Либерализм, тоталитаризм и демократия. Политическая философия австрийской школы - Куряев Александр В. страница 2.

Шрифт
Фон

Если отличительной чертой современной эпохи, вероятно, является ведущая роль индивидуальных прав, то сама эта эпоха так или иначе представляется тесно связанной с рождением и развитием капиталистической ментальности и современной науки. В силу этого не будет преувеличением сказать, что отказ от рыночной экономики приводит и к отказу от либерально-демократического политического устройства. Ведь либерально-демократическое государство и его цивилизационную систему, верховенства права, нельзя рассматривать в отрыве от итогов того, что по праву называют капиталистической революцией[6]. В основании идеи, утверждающей, что демократические структуры будто бы можно сохранить в отсутствие рыночной экономики, лежит непонимание того, что платой за разрыв этой связи будет распад существующей в развитых обществах системы социальных отношений. Из пренебрежения к этому звену цепи неизбежно вытекает неспособность понять то, что лежит в основании современной демократии. Ведь демократия – это в первую очередь не малореальная идея народоправства и не возможность выбора правящей элиты, а политическое признание субъективного характера выбора.

Все сказанное выше позволяет оценить вклад австрийской школы в современную политическую философию. Разумеется, то, что представители австрийской школы были критиками историцизма и сциентизма, дает возможность причислить их к категории критиков «современности» (modernity). Однако в их случае это была «современность» не в смысле процесса секуляризации, который в результате постепенного отхода от христианского откровения в конце концов приводит к релятивизму и нигилизму, а в смысле переоценки возможностей человеческого знания и разума, которая в итоге неизбежно приводит к той или иной разновидности тоталитаризма. Если оставить в стороне теологические и эсхатологические последствия секуляризации, то современность можно рассматривать как эпоху, склонную недооценивать то, что чрезмерная рациональность является одной из причин тиранической власти, этого бича политики. Соответственно позицию австрийской школы можно рассматривать как критику современности и ее итогов изнутри; эта критика направлена на школы, доминировавшие в сфере политики и философии в течение последних столетий: на контрактуализм [теорию общественного договора. – Ред.], историческую школу, марксизм и идеализм.

Точно так же, как нельзя утверждать, что представители австрийской школы некритически поддерживали современные веяния, нельзя утверждать, что они были чистыми демократами. Они были либералами, которые высоко ценили демократию за ее теснейшую связь с субъективистской динамикой рыночной экономики и интегрировали эту концепцию в собственную либеральную традицию. Однако это не помешало им выступить и против того вырождения духа современности, которое представляет собой конструктивистский сциентизм, и против того вырождения демократии, которое происходит в социальном государстве. В случае Хайека, давшего исчерпывающий анализ этой проблемы, отправным пунктом стало противопоставление естественности и искусственности, и в результате рассмотрения этого вопроса история западной цивилизации и ее развитие предстали в совершенно ином свете. Вопрос об основаниях для наилучшего политического строя больше не был связан ни с открытием естественного порядка и подражанием ему, ни с созданием рационального порядка, возникающего в результате общественного договора; он приобрел совершенно иную форму. Главной мишенью критики Хайека стала концепция «наилучшего строя [regime]» (понимаемого как рационалистическая модель политического порядка [order]), наличие которого, безусловно, является одной из отличительных особенностей современности. Несмотря на то, что Хайек указал на эту концепцию как на теоретическую предпосылку сползания к тоталитаризму, в своем анализе он продемонстрировал понимание того, что связанная с ним линия развития не является неизбежным итогом эволюции западной политической философии как таковой; скорее, она представляет собой всего лишь результат переоценки роли разума в делах людей.

Теоретическую проблематику австрийской школы можно вкратце описать как попытку понять, почему стремление людей достичь субъективных целей приводит к объективно валидным ситуациям. В таком контексте рынок (понимаемый как система передачи информации) и отражение в сфере политики запросов общества являются не более чем последствиями – иногда непредвиденными – столкновения различных целей и элементов знания, непрерывное дифференцирование и развитие которых обогащают общество. Однако для этого процесса требуется наличие встроенных гарантий непрерывности обмена. Таким образом, принцип, согласно которому любое действие следует воспринимать как переход от ситуации, субъективно оцениваемой как относительно плохая, к ситуации, субъективно кажущейся лучше, выступает в качестве универсального объяснения человеческой деятельности, действительного для всей области социальных наук.

Итак, философская посылка этого типа либерализма состояла в том, что наилучшее решение проблемы сосуществования людей в обществе должно проистекать из сравнения и противопоставления различных субъективных решений. Но это также означало отрицание существования иных концепций политического общества и ценностных систем, чем те, которые по происхождению являются более или менее стихийными результатами человеческой деятельности. Аналогичным образом, эта посылка подразумевала, что история, а также общество, экономика и мораль, представляют собой не более чем последовательность решений, предлагавшихся отдельными людьми, которые стремились решить свои собственные проблемы.

Если не учитывать того, что факторы, породившие общество, описываются понятиями потребность, обмен (в самом широком смысле) и редкость (причина того, что ресурсы используются лишь одним из потенциально возможных способов), то природа политического останется недоступной для нас. Редкость в первую очередь следует рассматривать как один из фундаментальных законов политики, который распространяется и на отношения между отдельными людьми, и на отношения между государствами. Хотя чисто экономическая теория политики и была бы несостоятельной, экономический подход к теоретическим и практическим проблемам политической философии не может принести этой дисциплине ничего, кроме пользы. Вклад экономической науки в политическую философию переоценить невозможно, о чем свидетельствует интерес к решению теоретических проблем политэкономии со стороны тех, кто занимается политической философией, а также тот факт, что если бы в составе политической философии не было компонентов из области экономической науки, то она превратилась бы в бесплодное рефлексирование о наилучшем политическом строе. Иными словами, она либо свелась бы к спекулятивной, моралистической и метафизической интерпретации вопроса о происхождении и природе гражданского общества (под другим названием), либо выродилась бы в насильственное конструирование устройства, делающего из людей не граждан, а подданных.

Итак, политическая философия может преодолеть тщеславную пустоту теоретических моделей, которыми она так долго гордилась, только переосмыслив политэкономический аспект своего предмета. Этот подход особенно актуален сегодня. Ведь после того, как политическая философия высвободилась из объятий мистики и теологии, она немедленно попала в лапы историцизма, естественно-научного подхода и нигилистического релятивизма. Тупик, в котором она оказалась, прежде всего требует критической оценки всех мифов современности; именно в этом свете следует воспринимать и интерпретировать философскую и политическую рефлексию австрийской школы.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Отзывы о книге