Головина Елена В. - Гитлер стр 13.

Шрифт
Фон

Этот фрагмент важен со многих точек зрения. Он проясняет для нас взаимосвязь между общим контекстом и личностью будущего фюрера. Детство и последующие годы, на протяжении которых он испытал на себе то или иное влияние, оказались источником очень общих, довольно-таки смутных впечатлений, своего рода первым камнем в фундаменте определенных идей, побуждающих к действию. В Вене он столкнулся с суровой реальностью повседневной жизни, и шок от этого непосредственного столкновения имел для него первостепенное значение. Гитлер открывает для себя мир рабочих – до того он вращался во вселенной малой или средней буржуазии. Он полностью разделял страхи последней перед утратой социального статуса, которой отчаянно стремился избежать. Он также открыл для себя мир крупной буржуазии с ее фривольной жизнью, мир аристократии и офицерства – все это «культурное общество», столь ярко описанное драматургом Шнитцлером. Гитлер своими глазами увидел социальное расслоение, характерное для Вены периода belle epoque, когда живущие бок о бок люди понятия не имели о существовании друг друга. Наконец, Гитлер открыл для себя еврейство, образ которого до того оставался размытым. Если он и был антисемитом, то пока в латентной форме. Таким образом, пребывание в Вене послужило ему катализатором, если не источником откровения. Этот период не только принес ему новые идеи, но и позволил старым обрести форму, выкристаллизоваться. Поскольку его чтение носило бессистемный характер – классика, история, памфлеты, брошюры и особенно газеты, – а запоминал он исключительно то, что представляло для него интерес с точки зрения укрепления своего мировоззрения, то не удивительно, что он решил, будто занят выработкой собственного Weltanschauung. Однако произвольный и ограниченный выбор «духовной пищи», а также куцее восприятие реальности привели к тому, что выстраиваемая им идеологическая конструкция оказалась слишком жесткой, исключающей любую альтернативу, что представляло собой немалое, если можно так выразиться, преимущество для формирования стройной системы взглядов.

Маргинал, в которого он превратился, отвергал политическую систему и общество, в котором он жил и чьи фундаментальные пороки, в том числе в общественно-культурной сфере, он мечтал искоренить. Гитлер, например, горько сетовал на почти полное отсутствие в Австрии законов и судов, занятых разбирательством общественных дел, и напоминал о реформах, проведенных Бисмарком в Пруссии. Он также задавался вопросом о роли школы в пробуждении национального самосознания народа, которому следовало внушить чувство величия, потому что люди «сражаются только за то, что любят; любят только то, что уважают, а чтобы уважать, надо по меньшей мере знать». Он приводил в пример проводимое во Франции «шовинистическое» воспитание, которое на деле сводилось к превознесению величия Франции и ее «культуры». Это такое воспитание, которое способствует формированию не объективного, а глубоко субъективного взгляда на окружающий мир. Именно за такой подход Гитлер и ратовал – но только для своей страны. В «Майн Кампф» нашла выражение его ощутимая франкофобия, равно как и бесконечные упреки в адрес венцев, якобы склонных к «галломании».

Внимание к школьному образованию в дальнейшем приобрело у него постоянный характер и нашло выражение в создании «школ Адольфа Гитлера» и таких государственных учебных заведений, как «NAPOLA». Разработанная им система базировалась в том числе и на собственном опыте, полученном в австрийской начальной и средней школе, – опыте, который он сам считал безусловно негативным, исключая преподавание истории в «реалшуле».

Интерес к марксизму, его идеологии и методам партий марксистского толка также проистекал из конкретного жизненного опыта. Гитлер допускал, что до приезда в Вену мало что знал о социал-демократии, и даже то немногое, что знал, не отличалось достоверностью. В то время он полагал, что понятия социализма и социал-демократии синонимичны, а о марксизме вообще никогда не слышал. В принципе он относился к этим направлениям скорее положительно в силу того, что они боролись за установление всеобщего тайного голосования (введенного в 1907 году). Возможно, Гитлер надеялся, что эта мера приведет к ослаблению Габсбургов и даже падению «вавилонского рейха» и, как следствие, к аншлюсу австрийских немцев с немецкой родиной-матерью (Mutterland)? Таким образом, Австрия представала перед ним ненавистной страной, страной его отца, верноподданного чиновника, тогда как бисмарковская Германия, напротив, страной матери. Историки-психоаналитики видят в употреблении термина Mutterland доказательство глубокого конфликта эдиповой природы, жертвой которого стал Гитлер. Между тем стоит ознакомиться с работами специалистов, изучающих Вену конца века, и становится очевидным, что большинство художников и политиков в равной мере мучительно размышляли над теми же проблемами.

Гораздо более важным представляется тот интерес, который Гитлер с самого начала проявил к вопросу о вкладе политических партий в немецкое дело. Их политические и идеологические особенности открывались ему постепенно, и он неизменно старался свести их к национальной составляющей. Фанатичную любовь к Volk, проповедуемую пангерманистами Шенерера, а позже – ДАП и НСДАП, можно объяснить только с позиции глубоко ощущаемой австрийскими немцами угрозы, исходящей от других народов, например чехов, и ставящей под сомнение германское «превосходство». Именно негативное отношение к борьбе за поддержание «германского духа» и попытки найти согласие со «славянскими товарищами» пробудили в Гитлере враждебную подозрительность к социал-демократии. В маленьком кафе, куда он имел обыкновение захаживать, Адольф стал читать центральный орган социал-демократов – «Рабочую газету», в 1910 году выходившую тиражом 54 тыс. экземпляров.

И читал он ее регулярно – несмотря на отвращение к стилю изложения («литературное дерьмо дадаизма»). И с каждой страницей в нем крепла – во всяком случае, он так считал – любовь к своему народу. Любопытная деталь: в то самое время, когда Гитлер негодовал по поводу отсутствия национального чувства у Социал-демократической партии, Лев Троцкий, начавший в 1908 году выпускать в Вене газету «Правда», затеял острую полемику против шовинизма все той же «Рабочей газеты» и руководителей партии Отто Бауэра, Карла Реннера, Фридриха Аустерлица и Виктора Адлера.

Именно знакомство с газетой социалистов привело молодого Гитлера к мысли о том, что необходимо противопоставить их идеологии свою, «превосходящую» идеологию и что ради победы следует действовать столь же грубыми методами. Ему хватило двух лет, пишет он, чтобы понять не только их «уроки» (термина «идеология» он не употребляет), но также их методы и средства борьбы, например терроризм на заводах или во время местных собраний и массовых манифестаций. Чем больше подробностей Гитлер узнавал о применении физического насилия, тем охотнее оправдывал тех, кто не сумел устоять против его применения. В эти «годы мучений» он, по-видимому, обрел чувство причастности к своему народу и научился отличать жертвы от прельстителей.

Что же это – пропагандистская речь, написанная 15 лет спустя? Не только. Даже если в 20-е годы он предпринял немало усилий, чтобы привлечь как можно больше рабочих в свою партию, эти рассуждения еще раз доказывают, что Гитлер предпочитал замечать и впитывать только то, что подтверждало и усиливало его собственные взгляды. Он обошел вниманием гуманистическую направленность идей, разделяемых австрийскими марксистами, тем более – проводимую ими воспитательную работу, и запомнил только технические приемы физической драки – стычек на собраниях или на улице.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3