Широкая река, до противоположного берега – метров сорок-пятьдесят. Прибрежные участки в элитном поселке отделены друг от друга высокими заборами. Участок Голиковой отделен еще и от общей территории, но с этим понятно. Справа у нее соседи – люди небедные и, в общем-то, неконфликтные, если сбросить со счета пьяную драку. Ну, приехали дурные гости, всякое бывает. А так вроде нормально все у Молодовых, их бояться нечего. А слева от участка Голиковой ничейная земля – аж до самого моста, вот оттуда и могла грозить опасность. Забор хоть и высокий, метра три, не меньше, но, в принципе, перелезть через него можно. К мосту этот ничейный участок выходит. И еще на мост выходили видеокамеры наружного наблюдения. Туда выходили, а на реку почему-то нет. Может, Голикова нарочно сняла камеру? Но не видно на столбах крепления для такого устройства, и проводов нет… А столбы установлены недавно. И это не кирпичные столбы, а обычные трубы, и заполнение – сплошь профильные листы. Слабый и недорогой забор по сравнению с кирпичной оградой по всему периметру участка. И возвела этот забор Голикова недавно, уже после того, как была установлена система видеонаблюдения. Надо было специалиста вызывать, технику докупать, она вроде бы собиралась, но затянула время, потому воз с места не сдвинулся. Для нее это хорошо, камеры не зафиксировали, как она убивала мужа… А если все-таки убивала не она?
Снегов не верил Голиковой, но все-таки просмотрел запись с камеры, выходящей на мост. Никто не подкрадывался к участку Голиковой с этой стороны, не перелезал через забор. Но тогда как убийца мог подобраться к жертве, если исключить из списка подозреваемых Надежду Максимовну? Исключать ее никто не собирается, но вопрос все же интересный. Может, со стороны Молодовых подобрался? А может, с реки опасность пришла? Пересечь реку вплавь нетрудно. И затаиться под пристанью можно. Хоть и зазоры между досками, но в темноте не видно, что под ними. Фонари горели за железным забором, сама пристань освещена была плохо… А еще убийца мог затаиться в лодочном гараже. Замок там навесной, механизм несложный, с помощью отмычки с таким справиться не проблема. В принципе, знающий человек и проволокой мог его вскрыть. А еще гараж могла открыть сама Голикова. Для убийцы, которому «заказала» своего мужа. Но это нереальный вариант. Вот если бы киллер не просто убил Голикова, а спрятал концы в воду, тогда можно было бы рассматривать такую версию всерьез. Река глубокая, можно было оттащить труп подальше от поселка, привязать к нему рельс или еще что-то в этом роде… Да и где бы Голикова нашла киллера? Когда бы успела с ним договориться? Ведь она же не знала, что муж к ней приедет. А если бы знала, то выбрала бы другое место для убийства. Голикова могли бы застрелить по пути в районный центр, тогда и Надежде Максимовне не пришлось бы делать глупых движений. А ее попытку избавиться от трупа иначе как глупой не назовешь. Могла бы утопить покойника. И лодка в ее распоряжении была, и время. И тренажерный зал в цокольном этаже дома есть, Старостин видел там штангу, тяжелые «блины» к ней – чем не средство «привязать» покойника ко дну речному. Но не догадалась Голикова сделать это. Потому что сумбур у нее был в голове…
Нет никакого киллера, Голикова сама убила мужа. Из-за наследства. Из-за ревности к его будущей жене.
Но почему тогда она не отключила систему видеонаблюдения, почему позволила ей работать в режиме записи? Может, просто забыла о ней? Не в себе была, голова соображала плохо, вот и упустила этот момент. А может, спонтанно все вышло. Муж пошел к реке, она за ним, там слово за слово, и ураган кровожадных эмоций… Но чем она его убила? Если бы камнем каким-нибудь, тогда понятно. Но нож – это уже подозрительно. Если она пошла за мужем с ножом, значит, у нее уже был умысел, и камеры бы она отключила…
Старостин услышал, как за спиной открылась калитка. Он обернулся и увидел выходящую к нему Катерину. Не совсем она выздоровела, но кто-то же должен смотреть за домом, пока Голикова путешествует за казенный счет.
Не красавица Катерина, но довольно-таки симпатичная на вид. Черты лица не совсем правильные, асимметричные, глаза небольшие, но есть в облике та самая изюмина, которая делает женщину желанной. И фигурка у нее очень даже ничего. И в личной жизни у нее все хорошо. Муж ее любит, чуть ли не на руках носит. Работящий Николай, малопьющий, дом – полная чаша. Да и у нее работа хорошая – землю пахать не надо, а деньги, по местным меркам, получает приличные.
– Федь, обедать будешь? – спросила она. – Я не готовила, но яичницу с луком пожарить могу.
– Смотри, сама предложила! – улыбнулся Федор.
Он уже говорил с Катериной насчет Надежды Максимовны, но тогда его больше интересовало, действительно ли она болела или Голикова все придумала.
Катерина провела его в дом, посадила за барную стойку на кухне и весело спросила:
– Может, наливочки для аппетита?
– Аперитивчику, что ли?
– Ну, можно и так сказать… Надежда Максимовна любила это дело.
– Выпивать любила?
– Ну, не то чтобы очень… Перед обедом выпьет чуть-чуть, поест, а потом спать. Просыпается – свежая, бодрая.
– А за ужином снова?
– Иногда. Я бы даже сказала редко. Но если примет, то уже не остановишь…
– Напивалась?
– Напивалась. Но никогда не шаталась. Пьяная, а не шатается… Ты только не подумай, она не алкоголичка. Просто одна жила, скучно ей было… Хоть бы мужика нашла, утешилась…
– Что, и никогда не было?
– Ну, муж иногда приезжал, и все.
– Часто приезжал?
– Да я бы не сказала… Поселил ее здесь, а сам в Москве остался, с любовницей.
– Дом любовнице на Рублевке построил.
– Построил, – кивнула Катерина.
Она уже нарезала лук и сейчас обжаривала его в масле. От луковых паров у Старостина слегка заслезились глаза.
– А жене почему не построил? Он мужик богатый…
– Так он этот дом зачем строил? Это у него вроде запасного аэродрома, так Надежда Максимовна рассказывала. Ну, если вдруг какие-то проблемы возникнут, они сюда должны были переехать, от греха подальше. В Москве про этот дом никто не должен был знать. Но у Александра Витальевича неожиданно любовь приключилась, а Надежда Максимовна сама сюда захотела. Аэродром, говорит, хоть и запасной, но не хуже основного получился…
– Сама захотела или муж сослал?
– Ну, говорит, сама…
– А может, все-таки сослал?
– Да нет… Он предлагал ей в Москву переехать, в старый дом, он у них где-то на Новорижском шоссе, а она отказалась. Я сама этот разговор слышала…
– Когда?
– Да не помню. Года два назад… Он тогда зачастил сюда, чуть ли не каждую неделю приезжал.
– Чего?
– Ну, любовь проснулась…
– Чего вдруг?
– Да надоела ему его новая. К Надежде своей решил вернуться.
– А почему не вернулся?
– Так она не захотела…
– Разлюбила?
– Да нет, дело не в том. Нельзя, сказала, сразу прощать, время надо выждать. Ну, пока она выжидала, Эльвира сына ему родила. И снова как отрезало… Надежда локти потом кусала, а поздно уже было… Он иногда приезжал, у них тут даже романтические вечера бывали. Она все ждала, что он вернется, а он не возвращался…
– А в субботу еще и развод предложил, – подсказал Старостин.
– Ну, к этому все шло.
– Голикова предполагала, что все так будет?
– Наверное. Говорила, рано или поздно это случится, дожмет его Эльвира… А вообще, она хорошая женщина. Строгая, но справедливая. И добрая. Поэтому Александр Витальевич не мог с ней порвать до конца. Новая любовь затянула, а старую бросить не мог…
– Но ведь бросил. Развод и девичья фамилия. А потом поссорились, и нож в спину.
– Да нет, Надежда не могла! – мотнула головой Катерина. – Не тот она человек, чтобы убить…
– Спьяну всякое бывает.
– Да нет, она до такого состояния никогда не напивалась.
– Все это слова, Катерина, – покачал головой Федор.
– Ну, слова не слова, а не верю я, что Надежда могла. – Она нервно поставила перед ним тарелку с яичницей, со стуком положила вилку и нож. За стол не позвала, так и оставила за барной стойкой.