Она повисла спиной кверху. Выгнулась, замахала руками и ногами. То горячее, что распирало ее изнутри, толкнуло тело вперед – она медленно поплыла по воздуху к Шону Тремлоу.
Шесть или семь стражников висели на нем. Взревев, наемник выпрямился и сделал шаг навстречу. Их лица сблизились, Анита ухватила Шона за плечо и вытянула губы трубочкой.
– А поди-ка сюда. – Валдо поманил пальцем.
Рука сорвалась с плеча Тремлоу; дрыгая ногами, Анита проплыла через комнату и зависла перед великим лордом.
– Назад! Ко мне давай! – вопил Шон, дергаясь в руках стражников.
– Этот наемник, что ли, тебе должен амулет передать? – спросил Мосин. – Что-то я не пойму, что с тобой творится, ведьма… Ведь на блондинчике этом тоже ничего нет – я бы почувствовал… Ладно, так для чего ж ты пришла сюда, милая? Что ты мне сделать можешь, как одолеть собираешься?
Колдун крутанул указательным пальцем: девушку развернуло в воздухе, и лицо Мосина оказалось перед ней. Грудь ее вздымалась так, что платье трещало. Терпеть дальше не было никаких сил. Анита ухватила колдуна за шею, притянула себя к нему и впилась губами в его губы. То горячее, что наполняло ее, вырвалось наружу ослепительной вспышкой. Мосин завопил и отпихнул Аниту, она отлетела – и тогда наконец сила, поддерживающая ее в воздухе, исчезла.
Она упала, а то незримое, что вместе со вспышкой света вырвалось наружу, пронеслось через комнату и, ударившись в цветастые гобелены возле окна, исчезло.
– Тьфу, тьфу, мерзавка!
Шон позади затих. Встав на четвереньки, Анита оглянулась – Тремлоу лежал у стены под шевелящейся кучей стражников.
– Гадина противная, тьфу!
Ругался Валдо Мосин. Он вытирал ладонями губы, плевался и фыркал.
– Все вы, бабы, такие!
Попятившись, колдун присел на край стола.
Аните стало как-то полегче. Она все еще дрожала, но распирающая ее изнутри сила исчезла, и, слава всем богам, нагие мужики перестали маячить перед глазами. Девушка выпрямилась, стоя на коленях. Льющиеся сквозь окно лучи заходящего солнца багряным ореолом очерчивали фигуру колдуна. В комнате воцарилась тишина: Шон прекратил сопротивляться, стражники поднялись, окружив его с оружием на изготовку.
– Не хочешь, значит, говорить, что вы там в Лайл-Магеле затеяли? – задумчиво спросил Валдо. – Хорошо, придется тебя тогда пытать…
В распахнутой двери появился офицер в шлеме со срезанным плюмажем.
– Слышишь, ведьма! – повысил голос Мосин. – Я думаю, вначале мы тебя…
Он принялся перечислять, что именно собирается проделать с ней перед тем, как приказать вздернуть на виселице возле замка, но Анита не слушала. И никто не слушал; стражники, Тремлоу, офицер – все замерли, глядя в одно место. Из гобелена на стене сбоку от колдуна появился зад.
Это был очень большой зад, обтянутый серой материей. Неуловимые особенности явно говорили о том, что он женский. Зад высовывался не через прореху, не через какую-нибудь дыру в стене и расшитой ткани, но сквозь них. А еще – он был полупрозрачным.
– …Суставодробилка тоже сгодится… – как сквозь вату доносился голос Мосина. – И клещи, думаю, придутся кстати…
Появились две толстые прозрачные руки, уперлись в стену и поднажали.
– Чего молчишь, ведьма? – спросил Валдо, до которого наконец дошло, что что-то не так.
По бокам от первого появились еще два зада, меньших габаритов, но также не лишенные основательности и мясистости.
А тем временем высокая женщина, ноги которой парили на некотором расстоянии от пола, повернулась лицом к присутствующим. Гобелен просвечивался сквозь ее тело. Стражники, залязгав доспехами, попятились к стене. Шон сдавленно выругался. Офицер в дверях затрясся, в шлеме его мелко задребезжала какая-то деталь; вояка ухватил себя за подбородок и выдавил:
– Вашм’лость…
У призрачной тетки имелся огромнейший бюст, большой живот и заплывшее лицо. Облачена она была в длинную, до пят, хламиду – полупрозрачную, как и все остальное.
– Вы куда пялитесь? – удивился Мосин.
– Карга какая-то, вашм’лость…
– Кого? Что ты бормочешь, болван…
Еще две фигуры, выбравшись из гобелена, зависли по бокам от великанши. Несколько меньших размеров, они имели схожие очертания и тоже просвечивались. Тяжелый, мертвенный взгляд призрака уперся в стоящую на коленях перед колдуном Аниту в порванном платье.
– Вы видите, чем он опять занимается?
Голос напоминал звук пилы, которой скребут жестяную трубу. Он разлился по комнате, как ржавая протухшая вода.
Анита глядела на колдуна. Когда призрак заговорил, глаза Валдо сначала стали большими-большими, а после забегали из стороны в сторону, кося так, будто он пытался, не поворачивая головы, разглядеть, что происходит позади.
– Маменька, они вам обратно изменяют, – перебивая друг друга, загнусавили призраки поменьше, – как тогда, с горничной…
Губы Валдо зашевелились, он силился что-то сказать, но не мог. Плечи его задрожали.
– Порочный негодяй, стыд, какой стыд… – Женщина медленно поплыла над полом в сторону Мосина. Ее голос приобрел заунывные интонации, но не потерял своей жестяной скребучести. – Горничная, эта худосочная гадюка, которую я пригрела на своей груди, аптекарша, а теперь еще и ведьма…
Даже Анита ощутила болезненную слабость, а все находящиеся в комнате мужчины начали морщиться, постанывая.
– Я не изменял тебе с горничной!
Валдо упал со стола, присел и наконец повернулся.
– Маменька, они еще и оправдываются…
Призрачная женщина нависла над колдуном, глядя куда-то вдаль поверх его головы, воздела пухлые руки.
– И я вышла замуж за этого человека…
Валдо, прижав ладони к ушам, выкрикнул:
– Откуда ты взялась?!
Но призрак не слушал:
– Я, дочь дворянина, за руку которой сражались самые богатые господа королевства…
– Да папаша не знал, куда тебя деть, в двадцать семь ты еще была не замужем…
– Я пошла за этого, только благодаря мне он стал придворным магом…
– Откуда ты взялась, Цинцилия?! Я же… ведь я вас всех…
Призраки окружили опустившегося на четвереньки Валдо, зависли над ним. Скрипучие голоса звучали громко, казалось, они заполняют все вокруг, пронзают стены и мебель, наполняя их мелкой дрожью. Стражники, офицер в дверях, Шон Тремлоу – все зажали уши руками. На лицах их был написан ужас.
– И что я получила взамен…
– Не надо было идти за них, маменька…
– Этот человек запускал руку под каждую юбку…
– Я не изменял тебе ни разу, Цинцилия!
– Стыд, какой стыд, и даже с молочницей…
– Да я ни разу не притронулся к ней!
– …Даже с молочницей, этой коровой…
На столе чернильница, мелко дрожа, поехала к краю. Стопки пергаментных листов шатались, расползаясь. Валдо закричал. Он выпрямился, стоя на коленях, вращая рукой с вытянутым указательным пальцем.
– Умри, умри, умри!!!
Перстень засиял, разбрасывая вокруг алые лучи, но на призраков это не произвело впечатления.
– И теперь этот бесстыдный блудодей хочет убить нас…
– Во второй раз, маменька, – нажаловалась одна из дочерей.
Перстень погас, лучи исчезли. Валдо на четвереньках полез под стол. Призраки неторопливо переместились за ним. Голос скрипуче вещал:
– Уходил рано утром и приходил ночью, рассказывал, что при дворе много работы, а потом запер нас и поджег дом, чтобы никто не мешал бегать по бабам, и теперь, когда его опять застукали…
– Ты ни разу не заставала меня с женщиной! – донеслось из-под стола.
– …Теперь, не успели мы появиться, и я только попыталась заговорить с ним, как этот человек вновь набрасывается на нас…
– Вам надо было давно уйти от них, маменька.
Достигнув края стола, чернильница упала и разбилась. Со всех сторон доносилось поскрипывание – это, покрываясь паутиной трещин, медленно разваливалась мебель. Все мужчины лежали вповалку, зажимая уши. Несколько стражников потеряли сознание, а офицер из дверного проема исчез – Анита краем глаза видела, что в какой-то момент он, позеленев лицом, выпал в коридор и уполз.