— Шутишь?! — взвизгнула Пилар. — Да он как динамо-машина! С ним не успеваешь опомниться! Просто сказка! Красиво ухаживает, превосходно танцует и к тому же — обожает магазины!
— Ничего себе! — присвистнула Граси, пытаясь представить дружка мачехи. — Прямо жиголо из фильмов тридцатых годов! Бьюсь об заклад — у него аккуратные черные усики!
Граси ощутила легкое беспокойство: Пилар слишком доверчива, а Барселона буквально кишит охотниками поживиться чужим состоянием. Многие мужчины готовы продать черту душу за возможность командовать богатой и красивой женщиной, носить фирменный пиджак и пару раз поздороваться с какой-нибудь второсортной знаменитостью… Раздумывая, как бы взять развитие ситуации под свой контроль и в то же время не обидеть мачеху, Граси пробормотала ничего незначащее:
— Танцы и магазины… Что ж, очень по-европейски…
— Он же испанец, — ответила Пилар и зевнула, причем, как показалось Граси, не потому что предмет разговора казался ей скучным, а именно от переизбытка танцев и магазинов. — У него атлетическое телосложение, он потрясающе силен, — будто зачитывая список, тараторила Пилар.
Граси понимала, что, овдовев, мачеха больше всего боялась снова оказаться в нищете, и, естественно, нуждалась как в материальной поддержке, так и в уверенности, которую мог ей дать сильный мужчина, находящийся рядом.
— Ну просто мечта любой женщины! — с легкой насмешкой заметила Граси. — Чем же он занимается?
— Тратит на меня деньги, милая! Он такой щедрый! И очень энергичный!
Пилар будто вещала на публику. Граси знала, что ее мачеха была приземленной и к тому же довольно застенчивой женщиной. Так зачем сейчас ломает комедию?
— Пилар, будь со мной откровенна.
— Я откровенна, — отозвалась Пилар, и в ее голосе Граси вдруг почудились тревожные нотки.
— Но почему именно он?
— О вопросы, вопросы! Честно говоря, я устала, дорогая! Мы так славно повеселились, что теперь у меня слипаются глаза. — Пилар снова зевнула. — Какой мужчина! Ты и представить не можешь, с какими людьми мне довелось встретиться!
— У меня, наверное, и фантазии не хватит, — поддакнула Граси, понимая, что разговор может затянуться на целую вечность, если Пилар начнет перечислять всех увиденных ею знаменитостей, обыкновенно составляющих цвет любой вечеринки. — К тому же у меня сегодня ночное дежурство. — У меня тоже!
Граси с удивлением обнаружила, что последняя реплика показалась ей отвратительной. Она не смогла бы объяснить почему, ведь у Пилар было полное право распоряжаться собой, в том числе и в сексуальной жизни.
— Что ж, рада за тебя, — постаралась она произнести как можно более равнодушно, — но, извини, Пилар, у меня сейчас нет времени разговаривать. Дашь мне подробный отчет, когда увидимся. Завтра я заканчиваю работу, даю прощальную вечеринку, заезжаю домой за вещами и мчусь на самолет. Кстати, ты обещала оставить для меня твою машину в аэропорту Барселоны.
— Ну не брать же напрокат какую-нибудь проржавелую кастрюлю! Конечно, я дам тебе свою. Мне стоит только пальцами щелкнуть, как мой водитель…
— Звучит довольно приторно, — заметила Граси, вновь настораживаясь.
— Зато как удобно! Ты же знаешь, я не дам себе пропасть! Да, так он отгонит машину в аэропорт и оставит для тебя ключи у стойки регистрации. Ключи от квартиры найдешь в бардачке. Когда ты приедешь, меня скорее всего не будет, так что входи и чувствуй себя как дома.
— А я-то рассчитывала застать тебя… — Даже глухой расслышал бы в голосе Граси нотку тревоги и волнения. — Понимаешь, это мой первый день в Барселоне после стольких лет отсутствия, что-то вроде начала новой жизни, и оставаться на ночь одной…
— Знаю, детка, но ничего, отметим твой приезд в любое время. Маноло как раз обещал мне романтический ужин у него на яхте…
Граси стало трудно дышать. Маноло… Маноло!
Тщетно пытаясь схватить ртом хоть глоток воздуха, она чувствовала лишь глухой звон, оставшийся в ушах от этого имени, и пустоту, холодом разливающуюся по телу.
Потрясенная Граси чуть не плюхнулась мимо кресла, ударившись об его твердый край, прежде чем почти без чувств соскользнуть на мягкое сиденье. Нет, она определенно сходила с ума. Маноло? Граси ощутила, как под тонкой тканью юбки трясутся колени. Волна паники и безотчетного страха все же захлестнула ее. Только не это! Это же невозможно… невозможно! Только не он. Только не Маноло и Пилар! — будто умоляя кого-то, мысленно причитала Граси.
Она словно оказалась вне времени и пространства и могла слышать лишь учащающиеся удары собственного сердца и чувствовать вкус крови, сочащейся из нечаянно прикушенной губы.
Не один же Маноло на всю Испанию, пыталась успокоить себя Граси, в то время как сжавшееся в смутном предчувствии сердце говорило ей, что в ее жизни всегда был и будет именно один на всю Испанию Маноло, и это тот самый Маноло — лживый, коварный и бессердечный.
Граси отчетливо, будто и не было этих шести лет, помнила, как Маноло влетел в их дом, едва не сбив с ног ошеломленную служанку.
— Наурес!!! — заорал он в исступлении. — Наурес!!!
Забывшись в бешеном приступе гнева, он не сразу заметил ее. Граси стояла наверху лестницы, и ее распущенные волосы были всклокочены, а некогда пленявшие его своей красотой глаза покраснели и ввалились.
Маноло застыл в изумлении и только и мог что смотреть на свою бывшую невесту, потрясенный столь разительной переменой в ее внешности. С тех пор, как они виделись в последний раз, прошло ровно три месяца, и за это короткое время Граси изменилась до неузнаваемости. Некогда блиставшая красотой молодая женщина, которой не составило большого труда завладеть его сердцем, теперь поразила Маноло бледностью отекшего лица и заношенной безобразной одеждой. От столь ошеломляющей перемены Маноло содрогнулся.