Он усмехнулся, открыл ящик стола и было слышно, что он включил магнитофон. Он повторил вопрос.
— Нет, товарищ маршал, товарищ Сталин выиграл эту войну! Она закончилась 9 мая 45 года безоговорочной капитуляцией Германии. Но, после его смерти, власть перешла к Хрущёву, который приказал расстрелять маршала Берия и обвинил товарища Сталина в узурпации власти, создании культа личности и массовых репрессиях. Тело Сталина было вынесено из Мавзолея на Красной площади. Вас, товарищ маршал, расстреляли по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 23 декабря 1953 года. В день вынесения приговора, Вы были расстреляны лично генералом П. Ф. Батицким. Место, где Вы похоронены, никому не известно.
— А почему Вы всё время называете меня маршалом? Я — Генеральный комиссар госбезопасности.
— Ваше последнее воинское звание: Маршал Советского Союза.
Он спросил: хорошо ли я знаю историю этой войны, и, получив утвердительный ответ, начал расспрашивать меня о текущих событиях. Часа через четыре, я попросил его принести из машины мою аптечку, так как несколько суток не спал и могу что‑то напутать.
— А там что?
— Стимулятор. Подстегивает и не даёт уснуть.
— Нет, это слишком ценное средство! Не стоит его так расходовать. Нам проще дать Вам отдохнуть. И вообще, имея такие сведения, лейтенант, Вы вели себя неосторожно. Вас бы уже убили, если бы не приехал я. —я улыбнулся и слегка отрицательно покачал головой.
— Я — военный диверсант первого класса с 1974 года. Мне надоел этот бессмысленный допрос, и я решил уходить. Совать мне руку несколько опасно, всё равно, что сунуть руку в мешок с кобрами.
— Но, Вы же только начали, а я и мои люди вошли в кабинет. Вы бы не успели!
— Товарищ маршал, Вы очень правильно построили первую фразу: сразу представившись. Иначе… —я поднял из‑за стола левую руку и разжал кулак.
— Что это? —спросил он, разглядывая маленькую трубочку.
— Подарок, из Никарагуа. Заряжена иглой кактуса, с ядом тропической лягушки. Вызывает мгновенный паралич всех мышц. Ваше тело перекрыло бы сектор обстрела Вашим лейтенантам. И у них не было бы ни одного шанса. Ствол майора был в ноль двух секундах от меня. И, я только выгляжу безоружным и беззащитным. У меня сейчас 6 единиц метательного холодного оружия, и американский бронежилет, держащий пистолетную пулю. Я бы ушёл, забрав снаряжение и документы.
— Вот стервец! Приятно разговаривать с профессионалом! Сейчас на аэродром, и срочно летим в Тбилиси, в штаб фронта. Эти сведения надо немедленно передать на фронты и в Ставку.
Поспать мне, действительно, дали. Но, перед этим я попросил генерального комиссара отдать мне хотя бы Стечкина.
— Я без оружия чувствую себя голым.
Он несколько секунд подумал.
— Такой устроит? —спросил он, передавая мне кобур–маузер N 1. —Знаешь? Пользоваться умеешь?
— С детства. Оружие моего деда.
— А он где?
— Погиб под Ошем, в 33–м. У него был такой Маузер, хранился у нас дома.
— А твой пистолет надо передать нашим конструкторам. Интересная модель.
В штабе Южного фронта мы встретились с маршалом Будённым. Что меня поразило, так это то, что Берия извинился перед ним за критику в его адрес.
— Семён Михайлович, я вчера вспылил, сами понимаете, когда три дня минируешь и взрываешь нефтевышки под Грозным, причём это приказ Верховного, а порядка на фронте маловато, то поневоле взбесишься. Продолжайте исполнять свои обязанности. Тут от противника вышел наш разведчик. Познакомьтесь с тем, что он видел у немцев. Давайте карту.
Я сидел, поднимал карту, а двое маршалов тихонько переругивались между собой. Когда я сказал : 'Готово!', оба уткнулись в неё.
— Где группа Клейста?
— Вот здесь. Они планируют нащупать перевал, где можно форсировать Большой Кавказский хребет.
— А группа Гота?
— Здесь, у Нальчика. Попытаются захватить вот эту переправу. 204 танка, 300 орудий и пехота. Начнут 11 августа.
— Разведка! Тебе цены нет! —сказал усатый маршал и вытер лицо двумя руками. —Лаврентий Палыч! Не беспокойся! Встретим. И Хозяину скажи.
— Всё, лейтенант. Времени больше нет. Летим дальше!
Опять Ли-2 или как они тут называются. Сваленные чехлы под заваленными сиденьями. Берия сидит у самой кабины и контролирует лётчиков и пространство вокруг самолёта. Несмотря на 6 истребителей прикрытия, видно, что он расслабится не может. Нет. Встал и пошёл ко мне, когда увидел, что я проснулся.
— Как 'тебе' Семён Михайлович? —было отчётливо слышно 'тебе'!
— Нормально, Лаврентий Павлович. Он — владеет ситуацией. А вообще, никогда себе не представлял, что буду докладывать непосредственно ему. —Берия заулыбался.
- 33 год… В том году погиб один из комиссаров ОГПУ, фамилию не помню… Василий Николаевич, точно. Северо–Восточное Туркестанское управление. Он? —спросил Берия.
— Имя отчество — совпадает. Звания и должности не знаю. ЧОНом командовал.
— Он! А Вы почему с отцом по другой линии пошли? Он ведь чекист.
— Я выбирал свободно, что хотел, а отца не приняли в лётное училище перед войной, из‑за происхождения. Кстати, товарищ Нарком! Я обратил внимание, что в тех местах, где я появляюсь, идёт резкое изменение предыдущей истории: Клухор–баши мы взяли один раз, сорвали немцам два восхождения на неё, немцы пытались отбомбиться по Клухору. 1329 полк удержал перевал. 121 полк к перевалу не поднимался и не отбивал его у противника. Отец не был ранен на перевале и не улетел в Алма–Ату и Арысь. Если ему целенаправленно не помочь, то генералом ВВС он уже никогда не станет.
— Ты думаешь? Хотя, что‑то в этом есть.