Иногда подразделения, задействованные в Крыму, использовались и на других участках фронта. Так, утром 11 января экипажи 2-й эскадрильи в Херсоне находились в боевой готовности в ожидании приказа на вылет против морских целей. Однако старт так и не состоялся из-за неблагоприятных погодных условий над Черным морем. А в 12.00 поступил приказ провести «вооруженную разведку» в районе к юго-востоку от Курска. Данный вид заданий означал, что бомбардировщики должны прибыть в определенный район, после чего вести там поиск противника и при случае атаковать его. После длительного полета «Хейнкели» смогли обнаружить большую колонну советских войск, после чего с малой высоты сбросили на нее бомбы и обстреляли из пулеметов. Кроме того, были получены ценные разведданные.
На первый взгляд такой способ использования двухмоторных бомбардировщиков, по сути для булавочных уколов, может показаться необоснованным. Однако в действительности именно он позволял немцам с помощью ограниченных сил наносить множественные удары по противнику по всему огромному фронту. При этом ни один самолет ни дня не простаивал. Появляясь то тут, то там, то большими группами, то по 2–3 машины, люфтваффе оказывали посильную помощь своим обороняющимся частям и наносили в совокупности немалый вред наступающей Красной армии.
13 января «Хейнкели» из KG27 бомбили Севастополь, а на следующий день – Керчь. В первом случае бомбардировщики были атакованы восемью И-16, однако смогли легко оторваться от них. А вот в районе Керчи пропал без вести Не-111 «1G+CR» фельдфебеля Ханса-Гюнтера Поля из 7-й эскадрильи[5]. Потоплен транспорт «Батайск».
Помощь от Лёра
Между тем действия Черноморского флота, осуществлявшего снабжение советских войск в Крыму и обстреливавшего побережье, также активность ВВС РККА вызывали большую озабоченность германского командования. Было ясно, что без массированной поддержки люфтваффе проблемы 11-й армии не решить.
В связи с этим 15 января в Сарабус прибыл командующий 4-м воздушным флотом генерал-оберст Александр Лёр. Там он встретился с Манштейном, войска которого только что перешли в контрнаступление в районе Феодосии. Ознакомившись на месте с обстановкой, Лёр пообещал оказать помощь. Вернувшись в штаб флота в Полтаву, он провел короткое совещание, по итогам которого было решено создать Специальный штаб «Крым» (Sonderstab Krim). Во главе его был поставлен 49-летний генерал Роберт фон Грайм, ранее командовавший V авиакорпусом.
В его распоряжение были переданы сразу несколько подразделений: 4-я эскадрилья дальней разведки Aufkl. Gr.122, Stab, и III./JG77 (истребители Bf-109), II. и III./StG77 (штурмовики Ju-87), III./KG27 «Бёльке» (бомбардировщики Не-111Н) и III./KG51 «Эдельвейс» (бомбардировщики Ju-88A-4), а также I./KG100 «Викинг», недавно вернувшаяся с отдыха и созданная на основе специализированной авиагруппы цельфиндеров KGr.lOO «Викинг». Кроме того, Специальному штабу «Крым» было оперативно подчинено и недавно сформированное Авиационное командование «Зюд» (Fliegerfuhrer Sud), которое возглавлял оберет Вольфганг фон Вилд[6]. Оно координировало действия летающих лодок Bv-138 и гидросамолетов Ar-196[7].
Силы и средства, собранные под руководством фон Грайма, выглядели значительными только на бумаге. В перечисленных подразделениях не хватало самолетов, а поставка боеприпасов и топлива, а также техническое обслуживание сталкивались с большими проблемами из-за необычайно суровой зимы. Взлетно-посадочные полосы в Сарабусе, Херсоне и Николаеве приходилось постоянно очищать от снега и грязи. Запуск двигателей в большинстве случаев осуществлялся с помощью импровизированных обогревателей, часто сделанных из бочек из-под бензина. К ним были подведены длинные, гибкие трубы, которые направляли тепло на двигатели и рули. Для предохранения от замерзания стекол кабин были придуманы специальные деревянные коробы, которые попросту надевались на нос самолетов. Перед вылетом в специальное отверстие вставлялся шланг от печки. Топливо и гидравлические жидкости тоже нередко приходилось подогревать перед заливкой в системы самолета.
Условия жизни экипажей были не лучшими. В большинстве своем они проживали в плохо отапливаемых помещениях, постоянно страдая от снега и метелей. В результате летчики страдали не только от обморожения, но и от нервного истощения.
Впрочем, такое положение было характерно для всего Восточного фронта. По состоянию на 10 января 1942 года здесь насчитывался в общей сложности 1591 самолет всех типов, из которых только 633 (40 процентов) были пригодны к полетам.
Первой крупной операцией Специального штаба «Крым» стала поддержка наступления 11-й армии на Феодосию. «Мессершмитты» из JG77 вели бои с истребителями, а бомбардировщики и штурмовики атаковали скопления советских войск, артиллерийские батареи и взлетно-посадочные полосы. Кроме того, постоянным авиаударам стала подвергаться гавань Феодосии, другие порты на Черноморском и Азовском побережьях, а также пути снабжения через Керченский пролив.
Так, 16 января в 9.00 в Херсоне стартовали бомбардировщики III./KG27, а в 11.00 уже из Кировограда взлетели самолеты I./KG27. При этом первые атаковали порт Феодосии, а вторые – позиции советских войск вокруг него. Над целью по «Хейнкелям» велся сильный зенитный огонь, в результате которого Не-111 «1G+FL» из 3-й эскадрильи получил повреждения, но сумел вернуться на базу с раненым бортмехаником, а вот унтер-офицеру Вальтеру Шаллесу из 9-й эскадрильи пришлось сажать свой «1G+AT» на брюхо недалеко от линии фронта[8]. 2-я эскадрилья бомбила прибрежную дорогу, с малой высоты сбрасывая на колонны советских войск осколочные бомбы. Советских истребителей в воздухе замечено не было, по «Хейнкелям» велся только артиллерийский и ружейный огонь.
Тем временем советский флот продолжал нести потери. На рассвете 16 января, покидая порт после ночной разгрузки, на донной мине подорвался и затонул пароход «Жан Жорес» водоизмещением 3972 тонны. Погибло 40 моряков.
17-го числа налеты на Феодосию продолжились. В частности, 5 Не-111 из II./KG27 снова выступали в роли штурмовиков, с бреющего полета сбрасывая осколочные бомбы и ведя огонь из пулеметов. При этом ответным огнем с земли на одном из самолетов был тяжело ранен штурман лейтенант Лоренц.
В этот же день одиночный бомбардировщик фельдфебеля Хазелбаха из того же подразделения вел вооруженную разведку в районе юго-восточнее Курска. При этом «Хейнкель» не только собрал ценные разведданные для 6-й армии, но и периодически сбрасывал бомбы на обнаруженные советские войска и транспортные средства в нескольких населенных пунктах и в открытом поле. Следующие два дня самолеты KG27 бомбили железную дорогу, ведущую в Керчь, а также сам город.
Тем временем уже 18 января немцы снова заняли Феодосию. После этого войска Манштейна достигли Парпачского хребта, где советские войска успели создать сильную линию обороны. Для прорыва укреплений требовалась их непрерывная бомбардировка в течение многих дней.
Глава 2
ПАРПАЧСКОЕ СТОЯНИЕ
«Иван может стрелять очень хорошо!»
Однако как раз в это время в 400 километрах к северу возник новый кризис. Советские войска форсировали реку Северский Донец по обе стороны от города Изюма. Вскоре им удалось расширить захваченный плацдарм на 80 километров в глубину и на столько же по фронту.
В связи с этим генерал-оберст Лёр приказал сконцентрировать все имеющиеся самолеты против советского прорыва, в полосе действий 17-й армии. Командованию Специального штаба «Крым» пришлось временно передать полученные подразделения для выполнения этой задачи. I. и III./KG27 в течение месяца не появлялись над Черным морем, также полностью переключившись на район Изюма. А вернувшаяся из Германии II./KG27 майора Гюнцеля была переброшена на аэродром Коровье Село, где включилась в операцию по снабжению немецких войск, окруженных в районе Холма и Демянска.