же слетелась… Мало ли кто кому звонит. У нас по пять миллионов звонков в городе ежедневно. Вот появится состав преступления – вот тогда и приходите. Вот тогда поговорим.
В общем, косность и равнодушие.
– Вы не станете возражать, капитан, если люди моего агентства возьмут на себя заботу о гражданке Верницкой? Ведь должен кто-то защищать покой и безопасность наших граждан.
– Вы когда-нибудь доиронизируетесь, Максимов, – рявкнул Корнеев и довольно бесцеремонно прервал беседу.
Вестей с фронтов пока не поступало. Максимов пристально изучал голую стену напротив стола. Единственную во всем офисе, на которую он не позволял ничего вешать. Эту стену он использовал в качестве экрана. В минуты дум и озарений всматривался в него до боли, въедливо – пока по шероховатым обоям не начинали двигаться фигуры, напрямую связанные с думами. Реальные события, возможные события, их участники и зачинатели… Он где-то читал, что подобным образом Роберт Шекли видел сюжеты своих творений.
События последних дней тянулись караваном. Живая Ирина Кулагина, мертвая Ирина Кулагина (два разных персонажа!), муж последней (или первой?), беспокойно шныряющий глазами и рвущийся на аудиенцию к Корнееву. Драка в подворотне, Оксана… Виртуоз уличных гонок Галина… Снова Оксана из подворотни. Алиса Верницкая…
Поневоле он чувствовал себя заинтригованным этим новым и, похоже, безнадежным делом. Слишком много женщин. Поразмыслив, он решил зайти с другого конца.