– Конечно.
– Тогда, наверное, все. Я с удовольствием предложил бы посидеть, но ты ведь откажешься, да?
Грачев вздохнул и согласился:
– Очень жаль, но вынужден буду отказаться. Да ладно, какие наши годы! Сейчас не можем, потом посидим.
– Верно.
– Ну, давай, Рома!
– Давай, Андрюха! Удачи.
– И тебе.
– Ступай.
Офицеры пожали друг другу руки. Грачев через сарай и огород пошел к лесополосе. Николаев вернулся домой.
Екатерина застелила постель, пожарила яичницу и выставила на стол полстакана водки. Она сидела на стуле, подложив, как провинившаяся школьница, руки на голые красивые колени.
– Завтрак?
– Да.
– А это что? – Николаев кивнул на стакан.
– Как что? Водка. Похмелиться-то, наверное, хочется?
– Я никогда не похмеляюсь. А вот яичницу съем с удовольствием.
Екатерина еле заметно улыбнулась. Ей было приятно, что Роман отказался от водки. Любой женщине, живущей с пьющим мужчиной, такое нравится.
Николаев позавтракал.
Екатерина спросила:
– Могу я знать, о чем ты говорил со своим товарищем?
– Он сообщил, что ни мне, ни тебе со стороны Говоркова ничего не грозит.
Женщина удивилась и поинтересовалась:
– Как это? Арсений простит то, что произошло?
– Он уже забыл о произошедшем, как и о том, что в Шанино у него когда-то был магазин, в котором работала Екатерина Воронцова. Кстати, как тебя по мужу? А то, наверное, неправильно называю?
– Правильно. После развода я взяла обратно девичью фамилию. Но ты говоришь невозможное. Говорков не из тех людей, которые прощают обиды и уж тем более отдают то, что приносит им доход.
– Ты спросила, Катя, я ответил. Нет больше в селе магазина господина Говоркова.
– А что есть?
– Здание, которое, скорей всего, совсем скоро обретет нового хозяина.
– А я?
– Ты еще вчера уволилась. Неужто забыла?
– Но…
Николаев отодвинул чашку из-под кофе.
– Спасибо, Катя, все было очень вкусно. Если ты хотела узнать насчет зарплаты, то, думаю, сегодня ты ее получишь.
– А дальше?
– Поживешь в селе, пока мои друзья не найдут тебе работу в Москве.
– Ты сказал «поживешь». Это значит, что себя ты рядом со мной не видишь?
Николаев вздохнул:
– Катя, мы уже говорили на эту тему.
– Вы с товарищем долго беседовали.
– Ну и что? Нам есть что вспомнить.
– Странно все это.
– Ничего странного. Знаешь, Катя, иди домой. А то родители ждут не дождутся, хотят узнать, что было между нами. Да и зарплату твою шестерки Арсения привезут не ко мне, а к вам. Я же пойду в лесхоз, закажу машину дров.
Екатерина посмотрела на Николаева и спросила:
– Ты рассчитываешь зимовать в селе?
– Пока нет, а там кто знает. Дрова в любом случае лишними не будут. Не бегать же каждый день по соседям. Не пригодятся мне – достанутся твоим родителям.
В сенях раздался грохот и ругань Гусева:
– Твою мать, пустое ведро! Какого хрена? Не будет теперь удачи.
Он ввалился в комнату, увидел Екатерину, улыбнулся, подмигнул товарищу и заявил:
– Доброе утро, соседушки. Вы, я смотрю, неплохо устроились. Все чин по чину, завтрак с кофе. Это после бурно проведенной ночи?
Екатерина поднялась, оделась и сказала:
– Пойду я, Рома. Если что, заходи.
– Хорошо.
Воронцова вышла, Гусев сел на стул и пожаловался:
– Башка, Рома, трещит, как старая телега.
Николаев кивнул на стакан:
– Водка. Выпей – полегчает.
– А больше нет?
– Мало?
– Да, не много.
– В буфете, по-моему, еще осталось.
– Это дело! – Гусев сразу повеселел, опрокинул стакан с водкой, налитой Екатериной для Николаева. – Ух! Хорошо пошла. Я закурю?
– Вчера ты не спрашивал разрешения.
– Кстати, а что вчера было? Проснулся на кровати, Ленка с Вовкой в зале. Как домой попал, не помню. А Ленка с утра сказала, хорош, мол, товарищ, оставил друга, когда тому помощь была нужна. Я и так в непонятке был, а после словно совсем в мозгах замкнуло. Какая помощь? Кому? Что приключилось-то, Рома?
– Ничего особенного. Тебя Петрович с женой домой проводили, а потом в гости наведался Говорков с охраной. За Екатериной приехал.
– Ты гляди, как чуял, собака! И что?..
– Ничего. Поговорил я с депутатом, он и уехал.
– Чтобы Арсений уехал, не забрав Катьку? Ни в жизни не поверю. Эта тварь привыкла добиваться своего. Для того он и таскает с собой вышибал.
Николаев улыбнулся:
– На этот раз у него осечка вышла. Пришлось ему сваливать без Екатерины.
– Рома, ну что ты мне гонишь? Не может быть такого.
– Ладно, Фома неверующий. Положил я в грязь его быков. Говорков остался без охраны, струхнул. Привел он в чувство своих парней и дал ходу из села.
– Не понял. Так тут что, мордобой был?
– Какой мордобой? Разминка легкая.
– После которой Арсений свалил ни с чем?
– Да.
– Тогда наливай еще и давай к обороне готовиться. Говорков приедет обязательно. Он обид не прощает. Надо бы еще кого-нибудь позвать. Леху? Нет, тот в районе. Славика? От него толку никакого, слабый. Черт, и мужиков-то нормальных нет!
– Не надо никого звать, Коля. Говорков не вернется. Ты мне лучше скажи, в лесхозе сейчас дрова купить можно?
– А чего нельзя-то? Сейчас все везде можно, если бабло в кармане шуршит. А на хрена тебе дрова? У меня этого добра полный сарай, бери сколько хочешь.
– Нет. Я же не побирушка, чтобы ходить по соседям.
– Я тебе как другу.
– Понимаю, спасибо, не надо. Съездишь со мной в лесхоз?
– Да без базара, только налей еще.
Николаев достал из буфета недопитую бутылку самогона и спросил:
– Стакана тебе хватит?
– За глаза.
– Держи.
Гусев выпил прямо из горла.
– Вот теперь порядок. А Катька никак у тебя ночевала?
Роман взглянул на друга, тот поднял ладони:
– Все понял, ночевала. Ну и ладно, холостяцкое дело такое. Да и вообще, Катька нормальная баба.
– Пойдем, откроешь ворота, а я выгоню машину.
– Идем! Для тебя все что хочешь. А Говорков точно не объявится?
– Он – нет. Придут его люди.
– Но тогда какой лесхоз? Отморозки депутата прибьют Катьку.
– Они приедут, чтобы отдать ей деньги. Расчет.
– Уверен?
– На все сто.
– Ну, гляди, тебе виднее. Все же я дождался бы, пока эти придурки не свалят в район.
– Так можно весь день прождать.
– А тебе что, дрова прямо сейчас нужны?
– Да, прямо сейчас. Едем. С Екатериной ничего не будет.
– Похоже, я чего-то не улавливаю, а ты недоговариваешь.
– Ты едешь со мной?
– Если ты уверен, что Катьке вреда не будет, то еду.
– Открывай ворота.
Вскоре Николаев вел «Ниссан» по раздолбанной щебенистой дороге, идущей к лесхозу.
Глава 3
В лесхозе инициативу в свои руки взял Гусев. Он знал многих рабочих.
В результате через полчаса Николай подошел к Роману и сообщил:
– Ну вот! Все пучком, можем сваливать. В обед придет «ЗИЛ» с лесом. С тебя три с половиной тысячи.
– Мне пойти в бухгалтерию и заплатить?
Гусев посмотрел на Николаева и заявил:
– Сдурел? Какая бухгалтерия? С водилой рассчитаешься на месте.
– Значит, леваком лес привезут?
– Рома, тебе-то какая разница! Был бы кругляш. Так он будет. Кстати, в бухгалтерии за самосвал с тебя взяли бы тысяч пять. Короче, нечего тут больше светиться, валим в село.
– Ладно, – ответил Николаев. – Едем. У вас тут всегда так?
– Как так? По-тихому договариваются?
– Да.
– Почти. С москвичей, которые недалеко дома строят, за лес вдвое дороже берут. Те платят, а чего? У них бабла много, не то что у нас, убогих.
– Понятно. Едем.
– Ты только у магазина перед поворотом на шоссе тормозни, водку возьму. Без допинга я колоть дрова не смогу.
– А с допингом всю машину переколешь?
– А что? Переколю. Не сразу, конечно, но дня за два управлюсь. Бензопилой порежу, остальное ерунда. Был бы допинг.
– А потом Ленка мне выскажет, что спаиваю мужа.
Гусев помрачнел и заявил:
– Запомни, Рома, она права голоса не имеет. Ленка лишилась его за то, что сотворила.
– Ты же простил.
– Это ничего не меняет.
– Ладно.
Николаев остановил машину у магазина. Гусев купил шесть бутылок водки, несколько банок пива.
– Это сейчас чтобы охладить трубы, – сказал он насчет такой роскоши.
– Да пей, если невтерпеж, – отмахнулся Николаев.
– А ты что, в натуре, не похмеляешься?
– Я с утра на спиртное смотреть не могу, не то что пить.
Гусев вздохнул:
– Везет тебе. А меня с утра выворачивает наизнанку и голова на куски раскалывается.