Промышленникъ - Кулаков Алексей Иванович

Пролог

До этого дня Прокофий, вот уже полтора десятка лет являвшийся бессменным старостой большого села Опалихино, на здоровье не жаловался. Некогда жаловаться, вся община на нем, чуть малейший спор или неприятность какая — враз к нему бегут, рассуди да помоги. Ну и радостное что, вроде свадьбы или крестин, тоже без его участия не обходилось, да. А вот сегодня ему занемоглось — с глазами что-то стало. Смотреть-то смотрят, да вот поверить увиденному ну никак не получается…

— Доброго здоровьичка, Прокофий Афанасич!

Буркнув ответное приветствие, староста потоптался немного на месте. Сплюнул, и решил-таки подойти немного поближе к новому дому не так давно вернувшегося из солдатчины Саввы Вожина. Может, все же глаза его обманывают? Кстати, он не один такой был, у кого были проблемы со зрением — еще три сельчанина обсуждали что-то важное прямо напротив невысокого забора, отгораживающего обширное Вожинское подворье. Обсуждали, и оторопело таращились на рядовой вроде процесс колки дров.

Чпок!

И очередной кругляк развалился под колуном на три неравные части. Северьян невольно проводил взглядом отлетевший в сторону кусок березовой коры и опять тяжело вздохнул. С одной стороны, он отчетливо видел как молодой парень, даже еще и безусый, спокойно махал колуном и потихоньку удлинял и наращивал и без того немаленькую поленницу. С другой стороны — Савватей не упускал случая потравить байки о своей службе в пограничниках, и как минимум половина из них была про его командира, штаб-ротмистра князя Агренева. Уж каких только небывальщин не наслушались жители Опалихино! Поначалу-то мужики дружно решили, что отставной пограничник немного привирает, для пущего уважения и солидности. Дело понятное, даже можно сказать, что и житейское. А как начал Вожин по весне отстраиваться, так и засомневались — уж больно широко размахнулся отставник. Двухэтажный дом, да на каменном фундаменте, да прочие постройки с населившей их живностью — все это таких деньжищ стоит, никакими побасенками столько не наработать!..

Чпок!

Да и потом Савва от безденежья не страдал. Хоть от законного надела он сразу и отказался, да и в батраках его никто не видел (и то сказать, кому нужен хромоногий работник), но копейки у него не переводились. Да что там копейки — на рубли деньги считал, и родственникам своим взаймы давал не жадничая. Вернее не сильно жадничая, но с большим разбором. Так что и лопухом его никак не назвать, и сквалыгой-мироедом не выставить. Особенно после того, как местный батюшка получил щедрое пожертвование. Чем сам благотворитель себе на жизнь зарабатывает, никто точно не ведал, но знающие люди не раз видели его в разговорах с первыми купцами Грязовецкого уезда. Вот и в этот раз гость приехал, когда хозяина дома не было…

Чпок!

Двое мужиков рядом с забором, совсем позабыли о своем важном разговоре, зачарованно наблюдая за тем, как их сельчанину колет дрова целый КНЯЗЬ и к тому же штаб-ротмистр.

— Дядя Саша!

От пронзительно-звонкого девчоночьего голоска все очарование момента пропало: мужички заторопились по своим делам, староста непроизвольно вздрогнул, а молодой мужчина оставил в покое очередной чурбак и обернулся к десятилетней дочке Вожина, что стояла на пороге своего дома.

— Пойдемте кушать!

Ответ староста не расслышал, но и того что прозвучало ранее, ему было достаточно. Ну и как теперь относится к сельчанину, которого лично он помнил голопузым и босоногим мальцом, если ему такие люди не гнушаются дрова колоть? И так уже кое-кто поговаривает, что Вожин неплохо бы и в новых старостах смотрелся…

Глава 1

Хоть и не застал Александр своего бывшего денщика у него дома, но на гостеприимстве Марыси и заметно подросшей Ульянки это никак не сказалось. Первая радостно всплеснула руками и тут же засуетилась, устраивая такого драгоценного гостя в комнате, изначально для него и предназначенной — Савва для своего благодетеля специально обустроил на втором этаже дома пару комнат, очень похожих по своей отделке и меблировке на Олькушские апартаменты князя. А вторая и вовсе повисла у него на шее, довольно повизгивая и дрыгая ногами, и разжала руки только после упоминания о привезенных ей гостинцах.

"Не забыл значит, ни моего обещания приехать, ни моих инструкций. Это радует"

Единственный, кто встретил гостя настороженностью и даже недовольством, так это большой толстый кот, считавший пустовавшие до этого комнаты исключительно своими. Судя по тому, что кошара шипел на него при каждом удобном случае, он и сам дом, со всеми его жильцами, и подворье вокруг проводил по графе — личная собственность, и терпеть такого наглого попрания законных прав не намеревался. Кидаться на наглого захватчика он пока не спешил, но вот когда на следующее утро князь поднялся из теплой постели и стал одеваться, левый сапог оказался подозрительно сырым. И не снаружи, что было еще вполне приемлемо, а именно изнутри. Не обратив внимания на такую вроде бы мелочь, Александр спокойно проходил в них весь божий день: прогулялся по селу, отменно размялся на колке дров (аж прямо счастливое детство вспомнилось) и очень опрометчиво перенес посещение бани на следующий день. Пожалел он о таком своем решении уже перед сном, сняв с ноги злополучный сапог. А уж какой запах шел из голенища! Просто сказка. Страшная. Нет, глаза вроде бы и не резало… Так, разве что слегка пощипывало, зато всю сонливость как рукой сняло. Опять же, дощатый пол, по которому пришлось идти до Марыси, бодрил не хуже прогулки по руслу горного ручья.