— Теракт. Пираты из пояса Стального Льва таким образом пытались отбить у правительства своих подельников.
— Как это? — чуть слышно охнула Санни, глядя на него огромными от испуга глазами.
— Просто. — Влад усмехнулся. — Сначала прислали ультиматум, что, если их друзей не отпустят, жители империи кровью умоются. А когда поняли, что никто их слушать не собирается, устроили взрыв с использованием отравляющего газа.
— И что потом? — глухо спросила Дженни.
— А потом правительство приказало всех указанных в ультиматуме преступников уничтожить. Нет человека, нет проблемы.
— Так за что ж тогда тебя сюда сослали? — продолжала допытываться женщина.
— Когда я пришёл в себя и был в состоянии говорить, меня принялись допрашивать. И один из жандармов вдруг ни с того ни с сего ляпнул, что никакого теракта не было и что я просто подхватил какую-то болячку на одной из неизученных планет. Сил у меня тогда почти не было, но протез работал. Разбросал стоявших рядом и до глотки его дотянулся, да так, что он едва выжил. В общем, я его почти удавил. Еле оторвали. Но кому-то в правительстве был выгоден именно такой вариант окончания расследования. Никакого взрыва, люди погибли от неизвестного вируса, который случайно завёз на переход разведчик.
— Но какой в этом смысл? — удивилась Дженни.
— Политика, — отмахнулся разведчик. — Одно дело, когда правительству предъявляют ультиматум и спецслужбы не справляются со своей задачей по обеспечению безопасности граждан, и совсем другое, когда всё произошло случайно и можно списать гибель людей на одного неудачника. Вот я и взбесился. Благо у меня с собой личный коммуникатор был. Сразу после драки я связался со своей службой, и через два часа госпиталь был полностью блокирован нашими парнями.
Никому не хочется, чтобы его имя такой ложью запятнали. Мы, конечно, не ангелы, но процедура обеззараживания после возвращения с объекта соблюдается до последней запятой. Даже двухнедельный карантин, хотя эта процедура давно уже устарела. В общем, чтобы не нагнетать обстановку, мне дали долечиться, и едва дождавшись, когда я начал ползать, просто потихоньку выпихнули на пенсию, отправив сюда. Подальше от газетчиков и репортёров.
— А смысл такой изоляции? Мы хоть и в захолустье живём, но о современных средствах коммуникации наслышаны, — удивлённо протянула Дженни.
— Ну, выезд мне разрешён в любое время, но билет будет оплачен только через полгода. Если я захочу выехать раньше, то должен буду сам оплатить перелёт. А это стоит очень дорого. Ну а за прошедшие полгода или я сдохну, или дело забудется. Это называется — избавиться от неудобного свидетеля. Единственная радость, что перед отлётом меня парни из службы имперской безопасности подробно обо всём расспросили. Только что мозги наизнанку не вывернули.
— А в чём радость-то? — не поняла женщина.
— Если эти ребята во что-то вцепились, не остановятся, пока до конца не разберутся. Плохо только, что у меня личный коммуникатор забрали. После выхода на пенсию все средства связи изымаются. А жаль, — снова вздохнул Влад.
— А чего в нём такого особенного? — с интересом спросила Санни.
— Хитрый агрегат. Размером чуть больше старинной бумажной книги, а мощность такая, что с поверхности планеты запросто да дальней орбиты дотягивается. Я на орбите ретранслятор видел. Так что, будь у меня эта штука, я мог бы, не выходя из дома, со своими друзьями связаться.
— Ничего себе техника?! — восторженно ахнула Санни.
— А зачем тебе с ними связываться? — задумчиво спросила Дженни.
— На наших складах можно много полезного найти. А если знать, с кем и как договориться, то кое-что из этого вполне могло бы тут оказаться. Трудно начинать всё с нуля в незнакомом месте. Да ещё когда в кармане вовсе не миллионы, — вздохнул Влад.
— Ты что-то задумал? — насторожилась Дженни. — Если да, то будь осторожен. Куратор постарается сделать всё, чтобы помешать тебе. Да и не только куратор. Вся корпорация воспротивится, если сюда начнут завозить новые технологии без её ведома.
— Интересно. С чего бы вдруг? — удивился Влад. — Никто не может запретить мне облегчать себе жизнь.
— Пойдём в дом. Чаю попьём и поговорим, — осмотревшись, предложила женщина.
Удивлённый такой осторожностью, Влад покорно последовал за своими хозяйками. Дождавшись, когда Дженни нальёт ему кружку ароматного напитка, он из вежливости сделал крошечный глоток и вопросительно посмотрел на неё. Вздохнув, женщина оперлась локтями на стол и, положив подбородок на ладони, тихо заговорила:
— Они называют это сохранением экологического баланса. Но это ложь. Им выгодно держать нас на грани вымирания, выжимая все соки и контролируя каждое движение. Лаборатория корпорации ежегодно выпускает в леса подрощенных детёнышей различных пушных зверей, а куратор постоянно требует увеличить добычу и обработку пушнины. Цены поднимаются буквально на всё. И мы вынуждены платить. Иначе просто скатимся к первобытному строю. В смысле — к меновой торговле. Или просто будем вынуждены питаться только мясом и рыбой.
— Ничего не понимаю. Зачем выпускать на волю животных, которых можно держать в вольере до получения нужного размера?
— Качество меха. Плюс сокращение расходов на корма. Оказавшись на воле, животные вынуждены сами добывать себе пропитание, а жизнь на снегу, на чистом воздухе, сильно упрощает корпорации работу. Детёнышей изначально держат в холоде, чтобы улучшить качество меха.
— Сомнительный постулат. Ведь животное может погибнуть от холода, ободрать шкуру о сучки, острые камни или просто попасть в зубы более крупному зверю.