Четыре Георга - Бернштейн Инна Максимовна

Теккерей Уильям Мейкпис

Четыре Георга

Очерки придворной и столичной жизни, ее обычаев и нравов

Георги

По случаю того, что во дворце парламента должны быть воздвигнуты статуи сих возлюбленных монархов, некая юная особа (имеющая связи при дворе) осчастливила нас копиями надписей, которые будут выгравированы под изображениями этих брауншвейгских светил.

Георг I – светило Брауншвейга

Георг II

Георг III

Georgius Ultimus[1]

Георг I

Всего несколько лет назад я близко знал одну почтенную даму, которой в молодости делал предложение Хорее Уолпол, а в детстве ее погладил по головке Георг I. Эта дама бывала в гостях у доктора Джонсона, дружила с Фоксом, с прекрасной Джорджиной Девонширской, была своим человеком в блестящем обществе вигов при Георге III; она лично знала еще герцогиню Куинсберри, покровительницу Гэя и Прайора и всеми признанную первую красавицу при дворе королевы Анны. Часто, держа за руку мою добрую старую приятельницу, я думал о том, что через нее соприкасаюсь с миром остроумцев и кавалеров минувшей эпохи. Я переносился мыслью на сто сорок лет назад и видел Браммела, Селвина, Честерфилда, этих магистров удовольствия; видел Уолпола и Конвея; Джонсона, Рейнольдса, Гольдсмита; Норта, Чатема, Ньюкасла; видел белокурых фрейлин Георга II; немецкий двор Георга I, при котором был министром Аддисон, где служил Дик Стиль, куда прибыл великий Мальборо со своей неукротимой супругой, – когда еще жили и писали Поп, и Свифт, и Болинброк. Об обществе столь многолюдном, деятельном и блестящем невозможно дать сколько-нибудь полного представления в четырех кратких главах; мы можем лишь, приподнимая на миг завесу времени, заглянуть еще и еще раз в этот давний мир Георгов, посмотреть, что представляли собой они сами и их дворы; бросить взгляд на людей, которые их окружали; приметить былые обычаи, моды и удовольствия и сопоставить их с нынешними.

Я должен оговорить это, приступая к своим лекциям, поскольку тема их была неверно истолкована и меня упрекали за то, что я не написал ученого исторического трактата, хотя такого намерения у меня никогда не было. Не о сражениях, не о политике и политиках, не о делах государственных собираюсь я повести речь, но набросать картину жизни и нравов минувшей эпохи; позабавить рассказами о том, каков был некогда свет; и, поделившись плодами многих приятных часов, проведенных над книгами, помочь моим слушателям скоротать несколько зимних вечеров.

В числе германских князей, внимавших Лютеру в Виттенберге, значится герцог Целльский Эрнст, чей младший сын Вильгельм Люнебургский и оказался родоначальником славного Ганноверского дома, ныне царствующего в Великобритании. Герцог Вильгельм держал двор в Целле, – ныне это город средней руки с десятитысячным населением, лежащий на железнодорожной линии между Гамбургом и Ганновером и на берегу реки Аллер посреди широкой песчаной равнины. А во времена герцога Вильгельма это был скромный бревенчатый городок с большой кирпичной церковью, которую герцог прилежно посещал и в которой покоятся доныне останки его самого и его сородичей. Он был очень набожный монарх, от своих немногочисленных подданных он получил прозвище Вильгельм Благочестивый и мирно правил ими до тех пор, пока судьба не лишила его сразу и зрения и разума. В последовавшие за этим годы у него еще иногда случались периоды умственного просветления, и тогда он приказывал придворным музыкантам играть его любимые церковные мелодии. Поневоле вспоминается его потомок, который двести лет спустя, дряхлый, слепой и лишенный рассудка, распевал Генделя в Виндзорском замке.

У Вильгельма Благочестивого было пятнадцать детей, восемь дочерей и семь сыновей, и эти семеро, поскольку наследство им должно было достаться небольшое, тянули жребий, дабы решить, которому из них жениться и продолжить славный род Гвельфов. Жребий выпал шестому брату, герцогу Георгу. Остальные прожили жизнь холостяками или же вступили в морганатические браки, как было принято тогда у отпрысков благородных фамилий. Странная картина, не правда ли? – старый феодал доживает дни в своем бревенчатом стольном граде, а семеро его сыновей мечут жребий: кому принять в наследство и передать потомкам древнюю Брентфордскую корону. Счастливец Георг отправился в путешествие по Европе, побывал и при дворе королевы Елизаветы, а в 1617 году возвратился и обосновался в Целле, куда привез себе из Дармштадта молодую супругу. Его братья тоже все жили в Целле – экономии ради. И по прошествии положенного времени они все поумирали, славные герцоги: Эрнст, Христиан, Август, Магнус, Георг, Иоганн, – и все покоятся там, в кирпичной Брентфордской церкви на песчаных берегах Адлера.

У доктора Фазе можно прочитать о том, как жили наши герцоги в Целле. Когда в девять часов утра и в четыре пополудни на башне замка трубач проиграет сигнал, то, согласно повелению герцога Христиана, все обязаны явиться к трапезе, а кто не явится, остается голодным. Из слуг ни один, кроме крепостных, выписанных в город из имений, не имеет права ни есть, ни пить на герцогской кухне или в погребе и кормить лошадей герцогским овсом без особого на то изволения. Когда в дворцовой зале накрывают столы, всех собравшихся обходит паж и призывает хранить тишину и порядок, воздерживаться от божбы и сквернословия, соблюдать приличия – не швыряться хлебом, костями и кусками жаркого, равно как и не класть их себе в карман. На завтрак, точно в семь утра, пажи и оруженосцы получают неизменную похлебку, и к ней, а также и к обеду, подается брага, и так каждый день, кроме пятницы, когда бывает проповедь и браги не дают. По вечерам они получают пиво и на ночь тоже. Дворецкому строго предписано следить за тем, чтобы ни из простых, ни из благородных никто не допускался в герцогские погреба; вино подается только за столом герцога и его надворных советников; а по понедельникам, согласно распоряжению доброго старого герцога Христиана, ему приносят для проверки хозяйственные книги и счета по кухне, винному и пивному погребам, пекарне и конюшне.

Герцог Георг, которому выпал жребий жениться, не остался дома пить пиво и слушать проповеди. Он ездил воевать всюду, где можно было поживиться. Служил генералом в протестантской армии Нижней Саксонии с союзниками, потом переметнулся на сторону императора и воевал в рядах его войска в Германии и Италии; когда же на немецкой земле появился Густав-Адольф, Георг пошел служить в шведскую армию и в качестве своей доли военной добычи захватил Гильденсгеймское аббатство. Там он и умер в 1641 году, оставив после себя четырех сыновей, и от младшего из них происходят наши короли Георги.

При детях доброго герцога Георга простые и благочестивые нравы старого Целля стали выходить из моды. Второй из братьев постоянно катался в Венецию и вел там весьма предосудительный образ жизни. В конце XVII столетия Венеция была в высшей степени бойким местом, и после завершения очередной военной кампании воины-победители очертя голову бросались туда, как в 1814-м триумфаторы бросались в Париж, чтобы играть, веселиться и предаваться всевозможным неправедным удовольствиям. Этот владетельный князь, горячо полюбив Венецию и ее радости, и в старый тихий Целль привез с собой итальянских певцов и танцоров и сверх того еще уронил свое достоинство, женившись на француженке гораздо ниже себя по рождению – Элеоноре д'Ольбрез, от которой происходит наша нынешняя королева. У этой Элеоноры родилась миловидная дочь, ей со временем досталось богатое наследство, по каковой причине ее кузен Георг-Людвиг Ганноверский воспылал желанием на ней жениться, так что она, при всех своих достоинствах и богатствах, кончила плохо.