– …В общем, я вошел туда, смотрю – человек возле окна лежит, спит… Ну, я его попробовал растолкать, а он ни в какую. Ну, я рукой махнул – пусть, думаю, раз ему так нравится, отлежится. Хотел еще позвать кого-нибудь, чтобы помогли его на балкон перетащить. А сам пошел в свободную кабинку… Ну, встал и вдруг смотрю – на полу струйка крови… Из соседней кабинки вытекает. Я вышел, дверцу дернул – заперто изнутри. Крикнул – не отвечает никто. Я подумал, может, плохо человеку стало. Прошел снова в свою кабинку, встал на унитаз… Перегнулся, смотрю – он на полу лежит. Вот… Скрючился весь. И рубашка в крови. Я понял, что мертвый уже и сразу… Сразу к тому кинулся, что у окна, тормошить его начал. Еле-еле растолкал, он глазами хлопает, не понимает ничего. Кое-как ему объяснил, в чем дело, потащил за собой. Вот… А дальше – к вам сразу…
– Понятно, – хмуро кивнул Макаров и перевел взгляд на Фунина.
Борис Сергеевич открыл рот и снова его закрыл. Потом почти умоляюще посмотрел на Макарова и заговорил. Он еще не совсем протрезвел, и язык его слушался плохо. К тому же от волнения Фунин слегка заикался.
– Вадим, да т-ты ч-что? Я… Я… Я заснул просто, я устал просто сильно! Я тебе говорю, я даже и не слышал ничего, знать не знаю!
Макаров, вполуха слушая его, повернулся к тамаде и произнес:
– Нужно пойти посмотреть, может, он жив еще.
– Да какое там жив! – махнул рукой тамада. – Я видел, у него зрачки закатились.
– Все равно, нужно посмотреть, – бросил Вадим и двинулся по коридору.
Тамада, опасливо поежившись, двинулся за ним, а следом еще несколько человек. Стас, уже понявший, что случилось нечто, совсем невеселое, осторожно подошел к жене и тронул ее за плечо. Елена быстро повернулась, закатила глаза и, схватив мужа за руку, зашептала:
– Человек в мужском туалете лежит, мертвый!
– Какой человек? – только и спросил Асташевский.
– Я же говорю, мертвый! – Елена, по ее мнению, дала исчерпывающий ответ.
– А кто он? – тоже шепотом продолжал допытываться Стас.
– Не знаю! Кажется, кто-то из молодежи! Тамада пошел в туалет и на него наткнулся. А Борис там валялся в это время, представляешь?
Асташевский только покачал головой. А Макаров-старший, мрачнее тучи, резко рванулся в сторону туалета. Спустя минуту он стал еще мрачнее, когда всматривался в мертвое тело.
Молодой человек, можно сказать, сидел на унитазе. Но голова его склонилась направо и опиралась на перегородку между туалетными кабинками. Горло его было все в крови, глаза безжизненно таращились на смотревших на него людей.
– Зарезали, – коротко прокомментировал ситуацию Макаров и, повернувшись, тяжелым взглядом посмотрел на стоявшего рядом с ним отца невесты.
– Далось же вам это слово! – поиграв желваками, сказал он, отводя взгляд от убитого.
– Кто он такой? – продолжил мрачно вопрошать Макаров. – Я его не знаю. Кто он? Ты его знаешь, Юрий Алексеевич?
Отец невесты покачал головой.
– Кто же он тогда? Какого черта он здесь вообще делал?
Ответа не последовало.
– Вера, Вера! – позвал отец невесты свою жену. – Иди сюда, посмотри, кто это такой? Только не пугайся, он мертвый.
Сквозь толпу протиснулась женщина средних лет с короткой стрижкой и, приложив пальцы к губам, всмотрелась в мертвое лицо.
– Нет, я не знаю. Кто это, Юра? – повернулась она к супругу.
– Да я откуда знаю? – сразу вспылил Карелин-старший. – Я думал, это из твоих… Поэтому и позвал. Что ты меня спрашиваешь?
– Да я не знаю, это не из моих, – растерянно ответила Вера. – Господи, да у нас не было никогда таких. Лицо какое-то… Как у свиньи, прости господи!
Вадим Макаров протяжно вздохнул и вышел в коридор. Остальные гости тут же расступились перед ним.
– Антон! – закричал он. – Иди смотри, твоего приятеля зарезали?
– Что? Кого зарезали?
Антон Макаров, сжимая в своих руках ладони невесты, у которой тут же при словах свекра вытянулось лицо, растерянно смотрел на отца.
– Так, иди и разбирайся. Говорил тебе, что список приглашенных нужно утверждать нам с матерью! Наприглашали черт знает кого, а теперь его грохнули.
– Слушай, Вадик, если ты думаешь, что это я… – тут же мелко заюлил перед ним Фунин.
Но Макаров только раздраженно махнул на него рукой.
– Вадик, надо, наверное, ментов звать, – только и смогла проговорить его жена, которая все это время проговорила с Тамарой Фуниной и только что подоспела к месту событий.
– Надо, – четко проговорил Вадим и, посмотрев на жену так, будто это она была виновата в неожиданном преступлении, случившемся на свадьбе, вытащил из кармана мобильник. – Алло, милиция? Записывайте адрес… Убийство. Ресторан «Волга». Ждем…
Отключив связь, Макаров повертел мобильник в руках. Потом размахнулся так, как будто хотел запулить телефон в стену, но… вдруг раздумал и засунул его обратно в карман.
– Ну, в общем… Погуляли, ребята… Выдали сына замуж, е… твою мать, бл…!
Произнеся эту сакраментальную матерную тираду, он прошел в банкетный зал, налил себе полный бокал водки и тут же выпил.
Стас Асташевский неожиданно почувствовал, что в этот момент нужно как-то поддержать Вадима, поэтому поспешил к нему.
– Вадик, да ты успокойся, так сказать… В конце концов, это же не тебя грохнули и не жениха с невестой… То есть я хотел сказать, что это вообще черт знает кого, так сказать, грохнули, мы даже и не знаем кого. Бог его знает вообще, откуда он здесь взялся. А может, он вообще левый какой-нибудь?
– Что значит – левый? – недовольно спросил Макаров. – Вообще-то я эту рожу наблюдал за столом уже три часа. Он сидел, по-моему, вон там, – и Вадим показал на край стола. – У него внешность уж очень запоминающаяся. Действительно, на поросенка похож. Как колобок какой-то! Я не пойму, откуда он взялся? Никто не знает, никто его не приглашал… Антон! – крикнул он, заметив, что сын вместе с невестой показался в дверном проеме. – Иди сюда!
Антон подошел к отцу.
– Ну что? Видел?
– Видел. Откровенно говоря, чуть не блеванул, – признался жених. – Но я его не знаю. А ты? – обратился он к невесте.
Та замотала головой.
– Ну в общем так, ребята, – вяло махнул рукой Макаров. – Сейчас менты приедут, вы быстренько показания дадите – и шагом марш отсюда… Вернее, на машине, конечно, поедете, – поправился он. – Домой!
– А может быть, – осторожно высказал свою версию Асташевский, – это кто-то из персонала? Или из этих… музыкантов?
– Нет-нет, точно не из музыкантов, – сказала Юля. – Их всего четверо было, и вон они все стоят.
Она показала на группу куривших молодых людей около лестницы.
– Нужно, так сказать, с кем-то из администрации поговорить, – разводя руками, предложил Асташевский. – Они же должны быть в курсе того, что произошло.
– Я думаю, они уже в курсе, – мрачно проговорил Вадим Макаров, указывая на решительно приближающуюся к ним женщину лет сорока пяти, дородную крашеную блондинку в строгом костюме ярко-бордового цвета, с губами в тон костюму.
Она подошла к Макарову со товарищи и, строго сдвинув брови, спросила:
– Что здесь произошло?
– Труп в туалете, – коротко ответил Макаров.
– Это я уже поняла, – повышая голос, сказала женщина. – И можете мне поверить, это вам даром не пройдет! Безобразие! Вести себя не умеете! Устроили пьянку – и вот, посмотрите, чем все закончилось!
– Ну, вы на нас напраслину не возводите, – нахмурился Макаров. – Мы вообще этого человека не знаем. Кстати, хотели у вас выяснить, не ваш ли это сотрудник?
– Нет, – отчеканила женщина. – У нас таких нет. Так что это кто-то из ваших. И не пытайтесь теперь вину перекладывать на чужую голову!
Макаров устало вздохнул и своим излюбленным снисходительным взглядом окинул женщину с головы до ног.
– Сейчас приедет милиция, – равнодушным голосом проговорил он. – Тогда и будем разбираться. А устраивать разборки раньше времени я не вижу смысла.
– Разберемся, разберемся, – многообещающе кивнула женщина. – Не беспокойтесь! Наприглашали в ресторан бог знает кого! Головорезы!
И она, продолжая что-то сердито говорить самой себе, пошла прочь. Асташевский тяжело вздохнул.