Какая угрюмая гримаса судьбы: отобрать у человека его же назначение и заставить передавать свой талант другим. Когда выбора не остается, легко подчиниться единственно возможному.
Больших денег студия, увы, не дала, но Лана все же могла поддерживать средний уровень жизни. И, значит, могла заботиться об Уильяме. После той трагедии он ни разу не брал в руки скрипку. Говорил, что, мол, слишком стар, что возобновить карьеру уже невозможно.
Приступая к педагогической работе, Лана вовсе не предполагала, что ее суета с юными дарованиями принесет удовольствие. Какая-то компенсация утраченного — уже хорошо. Но ничто не заменит удивительной власти над собственным телом, ничто не даст того волнения, которое охватывает актера перед выходом на сцену. Однако, посвящая своих юных подопечных в восхитительный мир танца, Лана оправилась от перенесенных травм. Только педагогическая деятельность и смогла хоть в малой степени компенсировать потери. А тут еще приглашение присутствовать на Международном конкурсе балета. Она согласилась. Это было важным решением.
Решение? Скорее — согласие с неизбежностью, но тем не менее… Ежегодные конкурсы проводились в одном из четырех городов — Москве, Хельсинки, болгарской Варне и, что просто невероятно, в Пайктоне. Пайктон приветствовал свою удачу, но втайне недоумевал — по нему ли честь? Что лишь прибавляло страсти всем балетоманам города и окрестностей.
Лану заинтриговала странная связь между родиной отца и миром балета. Когда-то мечтала принять участие в конкурсе, но высокие мечты разбились о горестную действительность.
Несмотря на прогнозы врачей, Лана была уверена, что ее нога заживет. Нельзя смиряться, нельзя расставаться с собственным предназначением. Ей казалось, что с каждым днем все меньше ощущается скованность ноги. Да, непогода тревожила, но разве эту боль сравнишь с той, что не давала ни вздохнуть, ни спать?
Но вот оказывается, что не самые трудные дни она тогда переживала. Физическая боль изматывает, отупляет, но проходит рано или поздно, а боль душевная способна множиться час от часа. Сейчас предстоит очередное испытание.
Желая нагрузить себя сверх меры, чтобы отвлечься, Лана дала согласие принять участие в деятельности жюри очередного конкурса. Безумный брак отца способен был нарушить все планы.
Ну почему так? Едва человек смирился с новым течением жизни, едва нашел себя в каком-то неизведанном дотоле деле, и снова все кувырком? Достаточно было всего лишь телефонного звонка Уильяма, чтобы повергнуть ее в смятение.
Хотелось сохранить спокойствие, уверенность в своей объективности, но не получалось. Волей-неволей напрашивались слова осуждения в адрес отца. Откуда у него подобный эгоизм? Почему думает только о себе, не заботясь о том, как его действия отразятся на близких ему людях?..
Найдя место для стоянки напротив ряда черных почтовых ящиков, Лана вышла из машины и направилась к подъезду дома тетки.
У старого Тэннера было трое детей — Уильям, Артур и Джун. Все они выросли в достатке. Семейный бизнес приносил более чем ощутимый доход. Компания грузовых перевозок Тэннера конкурентов в те годы практически не имела.
Унаследовать дело предков предстояло старшему сыну Уильяму. Его возражения, а позднее категорический отказ, родителями всерьез не принимались. Блажь возраста, рано или поздно строптивец поймет, что скрипка существует лишь для отдыха после трудного дня, посвященного увеличению капитала семьи. Но, как выяснилось, дед с бабушкой плохо знали своего отпрыска. Да и трудно было угадать в изнеженном рассеянном юноше твердость характера. Поэтому для всех стало шоком, когда старший сын Уильям Тэннер сообщил, что намерен всерьез продолжать музыкальное образование в Европе. Шаг ответственный, если смотреть с точки зрения родителей, даже жестокий, но вот ведь как силен оказался голос призвания! Ничто не могло остановить молодого человека на пути к карьере скрипача.
Партнером деда стал дядя Артур. Дед так никогда и не смог простить Уильяма и отомстил неверному сыну тем, что завещал все, и дом Тэннеров в том числе, Артуру.
К сожалению, дядя Артур не оправдал надежд своего родителя. Приняв на себя управление компанией, он закончил тем, что к моменту его ранней смерти — он умер в пятьдесят лет — кроме долгов не располагал ничем. Даже знаменитый дом и тот ушел из семьи в уплату долга.
Тетя Джун была, пожалуй, единственной из троих, имевшей деловую хватку, но во времена ее молодости подобные способности не давали женщине права претендовать на серьезное участие в делах. Поэтому Джун, как и положено, вышла замуж. По мнению самой Джун, ее брак был вполне удачным. И чем дальше уходила в прошлое горькая дата преждевременной кончины мужа, тем более удачным считала Джун свое замужество. Она, пожалуй, до сих пор хотела считать себя молодой вдовой и поддерживать ее в этом заблуждении до поры до времени охотников хватало — покойный супруг завещал тетушке приличную сумму, ради которой не грех и покривить душой. Но вдова стойко оберегала свое обеспеченное одиночество, держа связь с миром с помощью телефона.
Лана еще только намеревалась постучать в парадную дверь тетушкиного дома бронзовым молоточком в форме львиной головы, как вдруг услышала голос позади себя.
— Как я и предполагал, вы, видимо, знаете, где их найти.
Лана резко повернулась, ошеломленно глядя на стоявшего ступенькой ниже Стива Сейвина.
— Вы следили за мной! — с возмущением бросила она. Вот уж никак не ожидала, что этот тип и здесь ее догонит. Странно, что она не видела его машины. Да уж такой день выдался — все идет сегодня кувырком. Она в сердцах грохнула львиной головой об дверь. — С какой стати вы за мной следите?!