Кое-кто в окружении Мухаммед-Булака полагал, что Бетсабула чуть ли не правая рука Мамая. По этой причине ханские вельможи приглядывались к Бетсабуле, частенько приглашали его во дворец, желая через него вызнать что-нибудь о сокровенных замыслах Мамая. Бетсабула умело делал вид, что он запросто вхож к Мамаю и пользуется полнейшим его доверием.
Вот и на этот раз, оказавшись в ханской канцелярии, Бетсабула чуть свысока поглядывал на ханских советников, которые во многом зависели от милости капризного Мухаммед-Булака, но все они вместе со своим ханом, по сути дела, были подвластны воле Мамая. Мамай редко появлялся в Сарае. Он не любил этот город, его душные пыльные улицы с извечной людской толчеей. Если хан желал видеть Мамая, то он сам ехал со своей свитой в его степную ставку.
Ближайший ханский совет – диван – состоял из четырех улусных эмиров. Эти эмиры, собственно, и управляли Золотой Ордой в мирное время ежедневно и ежечасно. Поскольку ханские советники были осведомлены, что Мамай стягивает к своей ставке войска, поэтому они в первую очередь интересовались у Бетсабулы, с кем Мамай собирается воевать, с Русью или Синей Ордой?
Бетсабула отвечал на все вопросы так, как ему велел Мамай. Мол, главная угроза для Золотой Орды ныне исходит из-за Яика от воинственной родни Урус-хана. За реку Яик Мамай и собирается вести войско будущим летом, но прежде ему нужно окончательно покорить отколовшийся Булгар и разорить мордовский улус Арабшаха.
Неожиданно визирь Бувалай предложил Бетсабуле пройти в ханские покои, где с ним желает побеседовать сам Мухаммед-Булак. Бетсабула в сопровождении Коктая и Бувалая прошел в то дворцовое крыло, где царили роскошь и нега среди настенных фресок, кисейных занавесок, мягких ковров, резных колонн и дорогой мебели.
В зале, куда пришел Бетсабула, сопровождаемый двумя эмирами, царила прохлада. Там возлежал на софе Мухаммед-Булак, похожий на жирного ленивого сурка. Одна полуголая рабыня подстригала ножницами ногти у него на ногах, другая рабыня, стоя на коленях подле софы, держала в руках серебряный поднос со сладостями.
В этом году Мухаммед-Булаку должно было исполниться тридцать лет. Его пухлое гладкое тело, белое, как у женщины, не истомленное ничем, кроме лени и всевозможных удовольствий, было небрежно прикрыто светло-зеленым шелковым халатом с широкими рукавами. Круглая бритая голова хана напоминала шар из слоновой кости. Узкие глаза-щелочки, светлые, еле заметные брови, маленький нос и небольшой рот – все это выглядело несообразно малым на столь широком лице. У хана были тонкие усы и маленькая бородка цвета выгоревшей на солнце травы. Матерью Мухаммед-Булака была рабыня-славянка, от нее-то он и унаследовал такую белокожесть тела и светло-русый оттенок усов и бороды.
– А, Бетсабула! – хан расплылся в приветливой улыбке. – Привет тебе! Иди сюда! Давненько мы не виделись с тобой.
Повинуясь жесту хана, Бетсабула присел на низенькую скамеечку. Оба его спутника так и остались стоять у него за спиной.
– Говорят, по воле Мамая ты ходил в набег на Русь, – промолвил Мухаммед-Булак. – Так ли это?
– Так, светлый хан, – ответил Бетсабула.
– Удачный ли был набег?
– О да, светлый хан.
– Тебе ведомо, что замышляет Мамай? Он же собрал в своей ставке тьму войска! – в голосе Мухаммед-Булака слышалось нескрываемое беспокойство.
– Мамай собирается сокрушить Синюю Орду, – сказал Бетсабула, – а для этого понадобится очень большое войско.
– Когда Мамай намерен пойти войной на Русь? – опять спросил Мухаммед-Булак. – От русских князей уже давно не поступает никакой дани.
– Не знаю, – Бетсабула пожал плечами. – Русь не столь опасна, как Синяя Орда.
Мухаммед-Булак обменялся выразительными взглядами с обоими улусными эмирами. Затем ошарашил Бетсабулу неожиданным вопросом:
– Мамай слишком зазнался! Он давно мне в тягость. Ты можешь убить Мамая?
Бетсабула вздрогнул. Что это – подвох или шутка?
– Говори смело, Бетсабула, – промолвил визирь Бувалай, усевшись на стул сбоку от него. – От твоего ответа зависит твое будущее. Убьешь Мамая – разом возвысишься и обогатишься!
– Мамай доверяет тебе, Бетсабула, – заговорил эмир Коктай, подходя к самому ханскому изголовью, чтобы Бетсабула мог видеть его лицо. – Тебе убить Мамая проще, чем кому бы то ни было. Подумай сам, чем ты обязан Мамаю? Мамай помыкает тобой, гоняет в набеги, держит тебя на коротком поводке. Сегодня ты ему нужен, так он делится с тобой добычей, а что будет завтра?
– Ты же не глуп, Бетсабула, – сказал Мухаммед-Булак, жестом повелевая рабыням удалиться. – Милость к тебе Мамая до поры… Даже меня – чингисида! – Мамай уничтожит не задумываясь, едва почувствует угрозу с моей стороны, так что говорить о тебе. Тебя Мамай может убить в любой момент просто за косой взгляд или неудачную реплику. Тебя устраивает такое неопределенное состояние?
– Нет, не устраивает, – неожиданно для самого себя выпалил Бетсабула. Его и самого уже посещали такие мысли.
– Значит, мы договорились, Бетсабула, – улыбнулся Мухаммед-Булак, при этом на его пухлых щеках образовались две ямочки, а узкие глаза сузились еще больше. – Заметь, мы не торопим тебя. Дело это опасное. Зато и награду получишь весьма достойную!
– Какую награду? – невольно вырвалось у Бетсабулы. – Об этом следует поговорить в первую очередь.
– Ну, бессмертие я тебе не обещаю и ханский трон тоже, – с иронией в голосе проговорил Мухаммед-Булак. – К примеру, могу отдать тебе в жены свою сестру. Могу сделать тебя визирем, если захочешь. Могу отдать тебе в управление город или целую область. Проси, чего хочешь.
От всего услышанного у Бетсабулы даже ладони вспотели. Вот он – предел его мечтаний! И если ради этого нужно убить Мамая, значит, так тому и быть! Этот сутулый желтолицый хромец и впрямь слишком зазнался!
– Я должен все обдумать, светлый хан, – волнуясь, произнес Бетсабула. – От твоих обещаний у меня слегка закружилась голова. Мамай очень осторожен и недоверчив, как камышовый кот. Его ведь уже пытались убить…
– Я знаю, – сказал Мухаммед-Булак. – Если для этого дела тебе нужен яд или золото для подкупа ближайших слуг Мамая, проси. Если понадобятся помощники, обращайся к Бувалаю и Коктаю. Сколько времени тебе нужно на обдумывание, друг мой?
Бетсабула потер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, затем ответил:
– Два дня вполне хватит, светлый хан.
* * *
Придя домой, Бетсабула уединился с супругой и пересказал ей всю свою беседу с ханом и двумя улусными эмирами. Бетсабулу распирало от мстительного торжества и горделивого самомнения. Наконец-то ему представился прекрасный случай не только возвыситься, но и расквитаться с Мамаем за все унижения и насмешки, за все помыкания и лживые обещания. Бетсабула поведал жене о тех вознаграждениях, какие обещал ему хан в случае устранения им Мамая, умолчав лишь о возможной женитьбе на ханской сестре.
– Хан и его советники совершенно правы: мне убить Мамая легче, чем кому бы то ни было, – усмехался Бетсабула. – Мамай не ждет от меня подлости, полагая, что я без него пропаду. С каким удовольствием я всажу Мамаю кинжал между ребрами! Когда этот желтолицый уродец будет подыхать у моих ног, я загляну ему в глаза, чтобы насладиться его бессилием и мукой!
Однако супруга Бетсабулы стала решительно возражать против этого. Союн-Беке происходила из древнего кипчакского рода Эльбули, который совершенно зачах с той поры, как монголы захватили все кипчакские степи от Яика до Днепра. Много мужчин из рода Эльбули погибло в битвах, сначала сражаясь против монголов, потом в составе монгольских туменов совершая походы то на юг, то на запад, то на восток. Лишь при хане Узбеке род Эльбули начал возрождаться и входить в силу. Однако кровавое правление хана Бердибека, внука Узбека, убившего отца и всех своих братьев, вновь подкосило род Эльбули. Кипчакская знать из рода Эльбули служила опорой Бердибеку, смерть которого стала крахом и для рода Эльбули, угодившего в опалу.