– Что вы говорите? – изумилась Хохлова и всплеснула руками. – Вы ничего не путаете? Мороженое – это ведь совершенно безобидный продукт.
– Безобидный, – согласилась я с ней. – Только если в нем нет яда.
– Яд? Вы хотите сказать, что в мороженом содержался яд?
– Это говорят сотрудники правоохранительных органов. По факту убийства заведено уголовное дело, – спокойно сказала я. – Только не надо делать вид, что вы совершенно ничего не знаете. – Мне на мгновение показалось, что известие о случившемся словно бы порадовало Хохлову.
Нелли Максимовна вдруг встрепенулась, вскочила с места и прошлась по кабинету. Она бросила на меня неприязненный взгляд, а затем подошла к своему рабочему месту и резко села в кресло.
– Все понятно, – произнесла она, взглянув мне прямо в глаза. – Вы считаете, что это происки конкурентов? Поэтому пришли ко мне?
Я не торопилась отвечать на вопрос Хохловой. По-моему, все и без того было понятно. Не просто же мы так пришли рассказать ей об ужасном происшествии на программе.
– Я ничего не знаю, – резко сказала Нелли Максимовна. – Вам на меня сама Татьяна указала? Такого я от нее вообще не ожидала. Неужели Бурлаева все никак не может забыть нашу ссору…
– Ссору? Вы когда-то с ней ругались? – насторожилась я.
– Когда-то мы с Татьяной вместе работали, – рассказала Нелли Максимовна. – Понимаете, одной поднимать бизнес очень сложно. Мы с Татьяной ходили в один и тот же центр менеджмента на курсы руководителей, там и познакомились. Тогда и у нее, и у меня как раз был небольшой капитал…
– Откуда? – поинтересовался вдруг Костик, перебивая собеседницу.
– Что откуда? – растерялась Хохлова.
– Откуда у вас был капитал? – точнее сформулировал Шилов свой вопрос.
Нелли Максимовна посмотрела на него с антипатией, затем недовольно фыркнула и продолжила, благосклонно отвечая на вопрос:
– У Татьяны умерла мама, которая оставила неплохое наследство, а у меня постепенно накопились деньги на банковском счете. Родители откладывали постоянно для меня приличные суммы, обеспечивая будущее. Мы обе хотели заняться бизнесом, но не знали, с чего начать. И тогда я предложила Татьяне работать вместе.
– Когда Бурлаева рассказывала о своем прошлом, она не упоминала, что раньше работала с кем-то, – заметила я.
– Да наш хладокомбинат просуществовал всего ничего, – добавила Нелли Максимовна. – Три года мы с ней пытались наладить производство, но… – Хохлова запнулась, недоверчиво посмотрела на меня, а затем продолжила: – Мы с Таней очень разные люди. У меня немного другой стиль руководства. Короче говоря, я не смогла с ней работать.
– Или же она с вами, – проронил замечание Костик.
– Может быть, и она со мной тоже, – ответила Нелли Максимовна. С того времени я практически с ней не общалась. Надо же, какая стерва! Я даже и забыла про нее, а она теперь меня в своих неприятностях подозревает! – снова возмутилась Хохлова.
– Это не Бурлаева указала на вас, – проронила я.
– Не Татьяна, а кто? – насторожилась Хохлова.
Мы с Костиком переглянулись. Говорить ей, что это только наши домыслы, или не стоит пока раскрывать карты? Пожалуй, не нужно доверять такой неприятной женщине, подумала я и оставила ее вопрос без ответа.
– Я не понимаю, зачем вы вообще ко мне пришли? – вскрикнула Нелли Максимовна. – Что вам нужно?
– Мы ведем частное расследование этого преступления, – гордо произнесла я.
– Кто? Вы? – усмехнулась Нелли Максимовна.
Я стушевалась. Наверное, такая откровенность с Хохловой была излишней.
На этом наш разговор с Нелли Максимовной и закончился. Кроме обвинений в сторону Бурлаевой, больше ничего от Хохловой нам не удастся услышать сегодня. Действительно ли она виновата в произошедшем у меня в студии или нет? Я не знала. Слишком уж скользкой показалась мне эта женщина!
Мы вышли из приемной в ужасном настроении. Разговор с Нелли Максимовной получился какой-то скомканный. Еще в приемной, впервые услышав раздраженный голос Хохловой, я предположила, что она очень импульсивная и грубая особа, но думала, что, беседуя с нами, ей удастся хотя бы отчасти сдерживать свой гнев. Но получилось, что мы с Костиком просто попали под горячую руку. Оправдываться перед нами Хохлова и не думала. Я даже заметила, что она ничуть не расстроилась, когда мы намекнули на то, что именно она подозревается в совершении убийства. Ее больше волновало, кто на нее навел. Причем Нелли Максимовна была уверена, что сделала это именно Бурлаева.
Я была оскорблена и ее насмешливым тоном, после того как мы сказали ей, что ведем частное расследование этого дела. Ну, ничего, Нелли Максимовна еще пожалеет о том, что так грубо разговаривала с нами!
– Что теперь будем делать? – нерешительно спросил Костик, закрывая дверь приемной.
– Не знаю, но больше разговаривать с этой стервозной бабой я не хочу, – отозвалась я.
– Ты думаешь, что это она подстроила убийство? – поинтересовался Костик, стараясь разговаривать шепотом.
– Может быть, – неуверенно ответила я. – Но доказательств против Хохловой у нас нет. А жаль! Можно было бы уже сейчас припереть к стенке эту бабенку.
В коридоре стояла и работница хладокомбината, которая так и не решилась на разговор с генеральным директором. Женщина, как только увидела меня, встрепенулась и подошла ближе.
– Вы ее не очень разозлили? – поинтересовалась она осторожно.
– Честно говоря, кажется, Нелли Максимовна осталась не в лучшем настроении после разговора с нами, – призналась я. – Вам, наверное, сейчас не стоит заходить к ней со своими проблемами.
– Так я и знала, – вздохнула женщина. – Я хотела с ней поговорить о премиальных, выплату которых задерживают. Мне подруга уже давно говорила, что надо увольняться отсюда. Может, и правда просто подать заявление на увольнение?
Такое ощущение, что женщина беседовала сама с собой. Она была очень растеряна. Мне стало ее немного жалко.
– Не спешите, авось еще все наладится, – попыталась я успокоить собеседницу. – Сейчас с работой и так тяжело. Куда вы пойдете?
– Ой, да меня уже давно приглашают на комбинат Бурлаевой, – вскрикнула женщина, и в глазах ее показался задорный огонек, что было немного неожиданно. – Только я все никак не решаюсь. Что шило на мыло менять?
– А вы знакомы с работниками хладокомбината Бурлаевой? – удивилась я.
– Я с самой Татьяной Анатольевной знакома, – с гордостью в голосе произнесла женщина. – Она мне сама говорила, что есть вакантное место технолога.
– А вы не слышали о том, что сейчас у хладокомбината Бурлаевой проблемы?
– Что-то слышала. Говорят, что какая-то женщина отравилась продукцией этого предприятия, – подтвердила женщина. – Но я в это не верю. Как можно отравиться мороженым?
«Надо же, как быстро разносятся слухи у нас в Тарасове!» – подумала я и пояснила:
– В мороженом был яд.
– Яд! А откуда вы знаете? – удивилась женщина.
– Я занимаюсь частным расследованием этого преступления, – повторила я сказанную и Хохловой фразу, но на эту собеседницу она возымела совершенно другое действие.
– Что вы говорите? – воскликнула женщина больше с восторгом, чем с удивлением. – Теперь понятно, зачем вы приходили к Нелли Максимовне. Вы что, считаете, она все это и подстроила?
Женщина покосилась на кабинет Хохловой, а затем схватила меня под локоть и отвела в глубь коридора, чтобы продолжить разговор наедине. Костик даже не пошел за нами, чтобы не смущать незнакомку.
– А вы как думаете? – ответила я вопросительно на вопрос.
– Конечно она, а кто же еще, – хмыкнула собеседница. – Они с Татьяной очень давно знакомы, когда-то даже работали вместе как партнеры. Я тоже тогда работала под их началом. Тогда еще это был единственный хладокомбинат в городе. Ни конкуренции, ни врагов…
– А теперь, значит, они конкурируют друг с другом, – сделала я вывод.