– Они тоже пытались дать детям самое лучшее образование, которое, однако, тем впрок не пошло. А по поводу Куликовой объяснений может быть много. – Попов пожал плечами. – Не потянула бы сложную программу, решила, что при их резко возросшем материальном положении выгоднее стать первой там, где ее все знают. К тому же в этом возрасте начинают бушевать гормоны, первая любовь и так далее. Может быть, у нее был парень из этой же школы, вот она и не захотела с ним расставаться?
– Все возможно, – сказал Лев Иванович. – Но я думаю, что это все-таки проверить надо. Мало ли с кем она вместе училась. Выпускники престижного лицея или гимназии редко попадают на скамью подсудимых. Заботливые родители отмажут их, если они во что-то вляпаются. А вот в обычной школе – каждой твари по паре. Неизвестно, кто по какой дороге пошел.
Они снова погрузились в работу. К восьми вечера Гуров тоже закончил изучать документы на Куликова. Он составил новый перечень вопросов. Нужные документы были отложены в сторону, а остальные возвращены в коробки.
После того как они отчитались перед Александровым о проделанной работе, тот заметил:
– У вас как-то не очень получается вовремя пообедать. Так я распорядился. Теперь вы можете по телефону заказывать себе все прямо в кабинет.
– Спасибо, а то не хочется драгоценное время в столовой терять, – поблагодарил его Попов.
Они вернулись в кабинет. В этот раз Попов сложил все необходимые бумаги в папку, которую убрал в сейф.
Гуров оглядел непривычно пустые столы и удовлетворенно заметил:
– Мы с вами немало сделали.
– А завтра предстоит самое сложное – сводить все данные воедино, чтобы определить направление, в котором нужно будет работать дальше. Так что нам потребуются и ясные головы, и свежие силы. Мы заслужили право сегодня вернуться домой пораньше и хорошенько отдохнуть.
– Согласен, – сказал Лев Иванович. – Во сколько завтра встречаемся? В восемь или в девять?
– В девять. Я к своим за город поеду, соскучился ужасно. – Попов улыбнулся. – Хоть и шумно там, а как внуков на колени посажу, так спокойно на душе становится! Кот, бандит настоящий, а подладится под бок и мурлычет, головой об меня трется. Собака мотор моей машины услышит, так тут же встречать бежит! Лает, радуется! Почему-то решила, что я и есть ее самый главный хозяин, хотя с ней больше Степан занимается. Дом – он и есть дом! – Алексей Юрьевич рассказывал все это задушевно, с настоящей любовью.
Гурову, у которого ничего этого в жизни не было, вдруг страшно захотелось, чтобы его тоже дома встречала собака, на колени запрыгивал кот, а вокруг собиралась настоящая семья. Но длилось это всего несколько секунд, потому что он знал, что сам когда-то сознательно выбрал для себя именно такой образ жизни. Менять в нем что-то уже поздно. Что выросло, то выросло!
Гуров совершенно не умел завидовать. Он искренне порадовался за Попова.
Среда
На следующий день Лев Иванович приехал на работу и увидел, что Попов уже совершенно освободил свой стол, положил на него и прикрепил скотчем лист ватмана. Еще несколько таких же, свернутых в рулон, лежали на коробках.
– Если не возражаете, давайте отражать наши мысли графически, чтобы было нагляднее. Лично мне такая методика всегда очень помогала, – предложил Алексей Юрьевич.
– Согласен, так будет действительно нагляднее, – ответил Лев Иванович. – С кого начнем?
– Давайте по алфавиту, с Богданова, – сказал Попов, начертил на самом верху листа квадратик и вписал в него эту фамилию.
И началась работа. Гуров материалов на этого человека не читал, понимал не все и не сразу. Алексей Юрьевич многое объяснял ему.
Постепенно от первого квадратика во все стороны пошли стрелки к другим. Те тоже начали связываться между собой. В результате получалась достаточно полная картина, но возникли и новые вопросы.
Так они и работали, не замечая времени. Дверь вдруг открылась, и появилась высокая крупная официантка с двумя подносами, поставленными друг на друга.
Она растерялась, не зная, куда их поставить, и Гуров подсказал:
– На коробки возле двери.
Женщина так и сделала и вышла.
– Неужели уже обед? – удивился Попов.
Лев Иванович посмотрел на часы и сказал:
– Начало второго. А я, честно говоря, и забыл, что нас теперь здесь кормить будут. Но что же она деньги у нас не взяла?
– Вот придет за посудой, тогда и отдадим, – отмахнулся Алексей Юрьевич. – Я как сегодня пришел, так тут же в столовую позвонил и нам обед заказал. Вам – все диетическое, а себе суп харчо. У нас его здесь очень вкусно готовят.
– Тогда начинайте первым, потому что харчо горячим есть надо, а я во вторую смену, – предложил Лев Иванович.
– Так остынет же, – заявил Алексей Юрьевич.
– А мне все равно горячее нельзя, – успокоил его Гуров. – Да и где мы с вами вдвоем поместимся? Если только ватман со стола снять, а потом обратно прикрепить. Но времени жалко. Так что вы ешьте, а я пока тут еще поразмышляю.
Взяв свой поднос, Попов сел за маленький столик и начал есть, а Гуров стоял возле схемы. Он глубоко задумался, но услышал, как на пол что-то упало. Сыщик посмотрел на Попова и увидел, что тот сидел бледный как мел. Потом его вдруг повело в сторону так, что он упал бы со стула, если бы не уперся плечом в шифоньер.
Сшибая все на своем пути, Гуров бросился к нему и схватил за руку. Пульс был нормальный, рот на сторону не перекосило, значит, не инсульт.
– Что с вами? – Гуров потряс Алексея Юрьевича за плечи.
– Харчо… – договорить Попов не смог.
Но никаких сомнений у сыщика уже не осталось – отравление. Он схватил левой рукой горлышко двухлитровой бутылки с водой, приготовленной для поливки цветов, прижал к боку электрочайник.
Правой рукой Гуров уцепил Алексея Юрьевича за воротник рубашки и поволок его в коридор, рыча на ходу:
– Ну, суки в ботах, я вам сейчас устрою цыганочку с выходом! Будет вам всем здесь кадриль вприсядку! – Сыщик закрыл собой дверь кабинета и закричал изо всех сил:
– Врача! Реанимацию! Срочно!
Удивленные люди выскакивали в коридор, растерянно таращась на него, а он продолжал надрываться:
– Реанимацию, я сказал! Уголь активированный найдите! Воды сюда еще принесите!
Кто-то бросился обратно в кабинет, кто-то побежал по коридору. Лев Иванович тем временем встал на колено прямо перед дверью кабинета. На другое он уложил животом Попова и бесцеремонно сунул ему два пальца в рот. Алексей Юрьевич задергался в рвотных спазмах. Омерзительно пахнувшая масса хлынула на пол.
Потом Гуров разогнул беднягу и поднес к его губам чайник. Но Попов практически потерял сознание. Тогда Лев Иванович поставил чайник на пол и начал хлестать его по щекам.
– Лешка, сволочь, держись! Не смей отключаться! – орал он.
Попов приоткрыл глаза, и Гуров опять схватил чайник.
– Леша, пей, родной! Пей! Так надо!
Попов с трудом, маленькими глотками пил воду, а потом попытался отстраниться.
– А вот хрен тебе! – заорал Лев. – Пей еще! Пей, гад, тебе говорят!
Попов мотал головой. Вода лилась ему на грудь, на брюки сыщика, на пол. Но Гуров запрокинул ему голову и стал поить насильно. Потом он опять сунул Попову два пальца в рот. Лев Иванович то орал на него матом, то ласково уговаривал, но добивался своего и раз за разом промывал Алексею Юрьевичу желудок.
Какой-то пожилой мужчина потрепал Льва Ивановича по плечу и протянул ему большую пластиковую бутыль с водой и упаковку таблеток активированного угля.
Тут Гуров опять сорвался на крик:
– Твою мать! Ты бы подумал, как он в таком состоянии таблетки глотать будет! Растолочь их надо было!
– Как? – растерялся тот.
– Собственным лбом, блин, раз твоя башка больше ни на что не годится! – вызверился сыщик. – Положи между двумя листами бумаги и бей! – Мужчина оставил бутылку с водой на полу и исчез, а Гуров опять заорал: – Ну и где эта гребаная реанимация?! – Тут Попов опять обвис у него на колене и полковник совсем обезумел: – Ты что, Лешка, сдохнуть решил? Да кто б тебе дал! Тебе еще внуков женить, а ты вон чего удумал! Леша, пей! Ради детей и внуков! Вот! За кошку, за собаку! Молодец!