Поэтому, берясь за книгу, предметом которой будут народные поверья, бабушкины сказки, детские страшилки и предположения, основанные на сверхъестественном знании, которое, кстати, передается через поколения и века, надо быть готовым встретиться с откровенно наплевательским отношением ко многим примерам, когда даже тщательное следование этим суевериям не оправдывало себя.
Вера и полувера
Недавно вышедший в свет российский фильм «Суперменеджер, или Мотыга судьбы» (реж. Богдан Дробязко) выгодно отличается от многих отечественных лент своей жизнерадостностью и весьма легковесным отношением авторов к изображаемому ими абсурдному миру – миру, в котором сотни и даже тысячи людей (практически все население целого города, в котором с легкостью угадывается наша столица) играют в ролевую фэнтезийную игру в хоббитов и орков. Отвлекаясь ненадолго (для выполнения должностных обязанностей в своих компаниях, в семьях), они моментально при первой же возможности вновь принимают на себя личину персонажей Толкиена и вновь изображают из себя гномов или троллей.
Такова новая религия наших современников. Нельзя сказать, что она настолько же массовая, как религия Ошо или Муна в США, или настолько влиятельная, как ислам, однако она существует. Многообразие религий не мешает развитию человеческой цивилизации. Даже если человек считает себя правоверным приверженцем некой официозно признанной конфессии, это отнюдь не мешает ему веровать в незримые силы, подталкивающие судьбу то в благоприятную, то в противную его интересам сторону. Считается, что невидимый мир активнейшим образом влияет на мир реальный. При этом слово «невидимый» отнюдь не значит «несуществующий»! Все сверхъестественное всегда считалось невидимым. Боги в древних поверьях и мифах всегда были невидимы и старательно избегали общения с человеком (даже наиболее доверенным и правоверным своим адептам они являлись исключительно в сновидениях). Большую часть времени, конечно, само сверхъестественное – в его знакомых личинах колдовства и темного искусства – может и должно оставаться невидимым. Суеверные люди часто выставляют свои поверья несверхъестественными, заменяя оккультный смысл на менее компрометирующий эвфемизм «удачи». Многие в удачу вовсе не верят, и тем не менее им часто везет[1].
Голливуд активно плодит невежество и суеверия своими костюмированными и абсолютно бредовыми и недостоверными сказками типа вышедших недавно псевдоантичных блокбастеров «Битва титанов» (реж. Луи Летерье) и его сиквел «Гнев титанов». Разумеется, эти сказки не имеют никакого отношения ни к Античности, ни к мифологии, кроме того что режиссеру вздумалось использовать имена героев древних мифов. Увы, истинный миф о Персее намного глубже, человечнее и поучительнее широкоформатной сказки. По крайней мере, человечество училось на нем гуманности и отваге. Во всяком случае, именно в этом мифе впервые люди познакомились с самим понятием оружия массового поражения и нравоучительной истиной о том, что всякая гор дыня подлежит порицанию, пусть даже это такой выдающийся герой, как Персей.
Когда везет как утопленнику
Удача – это вообще некое смутное, неопределенное качество, которым обладают некоторые предметы и которое они могут передать своим владельцам. Удача как бы существует в воздухе вокруг нас, иногда помогая человеку, иногда избегая его, а порой и откликаясь на зов. Удача – это некое качество, которым обладают некоторые личности («родившиеся в рубашке», как Сергей Мавроди или Михаил Ходорковский) или народы (например «удача ирландца» – явно необоснованное суеверие, если учесть историю Ирландии, или «негритянское счастье» – злая народная ирония по поводу американских негров-тружеников на плантациях).
Кстати, удача не является тем же самым, что и шанс: шанс дает нам альтернативу, а удача зависит от нашего выбора. Удача, которую мы можем иногда контролировать или которой мы пытаемся управлять, ведет нас сквозь бесчисленные выборы, которые предстают перед нами в течение жизни. Человек несуеверный пытается устроить свою жизнь так, чтобы шанс или случай играл в ней минимальную роль; суеверный же человек слепо верит в удачу. Не зря удачу антропоморфно представляют как своенравную даму верхом на колесе: мы чувствуем, что она ведет себя с нами как капризная женщина; мы пытаемся понять ее и доминировать над ней, но она показывает себя сумасбродной, причудливой, капризной и абсолютно иррациональной особой. Тем не менее она вполне может прийти, когда мы крайне нуждаемся в ней, если, разумеется, мы окажемся в меру удачливы.
Но ненадежная природа удачи не останавливает ее поклонников, которые должны быть не только неувядаемыми оптимистами, но также и фаталистами. Вот почему им требуются все новые и новые способы для коммуникации с ней. Все эти суеверные приемы и техники почти без вариантов принимают одну из трех форм.
Первая форма – омены, т. е. знаки и предостережения, благодаря которым мы как бы знаем, что если то-то и то-то случается, то, значит, следует ждать того-то и того-то. Вера в знамения является верой в предрешенное будущее; она полностью фаталистична – т. е. некая особая причина всегда автоматически вызывает особый эффект. Нахождение булавки на земле – это предвестие удачи, а поднять чью-то оброненную монетку – принимаешь на себя проблемы этого человека. Если чешется в ухе – это знак неудачи, а если чешется нос – жди гостей. Если собака вбежала в ваш дом – это хороший знак; если залетела птица – ужасный. Упавшая губка для мытья посуды предвещает приятный сюрприз или гостя. Оступились в начале путешествия или начале новой затеи – это дурной знак. И так далее и тому подобное. Иногда бывают приемы, которые можно применить, чтобы предотвратить нежелательное следствие, если вам грозит неудача. Но это уже сражение магии с магией, это ненадежно; никто не будет удивляться, если такие попытки не помогут вам.
Вторая форма – табу: нельзя произносить определенные слова или совершать некоторые действия, иначе якобы болезнь свалится на вас в особой форме или в форме обычной злой судьбы. В древние примитивные сверхъестественные верования табу входят как интегральная часть; они запрещают некоторые действия, способные спровоцировать злых духов или некие нечеловеческие магические сущности, управляющие каждым аспектом жизни туземных племен. Без крепкого табу эти сущности неизбежно напали бы на нарушителя, да и на все его племя. Табу более современных суеверий не упоминают о злых духах, однако они указывают, что плохая судьба – вещь вездесущая, хотя и находится вне поля зрения. Она лишь ждет, чтобы настичь неосторожного человека, который, например, неосторожно прошел под лестницей, открыл зонтик в помещении, всуе упомянул дьявола, наступил на трещину в тротуаре или ответил на рукопожатие левой рукой. Иногда табу, как и злые приметы, можно нейтрализовать быстрым и позитивным магическим действием (например, просыпав соль, быстро кинуть ее щепотку через левое плечо), но опять-таки такое противодействие часто выполняется скорее ради надежды, чем в русле конкретного ожидания.
Порой люди пытаются предостеречь человека, который нарушает табу, демонстрируя на своем теле, в каком месте была болезнь у его знакомого. «Не показывай на себе!» – предостерегаем мы, желая тем самым уберечь нашего собеседника от грядущего заболевания.
Третья форма – ритуалы. Этот термин применяется здесь для обозначения действий, которые могут выполняться для вызова особо желаемых эффектов, дабы избежать неудачи или для гарантии удачи. Скрещивание пальцев – самый знакомый метод для отведения зла (формирование креста, естественно, отгоняет бесов); в дни рождения дети загадывают желание над свечами, вставленными в торт, или глядя на первую вечернюю звезду – все это типичные примеры позитивного ритуала.