— Незнакомому психологу и своему авантюризму, — добавила Карен. — «У меня принцип — принимать неожиданные предложения», — передразнила она его.
Похоже, какие-то его слова особенно ее задели. Вот и ерничает теперь.
— Ну, может быть, мне тоже не хотелось идти домой, и я гулял, и поэтому твое появление было очень кстати.
— Ты не был похож на человека, который гуляет.
— А я всегда быстро хожу. Чтобы никто не догадался, когда я спешу по делам, а когда гуляю для удовольствия.
— Есть основания скрывать это? — улыбнулась Карен.
— Есть, — серьезно подтвердил Йен. «Статус обязывает», — добавил он про себя.
— Значит, все сложилось более чем удачно.
— Слушай, а все-таки почему я? Я не шел прогулочным шагом и, извини, совершенно не похож на скучающего повесу.
— Не хочу тебя огорчать, но я тебя не выбирала, — мстительно сверкнула глазами Карен. — Я просто долго-долго не могла решиться, накручивала себя, а потом заставила себя сделать шаг — и почти врезалась в тебя. Это как разбежаться и прыгнуть с обрыва в океан — тогда не выбираешь волну, а просто летишь зажмурившись, с замирающим сердцем. В общем, или случайность, или судьба.
— Понятно. Незнакомый психолог, господин Случай и Судьба. И мой авантюризм. Неплохая компания.
— А знаешь, я иногда теряюсь просто от того, насколько жизнь сложна. Сколько всяких ниточек должно переплестись, чтобы что-то произошло.
— В такие минуты ты думаешь про Бога?
— Ну… — Она замялась. — Да. Мне кажется, что вся система слишком тонка и сложна, чтобы работать без него.
— Слышала про теорию Великого Программиста?
— Нет.
— Она, конечно, не нова, просто оформлена в современных понятиях: мол, Бог был своего рода Великим Программистом, который «написал» этот мир и запустил его работу. Но только теперь программа работает без него. И ошибок в ней накапливается все больше.
— И скоро понадобится новая версия?
— Может, да, а может, нет, может, дождик, может, снег, — ответил Йен строчками из детского стихотвореньица.
— Забавно. Полчаса назад я и не знала, что ты существуешь, а теперь мы с тобой за чашкой кофе размышляем об устройстве мироздания. Если бы всегда в жизни все было так просто.
— Во-первых, это не просто, ты сама говорила, что каждому событию предшествует миллион других событий. А во-вторых, если возьмешь за правило каждый вечер знакомиться с кем-нибудь на улице…
— То либо сойду с ума, либо все это потеряет для меня всякую ценность. Уж лучше я воздержусь. Если, конечно, мой психолог не думает иначе.
Йен рассмеялся. Почему-то захотелось ей сказать что-нибудь очень личное.
— А я когда-то ходил к психоаналитику.
— И как?
— Помогло.
— Правда? Ты первый из моих знакомых, которому помог психоаналитик.
— Да, знаешь, это была в некотором смысле жертвенная помощь. Наша последняя встреча закончилась тем, что я начистил ему физиономию. К счастью, у него хватило ума не подавать на меня в суд.
Она замерла, не донеся чашку до рта.
— Ты ударил человека, который пытался тебе помочь?
Йен не сдержал усмешки. Наивная девочка. Еще знает, что такое хорошо, а что такое плохо…
— Ну начнем с того, что он делал это не бескорыстно, час работы с ним стоил мне почти двести баксов, а кроме того, он в «терапевтических» целях сказал то, чего говорить не следовало.
«Что Кэрол, вероятнее всего, спала с моим младшим братом, потому что относилась к тому типу женщин, которые не могут соединить в отношениях с одним человеком страсть и обожание, а меня она обожала…» — вспомнил Йен. Да что там вспомнил — никогда не забывал.
Он так резко поставил чашку на стол, что кофе выплеснулся ему на руку. Карен, похоже, испугалась.
— Извини, это неприятное воспоминание, а когда мне неприятно, я делаю кому-нибудь больно. На этот раз, так как, кроме меня, виноватых нет, — себе.
— Спасибо, что «отмазал», — глядя в пространство проговорила Карен.
Ему показалось или она стала бледнее?
— Да, считай, что тебе повезло. Обычно я никого, как ты выражаешься, не «отмазываю».
Карен чувствовала себя хорошо. Ее испугали его последние слова, но, подумав немного, она пришла к выводу, что такая позиция в принципе имеет право на существование. Если не накапливать в себе боль, может быть, жить легче? А вообще он был удивителен, и она с каждой секундой чувствовала все большую благодарность к тем могущественным силам, которые столкнули их сегодня на улице — к Богу, случаю, судьбе и Аманде.
Йен был дорого одет. Не вычурно, но дорого, и это было заметно — элегантный, идеально сидящий костюм, подходящий к запонкам узкий галстук. Давно она не встречала мужчин, которые носят запонки.
А еще он был умен. Он говорил правильно, свободно, не красуясь — и при этом остроумно и живо. Его проницательный взгляд ее немного смущал, но вообще, отметила Карен, Йен оказался гораздо обаятельнее, чем она могла предположить. Ей действительно крупно повезло сегодня. Она улыбнулась ему — искренне, просто, без кокетства и фальши.
— Можно, я закурю?
Йен отвел глаза.
— Кури, если нравится, — произнес он с какой-то запинкой.
Карен показалось, что, возможно, стоит и воздержаться, но раз уж спросила и раз он согласился…
Достала сигарету, щелкнула зажигалкой.
— Знаешь, а еще четыре года назад я не выносила табачного дыма и не заходила в кафе, где разрешено курить.
— А что же сбило тебя с пути истинного, дочь моя?
— Моя адская работа, — усмехнулась Карен. — Когда я пошла в «Би-эм софт», я просто не смогла справляться с напряжением иначе. Иногда сигарета — это лучшее, что происходит со мной за целый час. Иногда пачка выкуренных сигарет — лучшее, что происходит со мной за весь день.