– Vraiment? mais savez-vous, мне ужасно покровительствует счастие… ябез ума от спектаклей, особенно от благородных… и я вас заранеепредупреждаю, что вы найдете во мне самого строгого критика.
– Мы таки частенько здесь веселимся, – снова вступается генерал.
– Это хорошо! удовольствия, а особливо невинные… это, я вам скажу, даже полезно: это нравы очищает, не дает, знаете, им зачерстветь…
– Это несомненно!
– А позволено ли будет узнать, si ce n'est pas une indiscretiontoutefois, какие пиесы будут играть?
– "Чиновника", – отвечает Дарья Михайловна.
– Ah! c'est serieux! c'est tres serieux! только я вам скажу, тут надоактеру… par ce que c'est tres serieux!
Дарья Михайловна рекомендует Семионовича.
– Вы, конечно, поняли эту роль? – спрашивает его Максим Федорыч, – выизвините меня, что я делаю такой вопрос: дело в том, что это ведь оченьсерьезно!
Семионович вертит головою в знак согласия.
– Я видел в этой роли первоклассных наших актеров и, признаюсь, несовсем удовлетворен ими. Нет, знаете, этого жару, этого негодования… ну, и манеры не те… Вы ведь вообразите, что Надимов старинный дворянин, quec'est un homme de bonne famille, и вдруг человек решился не только принестисебя в жертву отечеству, но и разорвать всякую связь с "старинным русскимразвратом"… Mais il est presque revolutionnaire, cet homme!
– Я именно так и понял это, ваше превосходительство! – отвечаетСемионович.
– Да, тут надо много, очень много жару, чтоб передать эту роль… Окнягине я не спрашиваю: эта роль по всем правам должна принадлежать вам, – обращается Голынцев к Дарье Михайловне.
– А еще будут играть комедию, где Аглинька звонки рвет! – перебиваетстарший сын Голубовицких.
– А я буду сакаляд подавать, – продолжает младший сын.
– "Сакаляд", душечка? oh le charmant enfant. Я понимаю, что вы недолжны, не можете скучать, Дарья Михайловна!
Дарья Михайловна треплет по щечке и младшего сына.
– Мамаша, Сеничка хочет в Аглинькин шоколад песку насыпать, – докладывает старший сын.
– Фи, душечка!
– Oh, le charmant enfant… quel age a-t-il, madame?
– Sept ans.
– Mais savez-vous, madame, qu'il est tres developpe pour son age?Тебе, душечка, куда хочется, в военную или штатскую?
– Я хочу в кьясном мундийе ходить!
Все смеются и с нежностию смотрят на маленького пичугу, который ужежелает красного мундира.
– Нынешнее молодое поколение удивительно как быстро развивается! – замечает Голынцев, – я уверен, что Надимову всего каких-нибудь шестнадцатьлет в то время, когда он вступает на сцену… Notez bien cela – прибавляетГолынцев, обращаясь к Ceмионовичу.
– Извините меня, ваше превосходительство, – возражает Семионович, – ноНадимов перед этим путешествовал, был на Ниле…
– Это так, но разве он не мог путешествовать с своими родителями? илис гувернером?
– Путешествовать – так! но быть на Ниле – согласитесь сами, что этодовольно трудно!
– Может быть, может быть… Au fond, vous etes, peut-etre, danlevrai… но все-таки вопрос заключается в том, что молодые люди нынчечрезвычайно как быстро развиваются… qu'en pensez-vous, madame?
– Mais… je pense que oui…
– Я, впрочем, отнюдь не против этого… Конечно, опытность…l'experience n'est pas a dedaigner, et nous autres, vieux galopins, nous ensavons quelque chose…
– Опытность великая вещь, ваше превосходительство, – замечает генерал, который по временам тоже не прочь преждевременно произвести МаксимаФедорыча в следующий чин.
Порфирий Петрович покрякивает в знак сочувствия.
– Я против этого не спорю, ваше превосходительство; есть вещи, противкоторых нельзя спорить, потому что они освящены историей… Но все-такижар, энергия… все это такие вещи, которых нам с вами недостает… maisn'est-ce pas, madame?
Дарья Михайловна очень мило улыбается; присутствующие также смеются, идаже довольно шумно, но тем не менее благовоспитанно и добродушно, какбудто хотят сказать генералу: "А что, попались? ваше превосходительство!" Генерал сам признает себя побежденным и ставит себя в уровень с общимвеселым настроением общества.
– Зачем же вы, однако ж, себя включаете в число стариков? – оченьлюбезно замечает Дарья Михайловна Голынцеву.
– Vous etes bien aimable, madame, – отвечает Максим Федорыч, – но увы!я должен сознаться, что время мое прошло!
– Должно быть, тоже изволили развиваться быстро? – шутливо замечаетгенерал.
– А что вы думаете? ведь это правда! в бывалые годы я тоже недурнопроводил время… mais que voulez-vous! la jeunesse – c'est comme lesvagues de l'ocean: cela s'en va et ne se retrouve plus!
В это же время желе с стеариновою свечкой отвлекает общее внимание. Максим Федорыч с любопытством следит за блюдом, пока обносят им всехгостей, и в заключение находит, que c'est joli. Встают из-за стола иотправляются в гостиную, где опять возобновляется живой и интересныйразговор.
– Я никак не ожидал, чтоб в таком отдаленном городе можно было такприятно проводить время… Vraiment! – замечает Максим Федорыч.
– Если бы вашему превосходительству угодно было удостоить меняпосещением сегодня вечером на чашку чаю?.. – говорит Порфирий Петрович, подходя к Голынцеву и переминаясь с ноги на ногу.
– С величайшим удовольствием… вы меня извините, что я не был у вас свизитом…
– Помилуйте, ваше превосходительство!..
И Порфирий Петрович, сделав полуоборот на одном каблучке, кашлянув инесколько покраснев, удаляется.
– Et demain, nous allons en piquenique: j'espere, que vous en serez? – спрашивает Дарья Михайловна.
– Madame, vous pouvez disposer de mon temps et dema personne selonvotre bon vouloir..
– В таком случае я сама за вами заеду, – любезно продолжаетгенеральша.
– Ah, madame! vous etes d'une bonte!
Наконец все начинают чувствовать некоторое обременение желудка имало-помалу раскланиваются с хозяевами. Голынцев замечает это и такжеспешит отретироваться.