Так и случилось. Они стали видеться чаще, потом стали любовниками и по молчаливому согласию больше не возвращались к разговорам о прошлом или будущем, живя настоящим. У Джеслин иногда возникала мысль, что они неравная пара, но тогда она была слишком счастлива, чтобы задумываться об этом. Шариф не только вернул Джеслин к жизни, но и ввел ее в мир, где правит любовь.
Сказка закончилось внезапно, когда она узнала, что Шариф женится на девушке, которую выбрала для него его мать…
— Твои сестры были из тех немногих людей, которые умеют любить жизнь и способны заставить других ценить и радоваться каждому мгновению. — Джеслин проглотила стоящий в горле ком и попыталась улыбнуться, но вместо этого к ее глазам подступили слезы.
— Да, — коротко ответил Шариф приглушенным голосом — Пристегнись. Самолет скоро пойдет на посадку.
Недалеко от того места, где приземлился самолет, их ждала целая вереница черных «мерседесов», в один из которых они сели. Территорию аэропорта они покинули через отдельный терминал для членов королевской семьи и направились во дворец.
Джеслин смотрела сквозь тонированное стекло на улицы города и никуда не спешащих людей. Несмотря на то, что девяносто процентов жителей были мусульмане, многие женщины были не в традиционной одежде, к которой Джеслин привыкла, проведя шесть лет в Эмиратах.
— Такое чувство, что они здесь в отпуске, — не заметив, что говорит вслух, сказала она.
— Многие считают, что скоро Сарк станет испанским Коста-дель-Соль, — отозвался Шариф.
— Это хорошо или не очень? — Джеслин мельком взглянула на Шарифа и снова стала смотреть в окно.
— Как обычно, мнения разделились. Например, мой брат Заид поддерживает политику развития туризма, в то время как Халид, наоборот, придерживается диаметральной точки зрения.
— К какому лагерю принадлежишь ты?
— Я где-то посередине. В том, чтобы сделать Сарк туристической страной, есть свои плюсы и минусы. Хотя лично я — за контролируемый туризм. При отце не было создано ни одного органа, который бы занимался этим вопросом, так что теперь мне приходится ломать голову, как разрешить эту проблему… — Шариф кинул мимолетный взгляд в окно. — Мы почти на месте.
Джеслин почувствовала легкое волнение. В свой первый и последний приезд в Сарк она ничего не видела от слез, застилавших ей глаза. Но Джамиля и Аман часто рассказывали ей о своем дворце, называя его не иначе как «райским уголком» и «жемчужиной» посреди самого прекрасного сада во всем мире, и теперь ей не терпелось увидеть его собственными глазами.
Дворец оказался красивее того, что когда-то нарисовало ее воображение. Он представлял собой совокупность одноэтажных вилл, выкрашенных в нежно-розовый, персиковый и местами пурпурный цвет. Вход украшали колонны со сложным узорным рельефом и арочными сводами.
Джеслин получила возможность рассмотреть внутреннее убранство дворца, когда Шариф, представив ее встречавшим их людям в качестве репетитора на лето, продолжил свои объяснения, касающиеся ее пребывания.
В отличие от преобладающих теплых цветов фасада в интерьере дворца царили преимущество холодные цвета: белые стены, синий потолок с фрагментами позолоты. Деревянные колонны с резьбой делили внутреннее пространство на небольшие, обставленные мебелью коридоры, в прохладе которых можно было скрыться от жары, не приковывая к себе особого внимания.
Отпустив своих людей, Шариф повернулся к Джеслин:
— Если ты не устала, я хотел бы организовать для тебя короткую экскурсию.
Это звучало соблазнительно, но Джеслин решила не забывать о цели своего приезда.
— Сначала я хотела бы познакомиться с детьми.
— Их сейчас нет во дворце, но они скоро вернутся.
— Ну, тогда ладно, — согласилась она после короткой паузы. И не пожалела.
Дворец, который сам по себе представлял одно из чудес света, вобрал в себя шедевры прикладного и военного искусства древнейших греко-римской и византийской цивилизаций, а затем и более поздней Османской империи.
Шариф со сдержанной гордостью рассказывал ей о том, как и откуда в его семье появились те или иные вещи. «Люди ходят в музеи, чтобы хоть разок взглянуть на бесценные сокровища, а я живу в одном из таких музеев», — объяснял он.
По полу просторного коридора, по которому они шли, прыгали солнечные зайчики. Слепящее послеполуденное солнце проникало сквозь высокие окна, и лучи его отражались от блестящих, перетекающих из одной в другую арок, выдержанных в оттенках кремового и золотого цвета.
Еще до того, как они завернули за угол, Джеслин услышала тихое журчание воды. Оставив позади себя последнюю арочную дверь, они ступили на каменную лесенку. Ее ступени вели к гостиной, рядом с которой был устроен уютный внутренний дворик с фонтаном. Благодаря рассказам своих подруг Джеслин знала, что во дворце много таких внутренних двориков с фонтанами, цветами и карликовыми пальмами.
Девушка сразу влюбилась в эту красивую, элегантно обставленную комнату, дизайн которой был продуман до мельчайших предметов, создавая атмосферу домашнего уюта.
— Должно быть, ты тут принимаешь гостей, — восхищенно сказала она.
В глазах Шарифа появилось загадочное выражение.
— Здесь гостей будешь принимать ты, — мягко поправил он. — Гостиная составляет часть твоих апартаментов.
— Правда? — опьянев от восхищения, переспросила Джеслин. Последние шесть лет она жила в квартире, где из мебели было только самое необходимое и недорогое, поэтому от увиденной роскоши у нее слегка закружилась голова. — Здесь могла бы жить принцесса.