Она ему откажет. Но если даже найдет работу, ей никогда не выплатить долги и не сделать жизнь матери относительно комфортной. Придется продать дом, отдать долги и осесть где-нибудь в глуши всем вместе, там, где найдет приход Марк. Если же она выйдет за Чаттертона, весь мир распахнется перед ней, откроются возможности для Марка, а ее мать будет совершенно счастлива, не потеряв, а повысив свой статус, она обзаведется собственной семьей и детьми.
И найти другую, такую же блестящую партию в ее возрасте здесь, в глуши, без всяких связей и без выездов в свет невозможно.
София вернулась в комнату, взяла альбом и стала рисовать. Изобразила внутреннее убранство церкви, длинный проход по центру, и там, на дальнем конце, у алтаря, стоит мужчина и ждет ее, черты лица неопределенны.
– Миссис Каллум Чаттертон, – произнесла она. – Кажется, мне надо привыкать к этому имени.
Глава 5
К трем часам следующего дня София с трудом сдерживалась, чтобы не метаться по гостиной, как животное, запертое в клетке. Где же Каллум? Никаких признаков – ни его самого, ни записки, ничего. Может, он передумал после вчерашнего инцидента и ее пощечины? Она оскорбила его да еще взяла лошадей и оставила его в лесу, что было глупо. Разумеется, он решил, что долг долгом, но с него довольно.
Когда часы отбили еще полчаса, она не выдер жала:
– Пойду прогуляюсь, мама. – София засунула в корзинку незаконченное рукоделие, надела дере венскую соломенную шляпку и выбежала из гостиной. Затем вышла из ворот, сама не зная, куда направиться.
Тропинка вела через поле в лес. Не глядя по сторонам, поскольку мимо дома почти никто не ездил, она шагнула вперед и слишком поздно услышала дробный стук копыт мчавшейся лошади. Всадник натянул удила, отворачивая в сторону, но лошадь все-таки задела ее, и от этого толчка София отлетела в сторону и с размаху шлепнулась прямо в грязь на обочине. Ошеломленная, в шляпке, съехавшей на глаза, она сидела, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. На ней было лучшее платье, она надела его сегодня специально, ожидая окончательного предложения руки и сердца. Ей было больно, сердце бешено колотилось, и она чуть не плакала.
Ее подняли с земли знакомые сильные руки.
– Какого дьявола?! Ты смотришь, куда идешь? Я мог тебя убить! – Кэл был разъярен и напуган не меньше ее.
– Вы слишком быстро ездите, мистер Чаттертон, – ответила она с вызовом. – Не можете удержать свою лошадь, как и свое вожделение?
Глаза его прищурились, рот превратился в сердитую линию, вид у него был такой, что она вдруг испугалась.
– Куда ты шла?
– Просто гуляла, с твоего позволения. – Он все еще крепко держал ее выше локтя. – Ты не можешь меня отпустить?
Он игнорировал ее просьбу:
– Почему ты не дождалась меня?
– Ждать вас, мистер Чаттертон? Почему я должна была вас ждать? Надеюсь, вы не собирались совершить новое нападение на мою невинность в моем собственном доме? – Она не понимала, почему вдруг этот мужчина вызвал в ней вчера такой вихрь неведомых ранее желаний.
Да, так было и, похоже, происходит снова, она близка к тому состоянию, когда таяла вчера от его прикосновения.
– Ты должна была ждать меня, чтобы уладить дело окончательно и обговорить приготовления к нашей помолвке. – Он уже успокоился, голос звучал деловито и ровно. Кажется, она вообще не способна заставить его повысить голос, выказать какие-либо эмоции, даже когда он сердит.
– О, так ты все еще собираешься на мне жениться?
«Слава Богу».
– Вы собираетесь еще долго меня провоцировать, мисс Лэнгли?
– Да, собираюсь. – Она вздернула подбородок. «Я могу выйти за него, и при этом не обязательно он должен мне нравиться».
– И чего же ты добиваешься, хотел бы я знать? – Голос его стал вдруг вкрадчивым, и по его глазам стало ясно: он прекрасно понял, что она чувствует. Глаза его сузились, и губы искривились в усмешке.
– Хочу увидеть подлинные чувства! – вспыхнула она. – Не холодный расчет, не чувства долга, не кратковременное вожделение и не сарказм. Хочу знать правду. Вы действительно хотите жениться на мне, мистер Чаттертон? Я должна вам напомнить то, что говорила раньше: у нас значительные долги, и мой брат не в состоянии их покрыть в ближайшем будущем.
Вопрос повис в теплом воздухе. Каллум улыбнулся:
– Да, я хочу жениться на тебе, София. Я считаю, это будет верным решением. И мы сможем с тобой поладить. Не стану притворяться, что влюблен в тебя, не буду обещать, что когда-нибудь полюблю. И не спрашиваю тебя, любишь ли ты меня, потому что прекрасно понимаю: невозможно сразу изменить своим чувствам и забыть прежнюю любовь. Но в любом случае я считаю, что любовь – это проходящее чувство. Но я постараюсь быть хорошим мужем. И я все знаю о ваших долгах.
При упоминании о Даниэле София почувствовала укол совести. Лучше думать о том, какие чувства Каллум вызвал в ней вчера. Стыдно, но сегодня она чувствует то же самое. Так хочется коснуться его, почувствовать под рукой сильные мышцы, вдохнуть снова такой опасный и влекущий запах его кожи и ощутить вкус его губ. Она выйдет за него и будет вознаграждена в своих желаниях при исполнении супружеского долга. Значит, ее толкают на этот брак не только нужда и страх за будущее семьи, и она правильно поступает, потому что существуют и другие причины.
София отвернулась, чтобы лицо не выдало ее, но он схватил ее за плечо, заставил повернуться и посмотреть ему в глаза, одновременно развязывая спутавшиеся ленты и снимая с нее шляпку. Потом осторожно коснулся ее волос, и она закрыла глаза, чувствуя запах кожаной сбруи, лошади и еще тот, который означал теперь – Каллум.
– Я хочу жениться на тебе, София Лэнгли, потому что считаю, что так будет лучше для нас обоих. И еще я хочу жениться на тебе, потому что обещал своему брату позаботиться о тебе, если с ним что-нибудь случится. И я верю: ты знаешь, что выйдешь за меня, и поэтому злишься, тебе не нравится, что кто-то диктует, как тебе поступать, а обстоятельства подталкивают к этому браку. И еще потому, что я был вчера груб.
– Я… – Он, кажется, идеально подвел итог. Какой умный и понимающий. – Мне даже нечего добавить, сэр.
– Я так и думал. Этого я и добивался. Теперь ты можешь сказать «да», – предложил он.
– Да. Да, я выйду за тебя, – сказала она и испытала странное чувство, будто сдавалась на милость победителя. Смешанное чувство облегчения и страха.
– Превосходно. – Он склонился к ней, и она закрыла глаза. Кэл поцеловал ее, легко коснувшись губами щеки.
У нее невольно вырвался возглас удивления и разочарования, хотя его сильные руки все еще были на ее плечах. Открыв глаза, она увидела близко его глаза и прочитала в них довольную усмешку. «Он знает, что я жду его поцелуя. Как унизительно».
– Позже, София, – пробормотал он.
– Ты знаешь, как меня поддразнить. – Ей стало вдруг смешно. В это время позади них раздался шорох, но он не отпускал ее. – Чем дольше ожидание, тем больше вознаграждение, – тихо произнес он.
– София Грейс Миранда Лэнгли!
– Мама!
Какой ужас! Она представила картину глазами матери: дочь стоит без шляпки в объятиях мужчины посреди дороги, на виду, в любой момент кто-нибудь может ее увидеть, – платье в грязи, волосы спу таны.
– Слава Создателю! – воскликнула миссис Лэнгли. – Прекрасная новость!
– Мама?
– Идите оба в дом, пока кто-нибудь не показался на дороге. – Она хлопнула в ладоши и расставила руки, будто загоняя цыплят.
Каллум с поклоном подал Софии ее старую соломенную шляпку, взял поводья, перекинутые через забор, надел шляпу, которую, оказывается, и не выпускал из рук, и открыл перед ней калитку. Элегантный, серьезный и нисколько не смущенный.
Если бы он сейчас скривил губы в своей усмешке, она могла бы… Но нет, он не сделает такой ошибки. Не станет омрачать свой триумф.
– Благодарю вас, мистер Чаттертон, – благовоспитанно поблагодарила она.