– Это… это же возмутительно! – сказал ученый, поднимаясь со стула и снимая очки. – Как вы можете, Арчибальд Арчибальдыч, так себя вести в стенах нашего… храма науки?
– Что-о?! Да ты! Уничто-ожу! – завопил заведующий и вцепился зубами в руку ученого. Тот вскрикнул, схватил свободной рукой со стола микроскоп и огрел им своего начальника по голове. Арчибальдыч повалился на спину и стал дрыгать ногами, корчась и издавая истошный вопль.
– Пора! – махнул Фролыч сотруднику, сидящему у входа.
Ученый убежал в коридор и привел двух здоровых лаборантов.
– Уносите, – скомандовал старший научный сотрудник, и мужики, подхватив брыкающегося заведующего за руки и ноги, молча вышли из лаборатории.
«Ну наконец-то закончены мои мучения, – подумал Иероним Дермидонтыч, вытирая глаза. – Хотя, это только на сегодня. Завтра все повторится, и нет конца всему этому. Главное, доработать до вечера и незаметно уйти».
– Господа, – несмело подал голос МНС по имени Христофор Себастьяныч, – А почему бы нам не употребить для согреву?
– Да, всенепременно стоит употребить, – подхватили ученые, и Фролыч открыл шкаф с большими стеклянными сосудами.
Иероним остался сидеть на месте, усердно проводя эксперименты. Однако работа не клеилась, ещё бы – ведь без спиртного, как известно, гениальные открытия не совершишь. Соседи, напротив, радостно стали вскрикивать «Смотрите, коллега!», «О, ну надо же!», «Как удивительно, не правда ли!» и тому подобное.
Прямо перед обедом в лабораторию вошел рыжий специалист из отдела термоядерной наноинженерии.
– Есть свободные сотрудники? – спросил он махровым баритоном.
– Дермидонтыч, где вы! – крикнул Фролыч на всю лабораторию.
«А вот и снова мучения, – меланхолично подумал Иероним и прижался, стараясь казаться ниже, чтобы его не заметили. – Наноинженеры, грубые и неотесанные. Сейчас они попросят меня таскать мешки с кислотой или будут испытывать новые препараты…»
– Дермидонтыч! Да вижу я вас, зря спрятались! Вы сейчас чем занимаетесь?
– Чертежи делаю… кристаллография… – тихо проговорил МНС.
– Знаем мы ваши чертежи. Пойдите лучше вон, помогите коллеге.
Иероним Дермидонтыч, обреченно вздохнув, положил чертежи в картонную папку, завязал тесемочку и пошел с коллегой в соседний отдел.
– Тут, понимаешь, такое дело, Дермидонтыч, – сказал ученый, которого звали Менделей Резерфордыч. – К нам коллеги из Европы неделю назад чудо-машину прислали, а чего с ней делать – не понятно. Ты у нас мужик мозговитый, может чего разберешься.
– Да, где я мозговитый, – отмахнулся Иероним, а сам немного повеселел. Все же, это лучше, чем таскать мешки с кислотой.
Мужики подошли к складу, находящемуся в конце коридора, и Менделей Резерфордыч открыл дверь, запертую на большой амбарный замок. В середине комнаты, заваленной всякой барахлом, стояла большая картонная коробка с надписями на зарубежном. Резерфордыч подошёл и смахнул с угла паутину.
– Это, стало быть, телевизер? – несмело осведомился Дермидонтыч.
– Ещё бы! – ответил Менделей и подхватил коробку. – Помоги, несём в наш кабинет.
2. Аппарат
В кабинете у термоядерных наноинженеров было немного теплее, чем в остальной части НИИ. За старым гудящим масс-спектрометром сидел, покачиваясь, косой безумный ученый и бормотал проклятия в адрес Оппенгеймера.
– Селифоныч, бросай ты эти глупости, – нахмурившись, сказал Менделей. – Лучше давай агрегат подключай.
Агрегат вытащили из коробки и поставили на пол рядом со столом. Выяснилось, что чудо-машина оборудована большим панно с множеством мелких кнопок, непонятным блоком и прямоугольным экраном, все было грубо сварено вместе кусками арматуры.
– От Микрософта подарок, – произнес ученый, отряхнув аппарат от пыли. – Да, у них сейчас, почитай, уже лет семьдесят один сплошной Микрософт на Западе, все страны на него работают.
– Я склонен полагать, что это непростой телевизер, – предположил Иероним Дермидонтыч. – У обычных телевизеров, если мне не изменяет память, не так много элементов управления.
– Да… Гляди, а тут буквы, как на печатной машинке, – сказал Резерфордыч.
Селифоныч тем временем встал со стула и стал разматывать провод, идущий откуда-то из недр аппарата, не прекращая проклинать зарубежных физиков.
– Включай в электросеть, Селифоныч, – повелел Менделей.
Безумный ученый залез под стол, где была розетка. Спустя мгновение, старый агрегат на столе затрясся, прекратив спектральный анализ, и из его недр пошел густой дым. У нового агрегата, напротив, внутри что-то щелкнуло.
– Подключил? Тогда ждём, – сказал рыжий ученый и присел на табуретку, глядя на экран.
Дермидонтыч хотел было сказать, что аппарат, скорее всего, сам не запустится, и его нужно как-то включить. Но потом ученый подумал, что его все равно никто слушать не станет, и промолчал, сев на соседний стул.
Спустя минуту терпение Резерфордыча иссякло.
– Что, не исправный, что ли, подсунули, …? – рявкнул он, встал с табуретки и с размаху пнул валенком аппарат. Потом опомнился, отошел и проговорил. – Хотя нет, говорят, пинками только старые телевизеры можно починить, а это, вроде как новый.
Селифоныч подбежал к странному телевизеру и стал ласково гладить его, шептать что-то невнятное, словно успокаивать обиженное механическое нутро.
– Менделей Резерфордыч… – стесняясь, сказал Иероним. – Может, надо поискать кнопку включения?
Резерфордыч присел и почесал подбородок.
– Про кнопки – это мысль. Только, вот беда – тут этих кнопок вон как много, какую из них нажать… Хм, а что, если напечатать ему команду, как на машинках?
Инженер подошел к аппарату и начал тыкать указательным пальцем в клавиатуру.