– Быстрее, – сказал я нервно, – что за хрень?
– Спокойствие, ваше высочество, – проговорил он, – только спокойствие…
– Быстрее, – поторопил я, – сейчас грызанет, буду петь тонким голосом!
– А вы не хотите?
– Не-е-ет!
– Сейчас… сейчас… еще одно заклятие… эх, что-то вылетело из головы…
Я выхватил меч и начал тыкать впереди себя, защищая колени. Дважды попал в нечто мягкое, но в третий раз чудовищная сила вырвала лезвие из моих рук.
Хреймдар выкрикнул заклятие, и разом все исчезло, как свет, так и тьма. Книга мирно лежала все так же на столе, обложка как обложка, Хреймдар неспешно и уже по-хозяйски открыл, а я подобрал с пола меч, а когда увидел, что с ним, охнул и сцепил зубы, останавливая дрожь.
Кончик оплавлен, стальное лезвие прокушено насквозь, словно это мягкий сыр, через три дырочки можно смотреть на мир.
– С опасными вещами имеешь дело, – сказал я, стараясь не дать голосу вздрагивать.
– Зато какими интересными, – ответил он жизнерадостно, не отрывая взгляда от страниц. – Подумать только, это же знаменитые летописи Кеприуса, а их считали потерянными…
– Там есть что-нибудь полезное для сельского хозяйства? – спросил я.
Он ответил с укором:
– Ваше высочество, какое сельское хозяйство? Здесь высшие абстрактные истины… И не прикидывайтесь, что вам неинтересно! Я с вами откровенен и даже тянусь к вам потому, что чувствую в вас огромную колдовскую мощь, даже чародейскую. Как бы вы ни строили из себя политика, но вы – маг по своей сути!
Я вздохнул, хотел возразить, но и сам чувствую в себе эту мощь. Терроса победил не потому, что сильнее. Всего лишь изощреннее. Но теперь его чудовищная сила во мне, знать бы, как ею воспользоваться.
– Знаешь, – сказал я наконец, – может, я вообще великий балерун по рождению, но что толку, если страна голодает или в постоянной войне с такими же дураками? Не до танцев, нужно сперва накормить, развести драчунов по углам… а потом и танцевать маленьких лебедев!
– А сможете тогда?
Я вздохнул.
– Вряд ли. Но девиз рыцаря – защищать тех, кто сам себя защитить не может. А защита – это не только спасать девственниц от драконов.
Он повернул голову в мою сторону, во взгляде проступило уважение.
– Вы правда это понимаете?
– А что, – спросил я сердито, – есть еще на свете, кто это понимает? Тогда почему не вижу Царства Небесного?
Глава 10
В прошлый раз я нарочито огорошил Альбрехта, пусть, гад, знает, что мы всегда в боренье, покой нам только снится, не мир, но меч, а то и топор. Но с того момента я постоянно чувствовал на себе его вопрошающий взгляд.
Сегодня я решил прекратить мучить ожиданием не столько его, как себя, кивком пригласил его в свой шатер и подробно рассказал, как фактически был сброшен, низвергнут с самой высокой точки в Сен-Мари.
Он посмотрел внимательно, просветлел лицом.
– Фух, наконец-то…
– Что? – спросил я свирепо. – Чего?
– Наконец-то, – сказал он счастливо, – вам кто-то дал по голове дубиной. Или подрезал крылья, все равно. Это же просто везение!
Я стиснул челюсти.
– Дорогой друг… если вы еще друг, а не работаете на Мунтвига, объясните свое глыбокомыслие, пока я вас не удушил собственными руками, не передоверив такое счастье палачу!
Он сказал бодро:
– Помните перстень Поликрата?.. Как-то Поликрат похвастался, что ему везде и во всем везет. Его друг напомнил, что у него есть один могущественный враг, царь далекой страны, которого надо бояться. Но едва он успел договорить, как прибежал гонец и сообщил, что тот царь разбит войсками Поликрата, вот его отрубленная голова… Тогда друг сказал, что флот еще не вернулся с той войны, а сейчас такие штормы, наверняка все корабли потонули… Но только сказал, как трубы возвестили, что корабли невредимыми вошли в гавань. Друг напомнил, что вообще-то на море хозяйничают пираты, но вбежал гонец и сообщил, что страшная буря затопила корабли пиратов все до одного. Друг в ужасе за Поликрата напомнил, что счастье всегда когда-то кончается, лучше вовремя перестраховаться и потерять самому что-то ценное, и тогда Поликрат, подумав, снял с пальца самый ценный перстень и бросил его в море. Но пока они беседовали дальше, прибежал повар и подал перстень, найденный в пойманной рыбе… И тогда друг в ужасе бежал от Поликрата подальше, чтобы и его не зацепило грядущей бедой.
– Хреновый у Поликрата друг, – сказал я.
– Это намек? – спросил он.
– Как знаете, – ответил я сварливо. – Но я потерял Сен-Мари, но рыба не принесла мне его взад, держа ни в пасти, ни под плавником, ни даже в заднице!
– Можно рассматривать, – сказал он, – что рыба принесла вам Бриттию, а потом принесет Ирам…
Я сказал в негодовании:
– Типун вам во все места! Никаких новых приобретений! Я гуманист и стою на либеральных ценностях!
Он осторожно полюбопытствовал:
– А что это?
– Откуда я знаю, – огрызнулся я. – Был как-то разок в затурканном королевстве с вусмерть зашуганным народом, где если не будешь клясться в приверженности либеральным ценностям, то будут смотреть как на весьма опасного человека, с которым лучше не общаться… В общем, хочешь сказать, что малая доза неприятностей сработает как противоядие на будущее? А у меня выработаются антитела? Ну, это такие крохотные демоны, совсем крохотные… Ладно, пока душить не буду. И бить… погожу. Это я к тому, что мы все равно пойдем дальше. А встретим неудачу, сами ей свернем рога и выю. Выя – это тоже вроде бы шея, но потолще и погрязнее.
Он отмахнулся.
– Оставьте выю себе. А вообще-то, ваше высочество…
Я посмотрел по сторонам, потом с подозрением на него.
– Опять шуточки? Здесь никого нет!
– Простите, Ричард, – сказал он и щедро улыбнулся. – Вообще-то, как я уже говорил, я пошел за вами, чтобы посмотреть, как быстро сломите шею. Потом начал предполагать, что иногда что-то и просчитываете… каким-то странным образом. А когда вот уверился в этом… вдруг понял, что я жестоко ошибся, вы ничегошеньки не просчитываете.
– И снова ждете, когда сломлю шею?
Он улыбнулся левой половинкой рта.
– Да, но только очень не хотелось бы… Начала нравиться вся эта безумная затея сделать мир лучше силами одной маленькой группки.
– Не настолько я наивен, – буркнул я.
– Ричард?
– Мы расширяем свою группку, – напомнил я, – орден Марешаля вышел из подполья и развивает кипучую деятельность уже в ряде стран!.. Это настолько могучая сила, что ее, скорее, придется потом сдерживать, чтоб не наломали дров в жажде перестроить мир как можно быстрее!
Он повторил, глядя на меня очень внимательно:
– В Армландии не было никаких орденов, потому плохо представляю, что это такое… Вы говорите, могучая сила?
– Могучайшая, – заверил я. – Это… это как… религия! Религия, что охватывает все королевства и сшивает их в единое пространство!.. Только религия как бы мудра и беззуба, а рыцарский орден – это религия в крепких доспехах, с длинными мечами и несокрушимейшей верой в правоту своей миссии! Великой миссии, дорогой друг.
Он проговорил с сомнением:
– Звучит слишком заманчиво.
– Вы не поверите, – сказал я, – но в руках орденов могут оказываться земли намного более крупные, чем королевства, а воинская мощь вообще…
Он посмотрел с недоверием и даже чуточку испуганно.
– Что с нею?
– Воинская мощь орденов, – сказал я, – будет сокрушать армии королевств играючи. Но главное не в этом.
– А в чем?
– В королевстве разные люди, – пояснил я. – А орден – это объединение людей, воспламененных одной идеей. И кто против них, если с ними Бог?
– То есть, – уточнил он, – вы?
Дозорные Норберта примчались с донесением, что в нашу сторону по южной дороге двигается большое войско под знаменами сэра Ричарда, однако… тут они сбивались и начинали путано рассказывать, что в арьергарде идут громадные чудовищные тролли, а ведет их тоже, похоже, тролль, только в массивных доспехах с головы до ног, а еще морда почему-то не зеленая.
– Прекрасно! – сказал я, видя, как озабоченные взгляды лордов обратились ко мне. – Как вы видите, весь мир поднялся против чудовищной язвы на теле всего прогрессивного человечества, этого, с позволения сказать, Мунтвига!.. Эту коричневую чуму демократии и гуманизма нужно остановить всеми силами королевств и народов! Даже тролли, как видите, у которых своя жизнь и свои обычаи, ощутили угрозу всему прекрасному и трепетно светлому, потому отдали своих лучших воинов в распоряжение наших полководцев, дабы спасти мир от этого Черного Властелина, именуемого Мунтвигом!