— Знаешь, до твоего приезда я даже не понимал своего одиночества. С тех пор как ты поселилась в этом доме, моя жизнь изменилась. Кажется, и тебе здесь хорошо, верно?
— Спасибо тебе, Крис. Мне в твоем доме очень хорошо, — искренне ответила Марджори и тепло улыбнулась ему.
Кристофер расценил ее улыбку как знак ободрения и решился наконец заговорить о главном.
— Мардж, я хочу задать тебе один вопрос… Только обещай мне, что, если ты ответишь отрицательно на него, это не отразится на наших отношениях. Обещаешь?
— Обещаю.
— Думаю, для тебя не тайна, что я давно люблю тебя.
— Возможно, за любовь ты принимаешь родство наших душ? — тихо спросила Марджори, слегка растерявшись.
Кристофер покачал головой.
— Нет, Мардж, я давно понял, что ты единственная любовь моей жизни. Ты была тогда еще подростком. Все эти годы… — Он не договорил фразы. — Я был бы счастлив, если бы ты согласилась стать моей женой, — торжественно провозгласил он.
Велико было искушение согласиться, обрести любящего мужа, стать полноправной хозяйкой в этом доме, родить детей. Марджори вспомнила рассказ матери, ее последние слова… Конечно, работа помогла ей справиться с катастрофой в личной жизни, но работа в жизни женщины не главное. Каждой хочется иметь семью и быть счастливой. Она не исключение. Но выйти за Кристофера, не любя его по-настоящему, как он этого заслуживает, было бы нечестно.
Марджори тяжело вздохнула, боясь поднять на него глаза.
— Поверь, мне очень тяжело отказаться от твоего предложения, Крис, но я… не могу принять его. Прости меня…
— Считаешь меня слишком старым? — криво усмехнувшись, спросил Кристофер.
— Ну что ты! — воскликнула Марджори. Господи, если бы я любила Криса, разве его возраст имел бы для меня какое-то значение?!
— А я подумал, что мы могли бы создать семью, ведь нам так хорошо вместе. Или я тебе совсем не подхожу в качестве мужа?
— О чем ты говоришь, Крис?! Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты мне очень нравишься, я уважаю тебя как личность, я восхищаюсь тобой! Ты мой самый близкий друг, единственный на всем белом свете! — Марджори чуть не плакала.
— Полагаешь, для замужества этого мало? — спросил Кристофер, заглядывая ей в глаза.
— Мало, — упавшим голосом сказала она.
— По моим наблюдениям, у многих замужних женщин и этого нет, — возразил Кристофер.
— Да, но ты заслуживаешь настоящей любви! — с досадой воскликнула Марджори.
Увидев слезы в ее глазах, Кристофер перепугался.
— Ради Бога, успокойся! Считай, что этого разговора не было. Забудь о нем, но помни: я тебя люблю и всегда буду любить. Если ты когда-нибудь передумаешь, то просто скажи мне об этом. Мое предложение останется в силе.
В своей жизни Марджори не встречала более благородного человека, чем Кристофер. Как бы ей хотелось полюбить его! Но любовь не рождается из одного желания любить. Но и отделаться от нее невозможно.
Сколько она ни старается разлюбить Эрнеста, все безуспешно. Нет, о нем даже думать опасно, сразу возникает перед глазами его мужественное лицо с насмешливой улыбкой. В последнее время ей и так приходится слишком часто вспоминать о нем. То среди посетителей галереи мелькнет его спортивная фигура, то его голос окликнет ее на улице. Почему он стал мне мерещиться? — удивлялась Марджори. Прошло почти полгода, пора и успокоиться. А сегодня утром Мелани передала ей заказ какого-то Джона Смита на рисунок Констебля «Ист-Берхольтская церковь». Марджори в жар бросило.
Кто такой этот Джон Смит? И почему рисунок, который находится в Англии, в доме ее родителей, ему пришло в голову заказывать в Нью-Йорке в галерее Эйкройда? Нелепость какая-то! Но Марджори встревожил этот клиент, особенно в сочетании с другими обстоятельствами, носившими откровенно мистический характер. Когда-то этот рисунок пытался приобрести у ее родителей Эрнест Гриффит для своей коллекции, но получил отказ. Марджори хорошо помнила тот вечер, когда они с Эрнестом ужинали в ресторане, а потом он поцеловал ее в первый раз. Тогда она ощутила, какую власть он имеет над ней, и была бесконечно напугана. А тот сон? Она совсем про него забыла. Кажется, в таких случаях говорят: сон в руку. Не случайно ее мучило тогда внутреннее беспокойство, ощущение нереальности всего происходившего в те дни.
Марджори потрясла головой, чтобы избавиться от воспоминаний. Хватит думать об этом, черт возьми! — приказала она себе. Лучше подумай, что приготовить на ужин. Кристофер наверняка вернется голодным. Заглянув в холодильник, Марджори пришла в уныние. Надо срочно идти в супермаркет, в последнее время она совсем запустила домашнее хозяйство из-за навязчивого страха столкнуться где-нибудь на улице с Гриффитом. Фантазерка, обругала себя Марджори, никто тебя не преследует!
Стиснув зубы, она решительно взяла большую хозяйственную сумку, кошелек, вышла из дому и свернула за угол. В глаза ей брызнул солнечный свет, ноздри защекотал запах молодой листвы. На улице боль в голове утихла, и Марджори решила на обратном пути из магазина посидеть на скамейке в Центральном парке, благо он находится неподалеку от их с Кристофером дома. А ведь мы с ним живем как семейная пара, подумала Марджори. Соседи наверняка принимают нас за мужа и жену… Она усмехнулась. Откуда им знать, что они с Кристофером спят в разных спальнях?
Купив все необходимое для ужина и орешки, чтобы покормить белок в парке, Марджори устремилась на свидание с оживающей природой, такой трогательной и беззащитной в огромном городе. Она не стала заходить далеко, села на первую свободную скамейку и достала пакетик с орешками. Разложив беличье лакомство рядом с собой, она стала ждать, когда к ней пожалуют гостьи с пушистыми хвостами, и незаметно снова погрузилась в мысли о Гриффите.