В феврале 1912 г. ген. Н.В. Рузский был назначен помощником командующего войсками Киевского военного округа ген. Н.И. Иванова. Это назначение также таило под собой определенную интригу. В 1911 г. штабы ряда военных округов выступили против нового плана развертывания, принятого военным министром ген. В.А. Сухомлиновым. Этот план относил развертывание русской действующей армии в случае Большой европейской войны с Германией и Австро-Венгрией в глубь страны, что оставляло в опасности Францию и, следовательно, после ее разгрома напрямую грозило поражением Российской империи. Во главе оппозиции выступил начальник штаба Киевского военного округа ген. М.В. Алексеев. Вынужденный подчиниться давлению высшего генералитета, военный министр и его ставленники в Главном управлении Генерального штаба (ГУГШ) скрепя сердце опять вернулись к старому плану – сосредоточении близ государственной границы с целью быстрого перехода в наступление как против Германии, так и против Австро-Венгрии.
Однако же в июле 1912 г. генерал Алексеев был отправлен на командный ценз – на должность командира 13-го армейского корпуса в Варшавский военный округ. Дабы держать контроль над событиями, в Киевский военный округ был направлен протеже генерала Сухомлинова – ген. Н.В. Рузский. Сам Сухомлинов в эмиграции вспоминал: «В Рузском я ценил человека, прекрасно знакомого с военным делом и способного к целесообразной продуктивной работе. Деятельность его на войне ценилась высоко, хотя телесно крепок он не был, и ему временно приходилось, по нездоровью, покидать ряды воюющих»[15]. Его пост – помощник командующего округом – не был чрезмерно ответственным, зато ключевым для сохранения влияния здесь военного министра. Начальником же штаба Киевского военного округа был назначен сын того человека, что в свое время продвигал и Сухомлинова и Рузского – ген. В.М. Драгомиров. С началом войны генерал Драгомиров возглавит штаб 3-й армии, командующим которой будет назначен генерал Рузский. Эта армия будет наиболее многочисленной на Юго-Западном фронте, и получит наиболее ответственную задачу.
Ничуть не странно, что люди, хорошо относящиеся друг к другу и связанные друг с другом различными отношениями, будут хорошо отзываться друг о друге. Автором измененного в 1911 г. сухомлиновского плана сосредоточения был генерал-квартирмейстер ГУГШ ген. Ю.Н. Данилов. Данилов был тесно связан с Рузским принадлежностью к «команде» военного министра, а потому отзывался о Рузском с симпатией. С другой стороны, нельзя отрицать, что по большей части такие характеристики, подчеркивающие скорее положительные качества личности, все равно верны, ибо о негативных качествах скажут недоброжелатели и недруги. В частности, Ю.Н. Данилов вспоминал, что Н.В. Рузский «был очень популярен в этом (Киевском. – Авт.) округе. Спокойный, рассудительный, прямой, хотя и несколько суховатый, но очень простой в обращении, одаренный достаточно твердым характером – он имел все данные, чтобы быть хорошим, в современном смысле, военачальником. К его мнениям всегда стоило внимательно прислушиваться. К сожалению, слабое здоровье генерала Рузского часто препятствовало полному проявлению его природных дарований, и он бывал вынуждаем, от времени до времени, отказываться от активной деятельности для более или менее продолжительного отдыха»[16].
Возвращение ген. Н.В. Рузского к служебной деятельности в пограничном военном округе позволило поставить его кандидатуру среди высших военачальников русской действующей армии на случай войны в Европе. Так, по перечню должностей 1912 г. генерал Рузский должен был занять пост командующего 8-й армией, которая предназначалась для наступления в Австро-Венгрию. В то же время командармом-3 должен был стать командующий войсками Туркестанского военного округа, туркестанский генерал-губернатор А.В. Самсонов. Однако переход в 1913 г. ген. А.А. Брусилова (предназначался на пост командарма-2) из Варшавского военного округа в Киевский, привел к кадровым перестановкам. Теперь генерал Самсонов отправлялся во 2-ю армию, генерал Брусилов – в 8-ю, а генералу Рузскому досталась 3-я армия. В этой конфигурации и была встречена Первая мировая война.
Незадолго до начала войны, в конце 1913 г., Н.В. Рузский был награжден орденом Св. Александра Невского.
Львовская эпопея
Объявление мобилизации и начало Первой мировой войны застает генерала от инфантерии Н.В. Рузского на одном из высоких постов в Киевском военном округе. Согласно расписанию чинов действующей армии, генерал Рузский был назначен на пост командующего 3-й армией Юго-Западного фронта. Управление фронта формировалось на базе Киевского военного округа, но пост начальника штаба фронта занимал ген. М.В. Алексеев. Впрочем, должность командарма в русской военной иерархии стояла выше начальника штаба фронта – в ходе Галицийской битвы эта формальность будет слишком дорого стоить русским.
В связи с тем, что 3-й армии предстояло наносить главный удар по австро-венграм на Юго-Западном фронте, начальник штаба Киевского военного округа ген. В.М. Драгомиров становится начальником штаба 3-й армии, раз уж его нельзя было сделать начальником штаба фронта. Этот пост был давно закреплен за генералом Алексеевым, в том числе и после перевода его на должность начальника 13-го армейского корпуса: лишить Алексеева своего назначения не было под силу и военному министру ген. В.А. Сухомлинову. Назначение начальника штаба 3-й армии позволило впоследствии Драгомирову вступать в конфликт со штабом фронта, где распоряжался Алексеев. Если знать, что М.В. Алексеева и Н.В. Рузского связывал личный конфликт, берущий свое начало еще со времен Русско-японской войны 1904–1905 гг., то очевидно, что командарм-3 и его начальник штаба в своей неприязни к генералу Алексееву были заодно.
В свою очередь, ген. Н.В. Рузский также старался нивелировать влияние своего честолюбивого начальника штаба, позволявшего себе фрондировать даже и в отношении главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта ген. Н.И. Иванова, не говоря уже о более скромном посте командарма-3. Драгомиров явно использовал то обстоятельство, что его отец в свое время выдвигал Н.В. Рузского и В.А. Сухомлинова. Отсюда брала свое начало неблагоприятная обстановка в штабе 3-й армии. Для того, чтобы противопоставить власть командарма начальнику штаба, Н.В. Рузский взял к себе на пост генерал-квартирмейстера 3-й армии М.Д. Бонч-Бруевича, вступившего в войну командиром 176-го пехотного Переволоченского полка. Назначение Бонч-Бруевича произошло в ходе сосредоточения, когда Драгомиров уже не мог повлиять на выбор Рузского. Впоследствии, после того, как в сентябре на пост командарма-3 вступил комкор-8 ген. Р.Д. Радко-Дмитриев, Драгомирова были вынуждены перевести на должность начальника 2-й гвардейской пехотной дивизии, а затем он сам стал комкором-8. В марте 1915 г. ген. В.М. Драгомиров занял пост начальника штаба Юго-Западного фронта, после того, как ген. М.В. Алексеев был назначен главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта. В ходе Горлицкого прорыва генерал Драгомиров был смещен и впоследствии не занимал должностей выше командира корпуса.
Следовательно, с самого начала в штабе 3-й армии друг с другом столкнулись две воли – командарма и его начальника штаба. Это не могло не вести к определенным провалам в действиях армии, особенно если помнить об отношении к М.В. Алексееву. О взаимоотношениях внутри штаба 3-й армии Н.Н. Головин сообщает, что «исповедуемые ген. В.М. Драгомировым взгляды позволяют предположить, что во главе “оппозиции” главнокомандованию Юго-Западного фронта стоял он, а не командующий 3-й армией ген. Рузский». Служивший в штабе 3-й армии офицер Генерального штаба Щепихин сообщил Головину: «Ни для кого в молодом генеральном штабе не было секретом, что генерал Рузский, человек болезненный, слабохарактерный, не властный, а главное, за предвоенный период далеко отошедший от вопросов оперативных в широком смысле, и все видели в лице В.М. Драгомирова действительного руководителя оперативной части армии… На генерала Рузского он смотрел свысока, игнорировал его»[17]. Недаром, когда Н.В. Рузский в начале сентября 1914 г. переводился на Северо-Западный фронт, он взял с собой только М.Д. Бонч-Бруевича. Да и этого Рузский взял в 3-ю армию лишь для того, чтобы иметь рядом верного человека и тем самым снижать влияние ген. В.М. Драгомирова.